Отчим

– Я ухожу.

– Давай, пока, – равнодушно сказал Лёшка и взял телефон.

В глазах резануло, я повернулась и пошла в прихожую, надела ботинки, открыла замок на двери.

Секунду прислушивалась, может, позовёт, скажет – пошутил. Но нет – тишина.

Я вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.

На лестничной площадке резко повернулась и налетела на мужчину, он, видимо, спускается сверху и в тот момент как раз проходил мимо двери.

– Простите! – выкрикнула я и побежала дальше.

Потому что слёзы уже начали застилать глаза и так не хотелось, чтобы это кто-то увидел.

-–

Домой ворвалась словно ветер. Не думала, что мама будет дома, но она выглянула из кухни, окинула меня нетерпеливым и немного взволнованным взглядом. Кажется, она ждет меня, хочет что-то сказать. Но я пронеслась мимо, в свою комнату.

– Аля?! – крикнула мама вслед.

В комнате я кинулась на кровать и спрятала в подушку лицо.

– Доча, в чём дело? – мама зашла следом.

– Ни в чём, уходи! – выкрикнула я со злостью.

– Не уйду, пока не скажешь, – спокойно, но настойчиво сказала мама.

Знаю она не отстанет, может, так лучше, высказаться, чтобы скорее забыть. Я резко повернулась, села на кровати. Растрёпанные волосы упали на лицо, а мама села напротив, спокойно поправила прядь. Я раздражённо отодвинула руку, на что мама сказала:

– Аля, что случилось, скажи мне. Не держи в себе, будет легче.

– Лёшку в армию забирают, – сказала я и смахнула набежавшую слезу.

– Так это же не беда…

– А он требует перед армией, чтобы я с ним…

Мама вздохнула:

– Парни, они такие.

– А я не хочу, я не готова! – выкрикнула я ей в лицо, как будто это она виновата, а не Лёшка.

– Ты не должна оправдываться. Это лично твой выбор. И он должен это понимать, а если не понимает…

– Вот именно, он – не понимает!

Мама снова вздохнула.

– Если любит – должен понять. А если ему просто так срочно надо, то делай выводы.

– Раньше я думала, что любит и ждёт. А теперь чувствую, что ему просто надо. Он сказал, что найдёт кого-то, кто будет согласен.

– Аля, тогда это не твой человек. Он не должен такое говорить, если действительно любит тебя.

– Мне тоже так показалось. Он был совсем другой, такой чужой, понимаешь.

Мама погладила меня по голове, её тихий голос подействовал успокаивающе.

– Понимаю, – она присела ближе, обняла меня, и стало совсем спокойно и хорошо.

Значит, всё, что я сделала – правильно. Я не должна подчиняться тому, кто чего-то требует. Не должна.

– Ну всё, не надо из-за этого так сильно страдать. Запомни, тебе не стоит плакать из-за человека, который недостоин тебя. А он – недостоин. Пусть идёт ищет, кто будет на всё согласен. Значит, не любит тебя. Если бы любил, не говорил бы такого. Даже перед армией. Это он потом поймёт, но тогда уже будет поздно.

Слова мамы словно окутывают меня, оберегают. Хорошо, что я не стала молчать, да я бы не смогла. Только она понимает меня правильно, и только она может сказать слова с которыми я чувствую себя защищённой.

– А ты чего не на работе? – спохватилась я, уже совсем успокоившись.

Мама смутилась и, кажется, даже покраснела, а потом улыбнулась, будто ей неловко, и ответила:

– Я теперь только на одной работе работаю.

– О, это же хорошо, я давно говорила, проживём как-нибудь.

– Конечно, проживём. И ещё вот что я хотела тебя спросить… – она запнулась, неловко так мотнула головой в сторону, как будто боялась, что я откажу или что-то ещё, – ты не будешь против, если я приглашу завтра к нам на ужин…

– Своего парня?! – опередила я. – Ну конечно, я не буду против. Мама, ну что ты.

Я улыбнулась, и она, как бы в благодарность, снова обняла меня.

– Спасибо. Я так хочу, чтобы вы познакомились. Он очень хороший человек. Ты это сразу поймёшь. Он не такой, как остальные. Он внимательный, добрый. И кажется, любит меня.

