Черная Призма

Он протиснулся за угол и попал в пещеру контрабандистов. В слабом свете светильника он увидел две сидящие фигуры: Сансона и свою мать. Оба были в крови.

Глава 11

Кип не смог удержаться от вскрика. Его мать сидела, привалившись к стене пещеры, ее некогда синее платье было черно-красным, испачканным запекшейся и свежей кровью. Темные волосы Лины, тоже слипшиеся от крови, казались темнее обычного. Правая сторона ее лица была девственно-чистой и прекрасной. Вся кровь натекала с левой стороны ее головы, сползая по волосам жгутами и расцветая на ее платье. Сансон сидел рядом с ней, закрыв глаза и запрокинув голову, одежда его была почти так же окровавлена.

Веки его матери затрепетали в ответ на его крик. На боку ее головы была чудовищная вмятина. Оролам милосердный, ей проломили череп. Она несколько мгновений смотрела на него, прежде чем осознала его присутствие. В ее глаза было страшно смотреть – левый зрачок был расширен, правый сжался до булавочной головки.

– Кип, – сказала она. – Я и не думала, что буду так рада увидеть тебя.

– Я тоже люблю тебя, мам, – ответил он, стараясь говорить беспечно.

– Моя вина, – сказала она. Веки ее задрожали и закрылись.

У Кипа сердце замерло. Она умерла? До нынешнего дня он никогда не видел чужой смерти. Оролам, это его мать! Он глянул на Сансона, который казался в порядке, несмотря на кровь на его одежде.

– Я попытался, Кип. Алькадеса не стала слушать. Я рассказал ей…

– Даже его собственная семья не поверила ему, – сказала мать Кипа, не открывая глаз. – Даже когда конники догнали его мать и распороли живот его брату, Адан Марта стояла и говорила, что сатрап никогда не сделает такого со своими людьми. Только Сансон спасся. И кто бы мог подумать, что он самый умный в семье?

– Мама! Хватит! – по-детски проскулил Кип.

– Но ты ведь вернулся, Сансон? Попытался спасти меня, в отличие от моего сына. Плохо, что он не попытался помочь мне так, как ты пытался помочь своей семье, может, тогда у меня был бы шанс.

Ее слова затронули в нем источник гнева. Мощный и неуправляемый. Он взял себя в руки, проглотил слезы.

– Мать. Прекрати. Ты умираешь.

– Сансон говорит, что ты теперь извлекатель. Забавно, – с горечью сказала она. – Всю жизнь ты не оправдывал моих ожиданий, а сегодня вдруг научился извлекать. Слишком поздно для всех нас. – Она с усилием сделала вдох, затем открыла глаза и уставилась на Кипа. Сфокусировалась не сразу. – Убей его, Кип. Убей этого ублюдка. – Она протянула ему узкий ларчик из резного палисандра длиной с локоть, лежавший на полу пещеры рядом с ней. Кип никогда прежде его не видел.

Кип взял ларчик и открыл. В нем лежал кинжал – обоюдоострый, из странного материала, ослепительно белый, как слоновая кость, с черной полосой, идущей по центру от рукояти до острия, без каких-либо украшений, кроме семи алмазов, вделанных в сам клинок. Кип ничего в жизни красивее не видел, и ему было все равно. Он не знал, что думать о ценности кинжала, но один ларчик стоил не меньше месячного запаса «дури» для матери.

– Мам, что это?

– А мне казалось, что это Сансон тугодум, – сказала она жестко, глумливо, умирающе, испуганно. – Вонзи это в его гнилое сердце. Пусть ублюдок страдает. Пусть заплатит за это.

– Мам, ты что говоришь? – в отчаянии спросил Кип. – Чтоб я убил короля Гарадула?

Она рассмеялась, и от движения по ее лицу потекла свежая струя крови.

– Ты тупой, глупый мальчишка, Кип. Но, может, тупой клинок сделает то, чего не смог острый. – Голова ее дернулась. Дыхание стало затрудненным. Она уронила голову на грудь, и Кип подумал, что она умерла, но глаза ее снова открылись, сфокусировался лишь один, пригвоздив Кипа к месту яростным взглядом. Ее ногти больно впились в руку Кипа. – Ступай, обучись на извлекателя, иди в… – Похоже, она искала слово «Хромерия» и не находила его. Она заметила это, яростная, испуганная. Это означало, что она действительно умирает. – Научись всему, что нужно, но не забывай обо мне. Не забудь этого. Не слушай его, ты понимаешь? Он лгун. Не подведи меня, Кип. Обучись. А затем убей его, ты понял?

