Мой монстр

Юна слышит, как нарастает шум на кухне и понимает, что отец освободился. Она тушит сигарету и, нехотя идёт ко входу в дом. «Девушкам нельзя курить» – любимая фраза Мириам. Если верить ей, то девушкам вообще ничего нельзя, кроме того, чтобы хорошо выглядеть и быть достойной парой своему мужчине. Юна брезгливо морщится от последней фразы и, легонько толкнув дверь, входит. Отец сидит за столом и пьет чай, пока мама носится по кухне и рассказывает ему про очередные проделки своего любимого домашнего питомца – ши-тцу Тесса. Юна садится рядом с папой и кладёт голову ему на плечо.

– Не кури в пределах дома, – шепотом говорит ей Вон и заговорщицки указывает взглядом на Мириам. Юна улыбается и сильнее прижимается к отцу. – Насчёт острова, когда планируете и на сколько дней?

– Завтра. На два дня, – Юна вся подтягивается в ожидании ответа. Отец редко разрешает ей покидать пределы столицы. Вон не торопится отвечать, отпивает чай и задумывается.

– Ну, папа, пожалуйста. Там будет Джейсон! – не выдерживает девушка.

– С этого бы и начинала, – улыбается Вон. – Я разрешу тебе уехать. Так даже будет лучше, эти дни будут сложными для меня лично. Но у меня есть одно условие, – радость на лице Юны сразу же меняется на разочарование. – Линк поедет с тобой.

– Но, отец! – пытается возмутиться она.

– Или с Линком, или ты никуда не поедешь, – Вон не дает дочери договорить. Юна, недовольно бормоча, выходит из кухни.

Мириам подходит к мужу и обнимает его спины.

– Ты её балуешь. Я бы не разрешила, так как прекрасно знаю, что Джейсону твоя дочь неинтересна, и, вообще, все эти дни они там будут пить и устраивать беспредел, – женщина садится рядом с мужем и подливает ему чаю.

– Поверь мне, поведение Юны – это сейчас самое последнее, что меня заботит, – Вон откидывается на спинку стула и устало вздыхает.

– Ты думаешь о том послании? Ты же говорил, что ничего серьезного, и вы справитесь, – хмурится Мириам. Она впервые видит Вона настолько подавленным. Это состояние мужа словно заражает и её.

– Я знаю, что они против. Вот уже сколько лет этот проект не удавалось довести до конца. Но я должен это сделать. Этот город и эта страна заслужили того, чтобы были очищены от этого яда, – Вон обхватывает руками свою шею и замолкает на несколько секунд. – Ни одного слова. В послании не было ни одного слова. Я не знаю, что они собираются делать, и это меня пугает. Я боюсь не за себя, я боюсь за тебя и детей. Поэтому пусть Юна уедет, а за тобой и Джиной присмотреть легче. Я уже усилил охрану дома и приставил к Джине еще двоих. Нам надо вместе пережить это время.

***

– Я не пойду! Я уже позвала Лили, у нас планы! – кричит Юна со второго этажа особняка. Родители девушки стоят внизу, пытаются уговорить её поехать с ними на благотворительный приём и ждут собирающуюся Джину.

– Я разрешил тебе поехать отдохнуть, я пошел на уступки, так и ты пойди. Ты моя дочь, но на всех мероприятиях светится только Джина. Думаешь, твоей сестре очень хочется проводить вечер с нами? Неужели ты считаешь, что она не захотела бы поехать погулять с подругами? Будь добра, переоденься и спускайся. Мы и так опаздываем, – говорит Вон, терпеливо ожидая, пока Мириам поправляет ему галстук.

– Отец, пожалуйста, сжалься надо мной, – ноет Юна, свесившись с перил.

– Достаточно, папа. Я с ней на людях показываться не хочу, – зло заявляет появившаяся на лестнице Джина и начинает спускаться вниз. – Пошли. Пусть торчит тут со своей подружкой.

Бросив еще один взгляд на свою младшую дочь, Вон идёт к выходу. Остальные следуют за ним.

– Хорошо вам повеселиться, – кричит им в спину Юна. – Хотя вряд ли можно повеселиться на благотворительном приёме, – уже тихо добавляет она и идёт в свою комнату.