Она прикусила губу и посмотрела на меня так, что даже если бы я и хотела сказать что-то против, не смогла бы.

– Ну конечно, он самый лучший. И я так рада за тебя.

Я прижалась к ней и чмокнула в щёку.

-–

Единственная моя подруга Дашка иногда очень раздражает. Особенно когда лезет в мои отношения с Лёшкой.

Что, да почему, да как? Я должна обо всём отчитываться. Этого я совсем не хотела, но всегда получается так, что она всё равно выуживает все мои секреты. Даже не знаю, как так получается.

А тут только пришла в колледж, только успела подняться по лестнице, смотрю, бежит навстречу Дашка с выпученными глазами. Это всегда происходит, когда новость суперважная.

Запыхавшись, Дашка налетела на меня, схватила за плечи и своими выпученными глазами чуть не убила меня словно молниями:

– Аля! Представляешь, Лёшку твоего вчера вечером кто-то избил, так сильно, что даже в больницу его забрали!

– Как избил? За что? – я очень испугалась и сразу представила избитого Лёшку, который только вчера грубо меня прогнал.

Мелькнула даже мысль – так ему… но потом я снова представила его в больнице, и захотелось кинуться… побежать… пожалеть.

– А я откуда знаю. Думала, ты знаешь, – разочарованно опала в волнении Дашка.

– Я не знаю.

– А почему? – она внимательно всматривается в моё лицо в поисках какой-то секретности или правды.

Но видно, мой искренний испуг дал понять, что я тоже ничего не знаю.

Вообще, Дашка очень симпатичная, но любопытство иногда преображает её лицо и делает не очень привлекательным. Она похожа на любопытную лису, которая во все дела лезет своим длинным носом.

И теперь так и было.

– Вы что, поссорились? – допытывается она.

– Что-то в этом роде. Короче, мы больше не встречаемся, – я быстро попыталась выложить всё как есть, чтобы избежать наводящих вопросов.

– Во, блин. А чё?

– Не сошлись характерами, – усмехнулась я и пошла в группу.

Дашка как липучка за мной. Теперь она точно не отлипнет, пока не узнает всех подробностей. Но я не собираюсь ничего рассказывать. Пусть не надеется…

– Вот же гад, – говорит она уже через десять минут, когда я всё-таки не удержалась и проговорилась обо всём, – правильно, что ушла. Нет, ну ты смотри, какой козёл оказался. Настоящий придурок. А я думала, вы никогда не расстанетесь. Ну ничего. Вон Ванька из сварщиков на тебя давно пялится. Вот и закрути с ним, а Лёшка пусть локти кусает. Придурок.

– Я не хочу пока ни с кем крутить. Надоело. Всем одно и то же нужно. Только и лезут, а как откажешь, ещё и наговаривает. Не хочу.

– Да, я тебя понимаю, – вздохнула она сочувственно.

После пар я решила сходить в больницу к Лёшке. Избитый, он, может быть, уже не будет такой категоричный, и может, уже пожалел о том, что сказал вчера.

В больнице быстро нашла палату, где он лежит, и сразу вошла.

То, что я увидела, серьёзно напугало меня. Лицо Лёшки – сплошной синяк. На руках и плечах тоже синяки. Даже татуировка потерялась где-то в синеве гематом. Лёшка спит, а я рассматриваю и ужасаюсь. Он всегда такой сильный, на турниках подтягивается чуть не сто раз. А приёмы когда показывал, я точно знала, что при случае он встанет на мою защиту и одержит победу над любым самым сильным хулиганом.

Но сейчас передо мной слабый, избитый парень, которого и узнать не сразу можно.

Я присела на край кровати и взяла Лёшку за пальцы. Слипшиеся ресницы дрогнули, и он открыл глаза. А когда открыл, тут же сказал, с трудом выговаривая слова:

– Какого хрена ты припёрлась? Мало тебе? Пришла посмотреть?

– Лёша, что с тобой, кто это тебя так?

– А то ты не знаешь. Ты же сама послала, а теперь пришла прикалываться.

– Я послала? Кого послала? – не верю в то, что он говорит.

– Чувака какого-то, чтоб меня избил. Давай вали к своему любовничку. Не надо мне тут овцой прикидываться, – злобно выдавил он.