Страница 16 из 21
Так, а теперь вопрос. Меня ждёт поклонница, возможный источник информации и потенциальный наставник в непрописанных, но действующих в Анте правилах и нормах.
Моя персона сейчас несколько пыльна, хотя не критично, рассудил я, и занялся выколачиванием пыли (огрёб, всё-таки, колотушек, пусть и не так, как рассчитывали злобные окружающие). Так что пойду-ка я в парк, да и побеседую с Соной.
Приняв это решение, я в парк и направился. И в глубине парка, на “нашей” лавочке, девицу обнаружил. Сидела она, самозабвенно читая некую книжку, в очках, которые в памяти Гемина не отложились. Скрывала, наверное, хотя зря — ей идёт, да и вообще девочка весьма аппетитная…
На этом моменте я мысленно отвесил пендаля своим выкаченным яйцам, отчего они послушно вкатились. Ну и слегка кашлянул, на что девица вздрогнула.
— Привет, Сона, — озвучил я.
Девчонка отчаянно покраснела, неловким движением сдёрнув очки.
— П-привет тебе, Гемин, а я не ждала тебя так рано, — отчаянно краснея пробормотала она.
— Очки тебе идут, — решил успокоить девицу я.
И сделал это весьма зря: краснота физиономии девицы стала просто пронзительной, дышать она начала неровно, то подёргивая уголками рта в улыбке, то хмурясь.
Мдя, констатировал я, это, товарищи, вагинец. В плане: похоже, девица на Гемина запала капитально. Ладно, убегать сегодня от неё точно глупо, а дальше посмотрим, заключил я.
— Тебе правда нравится, Гемин? — последовал вопрос почти через минуту.
— Не хуже, чем без них. Скрывать их излишне, — сухо ответил я, чувствуя себя несколько по-козлински.
— Ясно, хорошо, Гемин, я не буду убирать, — поникла девчонка, но тут же оживилась. — Скажи, как у тебя дела? И не прочитаешь мне свой новый шедевр? Пожалуйста, — смущённо добавила она.
— Дела мои вполне успешны, — ответил я. — А насчёт почитать:
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
И рассветом золотым охваченный,
Буду бесконечно молодым.
Ты всё так же сильно будешь биться,
Сердце, пробуждённое теплом,
По стране березового ситца
Буду вечно шляться босиком.
Дух бродяжий! Ты все также, чаще
Расшевеливаешь пламень уст
О, моя схороненная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я не оскудел в своих желаньях,
Жизнь моя? Пускай ты снишься мне!
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Говорят: мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло расцвесть и молодеть.
Собственно, помнил я ряд стишков, хотя и не был большим поклонником. Песни — да, а речитативный рассказ с вычурностями и рифмой… Но разве что именно рассказ, а не короткий всплеск наполнения автора. Но знал, а готовясь к встрече, переводя с русского на антский, решил я из депрессивного есенинского стиха сделать что-то приличное. Уж очень первая строчка хороша, зацепила меня в своё время, а вот последующий стих вселил немалое недовольство.
И да, это было “попадание”. Девица закатывала глазки, прерывисто дышала, краснела и бледнела.
— Это… прекрасно, Гемин, — выдала она наконец, аж блеснув слезинками в глазах. — Ужасающе, невыносимо прекрасно, — положила она ладошку на грудь. — И каждый твой новый стих прекраснее и прекраснее!
Ну, положим, по сравнению с геминовыми “розы-морозы” и вправду небо и земля. А уж если сравнивать с местной “классикой”, то вообще слов нет.
— Я начинаю уставать, Сона, — ровно выдал я. — Не думаю, что буду писать после гимназии.
— Но… как же так, Гемин?! Ты же… но как же…
— Вдохновение — не птица в клетке, а я чувствую, как оно меня покидает. Истощаются силы. Так что буду простым учёным, а не поэтом, — озвучил я.
Просто связываться с виршеплётством, а тем более плагиатом, я действительно не собирался. Как и тащить девицу в койку или давать ей “ложную надежду”. Учитывая её взгляды и поведение… ну, если она “играла”, то в подругах у Гемина была величайшая из виденных мной лицедеек. А если нет — просто бесконечно влюблённая девчонка лет шестнадцати. И даже если она сейчас развернется и уйдёт — ну, найду иные источники информации, а играть ТАКИМИ чувствами, как бы я к ним не относился — подло.
— Может быть, пройдёт время, и вдохновение вернётся? — с надеждой уставилась она на меня.
— Не думаю, — отрезал я.
На что Сона посмурнела, задумалась. А я молчал — на самом деле эту связь лучше рвать. А если она не только “поклонница”, но и подруга — то поможет.
— Гемин, — неожиданно серьёзно сказала она, заглядывая мне в глаза. — Даже если ты перестанешь писать, твои творения надо издать.
Хм, корысть, а девица “имела планы”? Ну, вроде бы, по возрасту и рановато, но чёрт знает, какие тут фельдиперсы с выкрутасами творятся. Собственно, я на неё и рассчитывал, чтоб про ентих самых персов узнать.
Но как играет-то, в таком случае! Хотя не верится, признаться честно. Впрочем, разберёмся.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — отрезал я. — Да и кому это интересно, кто за это возьмётся?
— Есть, Гемин, точно есть! — мерцала глазами Сона. — Интересно всем, кто прочтёт. А возьмётся…
И выдала мне Сона такую информацию: её мамаша работает в еженедельном журнале-газете “Ведомости Терска”. Главным редактором, на минуточку. И есть у ентой мамаши “выходы” на руководство “Печатного дома Брудсен”, одного из трёх печатников учебников. Данный дом нашим городским листком и владеет.
Хм, так, прикинул я. В принципе — это небезынтересно. Не как стиль жизни, безусловно, но банально в плане денег. Их нет у меня, с Ладом отношения весьма натянутые, да и не в восторге я от производителей моего тела.
А денежка нужна: и для книг, ну и Академия. Столица — место дорогое, а возможность там подзаработать, параллельно обучению, может будет, а может и нет.
Плагиат, конечно. Но не совсем — будет это единоразовой акцией, гуманитарной помощью местным, в плане “что такое стихи, а не инфернальное надругательство”.
Кроме того, Зереф надвое сказал, выйдет ли из этого предложения что-то толковое. Мне девчонка-подросток говорит “издавайся”, а даже её мамаша послать может. Не говоря уже о руководстве мощной корпорации, хоть домом её назови, хоть хижиной.
Ну и, наконец, какова вероятность того, что девица движима матримониально-корыстным интересом? Ну, положим, я, согласно своих знаний считаю, что не высока.
При всём при этом, нужно отметить, что даже обычные человеки, выросшие в разных культурных средах, могут друг друга не понимать от слова “совсем”. А здесь живут, на минуточку, человеки необычные. И то, что я, например, в Земном Крае был как рыба в воде — никак не показатель, что здесь так же.
То есть, вполне может быть и матримониальная меркантильщина.
Вот только даже если она есть — мне-то что с того? Мне не помешают деньги, есть теоретическая возможность относительно несложно, ну и не слишком бесчестно (перевод, популяризация, да и переписывать я буду часть) их получить.