Страница 3 из 12
Обоснованию и конкретизации данного тезиса, наполнению его конкретным содержанием посвящена значительная часть данной книги. Во введении нет смысла показывать, как именно это может быть сделано, дублируя тем самым содержание последующих глав. Ограничимся поэтому лишь одной, но показательной иллюстрацией.
Так, анализ рефлексии в контексте основной проблематики психологии управления и в целом и в плане организации управленческой деятельности в особенности, а тем самым – перевод данного понятия на уровень конкретно-научного исследования со всей очевидностью вскрывает следующее несложное, но важное обстоятельство. Рефлексивность руководителя, без сомнения, является одним из главных факторов эффективности управленческой деятельности. Это одна из главных детерминант, вообще делающих возможной данную деятельность, поскольку именно на ней базируются межличностные отношения, достигается результативность любого контактного взаимодействия, а тем более, целенаправленного воздействия одного субъекта на других. Но в этом случае рефлексивность должна быть рассмотрена как профессионально-важное качество (ПВК) руководителя; причем оно, по-видимому, является не «одним из» такого рода качеств – не рядовым, а одним из наиболее значимых свойств.
Кроме того, как и любое иное ПВК, рефлексивность объективно базируется на определенной психической реальности – на адекватной ей способности. Понятие ПВК – это и есть, по существу, «деятельностное измерение» способностей как таковых (разных типов, видов, «рангов»). Тем самым мы приходим к выводу о необходимости трактовки рефлексивности именно как способности личности (хотя, может быть, и несколько отличной от тех, которые рассматриваются сегодня в психологии способностей). Помимо того, что за счет этого уже достигается определенное расширение представлений о способностях в целом, такая трактовка обязывает сделать и следующий логический шаг.
Если рассматривать рефлексию в функции способности, то следует признать у нее (как у всякой иной способности) различия в индивидуальной мере выраженности – диапазоне, в котором варьирует уровень ее развития. Отсюда следует, что свойство рефлексивности и рефлексия как процесс, на котором оно основано, должны быть поняты как имеющие различия в мере своей выраженности, развития. Рефлексивность, а возможно, и более общее качество – осознаваемость – отнюдь не дискретны, а континуальны. Причем они континуальны не только в плане известных различий в существовании «уровней сознания» как состояния, а именно в надситуативном плане – в плане стойких индивидуальных различий меры развития данного свойства. Вообще говоря, представляется несколько странным и даже парадоксальным, что до сих пор психодиагностика практически обходит вниманием и соответствующими психометрическими процедурами то свойство (свойство рефлексивности и шире – сознания), которое объективно является не просто наиболее значимым, но и, по существу, уникальным для человека. Мы считаем, что рефлексивность как одна из форм функционирования сознания и само оно в целом принципиально континуальны. Они не подчиняются закону «все или ничего» (то есть сознание в данный момент либо есть, либо его нет), хотя именно последний факт несомненен с феноменологической точки зрения. Действительно, даже самому человеку, «находящемуся в состоянии сознания», обычно не даны различия в мере его выраженности, не говоря уже об их презентации внешнему наблюдателю. Сознание феноменологически презентировано субъекту «все и сразу» – целостно и интегративно, в чем и состоит его специфика.
Однако если сознание в целом и рефлексивность в частности континуальны, то не исключено, что они могут быть и квантифицируемы. Сама же квантификация – это и есть измерение объективно существующих индивидуальных различий в уровне развития того или иного свойства. Данное заключение имеет два следствия – методическое и методологическое.
Во-первых, оно уже не только позволяет, но и требует поставить вопрос о создании соответствующей психодиагностической методики, направленной на измерение индивидуальных различий в мере выраженности рефлексивности. Это методика диагностики уровня рефлексивности субъекта как индивидуального качества в целом и как профессионально-важного качества для управленческой деятельности в частности.
Во-вторых, доказательство принципиальной континуальности и вариативности рефлексивности может иметь довольно далеко идущие методологические последствия. Дело в том, что принципиальная континуальность и квантифицируемость рефлексивности делают возможным ее рассмотрение как новой и очень важной независимой переменной в психологических исследованиях, в том числе и экспериментальных; ее трактовку как количественно измеримого «аргумента» в установлении новых функциональных зависимостей и связей. Например, открывается возможность для поиска и измерения количественных характеристик связи меры рефлексивности и эффективности управленческой деятельности, для определения корреляционных связей уровня рефлексивности и меры развития всех иных личностных и субъектных качеств, а тем самым и для определения места рефлексивности в структуре личности (в том числе и личности руководителя). Фактически признание континуальности и квантифицируемости рефлексивности позволяет реализовать по отношению к ней и ко всем проблемам, возникающим в связи с ней, тот же самый аппарат психологического исследования, который сложился в отношении всех иных личностных качеств. Тем самым рефлексия как предмет научного исследования, не переставая, разумеется, быть объектом абстратно-философского изучения, становится и реальным объектом конкретно-научного исследования, в частности психологического. Через доказательство континуальности и квантифицируемости рефлексивности к ней становится применим, по существу, весь арсенал методов психологического исследования; открываются возможности переноса на ее изучение традиций и процедур собственно экспериментального и квазиэкспериментального планов (в частности, факторного, корреляционного и др.).
Итак, можно видеть, что постановка проблемы рефлексии в контексте основной проблематики психологии управления (в связи с изучением управленческой деятельности) действительно ведет к существенным трансформациям самого этого понятия, к изменению традиционных методологических подходов и методических средств его изучения. Выше мы кратко проиллюстрировали данный тезис на материале связи понятия рефлексии с категорией способностей (подробнее об этом см. в разделе 2.5). Аналогичные трансформации имеют место, однако, и при изучении рефлексии в связи с категориями психических процессов, психических состояний, структуры деятельности, структуры личности и др. Та же самая картина обнаруживается и при исследовании сквозь рефлексивную призму видения основных категорий психологии управления, основных ее результатов. В последующих главах это будет показано на материале таких ключевых проблем психологии управления, как проблема общеуправленческих стилей деятельности руководителя, проблема основных управленческих функций, проблема генезиса и содержания организационной культуры и ряда других. Все эти, а также многие другие проблемы, результаты изучения которых представлены в данной книге, разрабатывались в течение достаточно длительного цикла специальных исследований. Поэтому и сама книга имеет в значительной степени обобщающий по отношению к ним характер.
В свою очередь, обобщающий характер задач данной книги определил ее композицию и содержание включенных в нее материалов. Она наряду с новыми теоретическими и экспериментальными материалами содержит и данные, которые были опубликованы ранее, но подвергнуты здесь иной, более широкой и комплексной интерпретации.
В заключение считаю своим приятным долгом сказать и еще об одном. В ходе работы над книгой я постоянно контактировал с рядом ученых, общение с которыми было для меня очень ценным, за что я им очень благодарен. Это прежде всего К. А. Абульханова, В. А. Барабанщиков, В. А. Бодров, Д. Н. Завалишина, В. В. Знаков, В. Д. Шадриков. Благодарю также своих аспирантов и сотрудников за помощь в сборе эмпирического материала и его обработке. Особая благодарность – И. М. Скитяевой за содействие в подготовке ряда разделов книги, а также Т. А. Корнеевой за ту большую работу, которую она выполнила при подготовке рукописи монографии к изданию.