Страсть в наследство

Девушка… (Черт! Она – Дана! Надо приучить себя называть ее так. Даже мысленно) Дана ёрзает на месте. Видимо у нее много вопросов, но она видит и понимает, что я не особо настроен на них отвечать. Однако спустя пять минут она все же просит:

– Расскажи мне про меня все, что знаешь.

Я ждал этой просьбы. Но все равно к ней не готов сейчас. Круто поворачиваю руль, съезжая с трассы. Делаю вид, что меня очень интересует местная дорога.

– Мы с тобой практически не общались, – отвечаю. – Я, признаться честно, знаю о тебе немного.

Глубокий вздох в ответ.

– Тогда расскажи мне про моего мужа, про Рому, – просит она вдруг.

Черт! Это так легко и так сложно одновременно. Легко перечислить его положительные качества – их много. Сложно рассказать, чем он отличается от других.

Но это придется сделать. И лучше раньше, чем позже. Однако начинаю я с положительного в общепринятом смысле:

– Он добрый. Трепетный и заботливый. Искренний, говорит то, что думает…

– Чем занимается?

– Художник, – фыркаю я и добавляю: – Точнее, мультипликатор. Ведёт канал в интернете, выкладывает свой собственный мультипликационный сериал. Про ангелов, за основу взял сюжет дилогии Бернара Вербера.

Вот ещё одно странное увлечение брата – мистическая литература. Скупает все: и новинки, и старье. Как я злился, когда Ромка купил коллекцию раритетных изданий Гоголя. Их даже читать сложно, Рома сам признавался… Но потом я остыл и понял, что это, в принципе, неплохое вложение денег. Причем денег отца, на которые брат имеет не меньше прав, чем я.

Я невольно смотрю на Дану. Взгляд задумчивый, отрешенный. Словно она пытается что-то вспомнить, и воспоминание это рядом, вот-вот, на грани.

– Почему вы так долго меня искали? – спрашивает она.

Твою ж! Вот сейчас начнется самое интересное и противное. Мне придется врать по максимуму, пересказывая фантазийный бред брата. Одно хорошо – я многое запомнил из Ромкиных рассказов о Дане. Пришлось, брат их практически заставлял слушать. Так что моя версия должна полностью совпасть с версией брата. Он, между прочим, ещё не знает, что я нашел его Дану. Пока не сказал. Просто не знал как, так что будет ему сюрприз.

– Вы с Ромой поругались, – начинаю я, – и ты, собрав немного вещей, ушла. Такое бывало и раньше, ты часто уходила… Ромка думал, что ты уехала, чтобы развеяться. Ты вроде как любишь путешествовать и легко срываешься с места… Месяц тебя нет – пора бы уже вернуться. Телефон не отвечает. Ромка уже в панике, бросается на меня, просит тебя найти… В общем, у него случается срыв.

– Срыв?

– Дело в том, что… – вот это сказать сложнее всего. Я многим знакомым это не рассказываю, а тут, по сути, признаюсь постороннему человеку. – Ромка болен. У него эпилептические припадки вследствие родовой травмы. Подобные заболевания, как правило, часто сопровождают мигрень и депрессия… Рома наблюдается у психиатра. В последнее время у него все чаще появляются навязчивые суицидальные мысли при сильных головных болях… Он хотел руки на себя наложить, когда я ему сказал, что тебя не надо искать.

– А почему ты так ему сказал? – возмущенно спрашивает она. – Я… плохая жена?

Странно, что из всего моего рассказа это возмутило ее больше всего. Такое ощущение, что диагноз Ромки её совсем не пугает. А вот то, что она может быть плохой женой, ещё как.

– Ромка нежная натура и порой требует к себе чересчур много внимания. Ещё болезнь его… В общем, я подумал, что ты от него устала и просто решила отдохнуть. – Вот это говорить оказалось легко. Я даже нужные эмоции добавил. Потому что, появись у брата женщина и поступи она подобным образом, я бы действительно думал вот так – сбежала. Так что все выглядит вполне реалистично.

– Но после срыва брата я пообещал ему тебя найти. Отправил брата в специализированный лечебный центр и приступил к твоим поискам, – добавляю я. – Я же не знал, что с тобой случилось на самом деле… Надо же, как бывает, ты потеряла память.