– Да, мама. – Она говорила так, словно знала короля Гарадула. Откуда?

– Кип, если ты хоть немного любил меня, отомсти. Поклянись мне в этом своей никчемной душой, Кип. Поклянись, или, клянусь Ороламом, я буду преследовать тебя. Я не… дам…

Она потеряла мысль.

Кип глянул на Сансона, который в ужасе молча пялился на них.

Ногти матери еще глубже впились в руку Кипа, ее зрячий глаз почти полыхал, требуя его внимания, его обещания. Он сказал:

– Мама, всей душой моей клянусь отомстить за тебя.

Подобие умиротворенности осенило ее лицо, смягчив заострившиеся черты. Затем она тихо рассмеялась, удовлетворенная, и в смехе ее слышалась жестокость – а потом замолкла. Ее рука выпустила руку Кипа, оставив на ней кровавые следы.

– Я не подведу тебя, мама, я пойду прямо в…

Она умерла.

Кип тупо смотрел на нее в необъяснимом оцепенении. Закрыл ее жуткие, налитые кровью глаза.

– Ты не ранен? – спросил Кип.

– А? – ответил Сансон. – Я?

Кип уставился на него.

– Нет, гений, я с покойником говорю. – Это было жестоко, бездушно.

На глаза Сансона навернулись слезы.

– Прости, Кип, я пытался спасти ее. Я опоздал. – Он был на грани срыва.

Кип вел себя как скотина.

– Нет, Сансон. Это я должен извиниться. Не говори так. Это не твоя вина. Послушай. Сейчас нам надо действовать, а не думать. Мы в опасности. Ты не ранен?

Глаза Сансона просияли, он поднял голову, встретил взгляд Кипа.

– Нет, эта кровь не… нет, я в порядке.

– Тогда нам надо уходить прямо сейчас, пока темно и дождь. У них собаки. Они могут выследить нас. Это наш единственный шанс.

– Но, Кип, куда нам идти? – Странно. Вот так запросто Кип стал главным. В нем открылся новый источник силы или просто Сансон был настолько слаб? Нет, даже не думай так, Кип. Он доверяет тебе. Разве этого не достаточно?

А если я не достоин доверия?

– Я собираюсь стать извлекателем, – сказал Кип, – наверное. Значит, надо идти к морю. В Гарристоне найдем корабль до Хромерии.

У Сансона глаза на лоб полезли, он явно подумал о клятве, которую взяла с Кипа его мать, но сказал только:

– А как мы до Гарристона-то доберемся?

– Сначала поплывем по реке. – Кип осознал, что потерял кошелек, который дал ему мастер Данавис. Он даже не помнил когда. Так что даже если они спустятся по реке, они не смогут оплатить дорогу до Хромерии.

– Кип, солдаты окружили весь город. Если они все еще там, нам дважды придется пересекать оцепление. А город все еще горит. Река может быть перекрыта.

Сансон был прав, и почему-то это внезапно взбесило Кипа. Он спохватился. Сансон не был в этом виноват. На глаза Кипа навернулись горячие слезы. Все было безнадежно. Он быстро заморгал.

– Я понимаю, что это глупо, Сансон. – Он не мог посмотреть другу в глаза. – Но других идей у меня нет. А у тебя?

Сансон долго молчал.

– Я видел мертвое дерево на берегу, может пригодиться, – сказал он наконец, и Кип понял, что так друг показывает, что доверяет ему.

– Тогда пошли, – сказал Кип.

– Кип, ты не хочешь… попрощаться? – Сансон кивнул на мать Кипа.

Кип сглотнул, сжимая ларец до белых костяшек.

И что мне сказать? Что мне жаль, что я твоя неудача и разочарование? Что я любил тебя, хотя ты меня не любила?

– Нет, – сказал он. – Пошли.

Глава 12

Мальчики выбрались из пещеры. Кип первым. Наверное, такова цена лидерства. Кип стоял под этими же звездами на реке десятки раз, но сегодня в холодном воздухе висела жажда. Ветер сменил направление, и теперь запах легкого моросящего дождика, раскрывавшего лоно земли, мешался с дымом и слабым свежим ароматом спеющих апельсинов. Раньше этот запах всегда будоражил Кипа. Сегодня он был слабым, эфемерным и призрачным, как и шансы Кипа.