***

Юна успевает принять душ, посмотреть одну серию любимого сериала и получить два приглашения на очередные вечеринки своих друзей, когда приходит Лили. Так как дом в их полном распоряжении, то девушки не идут в комнату Юны, а располагаются прямо в гостиной, где грызут чипсы и смотрят комедию. Лили очень красивая девушка, у нее потрясающая фигура и главное, роскошные бедра, которым Юна в глубине души сове немного завидует. У Лили каштанового цвета волосы, большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами и пухлые губы. У Юны черные волосы, доходящие до пояса, более мелкие черты лица, вздернутый носик и маленький рот.

– Как же им не надоедают эти скучные мероприятия. Кстати, меня тут на вечеринку позвали, и тебя, кажется, тоже. Там будет Джейсон, и я точно решила, что выясню наши с ним отношения раз и навсегда, – Юна тянется к коле и даже не смотрит на Лили, зная, что ей эта идея не понравится.

– Что там выяснять-то? Ты ему не интересна. Только секс. Чем раньше ты это поймёшь, тем легче будет.

В глубине души Юна знает, что младшая права, но признаваться в этом не хочется совсем. Лили для других – просто смазливая девчонка, но Юна знает, насколько проницательна и умна эта малышка. Недаром они дружат уже семь лет и души друг в друге не чают.

– Не говори так, я расстраиваюсь, – обиженно бурчит Юна и кладёт голову на колени подруги. – Я просто так не могу больше. Тогда, на острове, мы провели все три дня с ним вместе. Мне никогда в жизни не было так хорошо, но стоило нам вернуться в город, как ребята пишут, что он опять в клубе и опять у него на коленях очередная девчонка. Может, ты права, может, лучше поставить уже точку в этом вопросе.

Лили лохматит волосы девушки и просит её не грустить.

***

Благотворительный вечер организован сыном министра внутренних дел страны. Все средства, вырученные с приёма, должны быть направлены семьям погибших и пострадавших граждан в ходе последней войны картелей. На приём приглашены, как руководство страны, так и крупные бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Сам прием проходит в здании музея изобразительных искусств.

Вон с семьей приехал, как и полагается главе государства, на приём самым последним. Президент сказал пару слов прессе и выступил с короткой речью о важности подобных мероприятий. Сразу после речи к Вону стали подходить гости, и в какой-то момент Мириам потеряла супруга из виду.

Президент только выслушал последние новости финансового рынка от главного банкира страны, как к нему подошёл тот, кого бы Вон собственноручно засадил за решетку пожизненно. Деймон остановился напротив и, сделав глоток из бокала в руке, еле заметно улыбнулся президенту. Делроу, как и всегда выглядит уверенно и респектабельно. На нём роскошный, сидящий как влитой, серый костюм – тройка. Воротник рубашки небрежно расстёгнут. Завершают картину массивные дорогие часы на запястье.

– Прекрасный вечер, не так ли, господин президент, – Делроу смотрит прямо в глаза, и даже Вону, взрослому и авторитетному мужчине, от его взгляда становится не по себе.

– Надо же, и вы принимаете участие в судьбе тех, кого вы же и ваши люди сделали несчастными, как бы иронично это все не выглядело, – президент выдавливает из себя что-то наподобие улыбки.

– Я всегда готов помочь, чем могу любимому городу и его гражданам, – ухмыляется в ответ Делроу и отходит. К Вону сразу подходят несколько его работников и увлекают в разговор о строительстве очередной новой дороги.

Джина ходит с бокалом шампанского по музею и любуется картинами. Периодически она замечает знакомые лица среди гостей и старается уделить всем одинаковое внимание. Джина переходит в зал, где поменьше людей, останавливается напротив первой попавшейся картины и невольно начинает ей любоваться. Но девушку и тут не оставляют одну. Краем глаза она замечает, что не одна любуется картиной «Смерть Софонисбы»*.

Джина поворачивается к нарушителю своего покоя и видит незнакомого ей мужчину. Он одет в дорогой костюм, волосы брюнета тщательно уложены, и всем своим видом он источает харизму и самоуверенность. Джина возвращает всё своё внимание полотну и решает не реагировать на того, от кого почему-то табун мурашек пробегает по коже.