Дана собирается спросить что-то ещё, но замолкает, понимая, что мы наконец доехали до конечной точки маршрута: я торможу перед высоким металлическим забором, нажимаю на кнопку на пульте, и автоматические ворота тут же открываются. Плавно въезжаю в темное пространство гаража, в котором от движения автомобиля тут же включается свет.

Глушу мотор и первым выхожу из машины. Открываю заднюю дверь, Дана, такого не ожидая, игнорирует мою протянутую руку и выходит самостоятельно. Оглядывается, обхватив себя за плечи. Я захлопываю дверь автомобиля, подхожу к двери, ведущей в дом. Толкаю и с улыбкой произношу:

– Добро пожаловать. Домой.

Глава 7. Дана

Когда Руслан сказал что мой муж страдает от эпилептических припадков – меня это не испугало. Почему-то… Такое ощущение, что я про это много знаю. Как они начинаются, как протекают, что нужно делать, как помочь… Это не так страшно, как кажется, как думают люди. С этим можно жить. Да, больно когда страдает твой близкий… Руслан явно дал мне понять, что я ушла из-за болезни мужа. Но это же не причина бросать любимого человека? Я бы точно не бросила. Любимого…

А если он не любимый?

Меня ещё немного настораживает другое. Из всего нашего общения с Русланом, как он себя ведёт, как он отвечает, точнее – не отвечает на конкретно поставленный вопрос, у меня создалось такое впечатление, что он меня… не долюбливает. Вот только я не понимаю почему и за что?

Хотя…

Это очень похоже на ревность. Первое определение всего его поведения, которое пришло мне в голову… Я чувствую, он ревнует… своего брата? Ко мне? Так выражается у этого человека братская любовь?

Конечно, ее не сравнить с другой любовью, например к мужу или жене. Это совсем разное, и я понимаю – братская сильней, потому что она никогда не пройдет. Она есть всегда. Ведь нет никого ближе брата или сестры. Одна кровь, общая история… Не знаю что или кто может ее разрушить.

Не я… Мне это зачем?

Так дело в ревности или, действительно, Руслан сказал правду и мы с ним просто мало общались? Нет у меня причин доверять этому Руслану. Но и нет причин не доверять.

Он не знает меня, я не знаю его. Логично? Да!

Но и у этого, наверно, есть причина? Жить в одном доме и не общаться – это странно. Для меня, во всяком случае.

Дом, кстати, очень красивый. И большой. Из гаража мы попадаем в просторный холл, который плавно перетекает в гостевую комнату. Большой стол, по краям стулья с разными спинками, стеклянная дверь мансарды, занавески слегка колышутся от приоткрытого окна. Напротив меня камин, над ним картина – милый пейзаж с розами. Мне нравится. Мне даже это как буд-то знакомо… И уютно.

– Кто ещё здесь живёт? – спрашиваю я. Громко. Потому что стою довольно далеко от Руслана, обнимая себя за плечи. Мне так комфортно, хотя я понимаю этот жест – словно я защищаюсь. При этом осознаю – защищаться здесь мне не от кого.

Руслан наливает у камина в пузатый бокал янтарную жидкость из бутылки с красной этикеткой. Оборачивается, смотрит с прищуром.

– Не считая работников, живём мы здесь втроём, – отвечает он и делает глоток. От которого хмурится. – А раньше с нами жил ещё и наш отец.

– А где он сейчас?

– Умер, в этом году, – отвечает, делая ещё один глоток. – Первого мая.

В груди так колет. Очень больно и натянуто тонкой стрункой. Она звенит, вызывая вибрации во всем теле.

– Меня нашли в этот день… – признаюсь я. – Жаль, что я не была рядом с мужем в такой трудный момент, – ловлю взгляд Руслана, смотрит он исподлобья, настороженно и под этим взглядом я раскаянно повторяю: – Мне, правда, жаль.

Руслан фыркает.

– Ты же не виновата… – произносит он. Но так, что я вдруг неожиданно чувствую: виновата! Только в чем? Меня не было тогда, я не помню…

Хочу подойти к брату мужа, но не решаюсь сделать и шага. Отвожу взгляд и тихо задаю вопрос:

– Как он умер?

– Сердечный приступ. У него было больное сердце.