Страница 8 из 15
На вершине высокого холма примерно в десяти километрах от Регенсбурга был возведен настоящий античный храм со спускающейся к подножию холма широкой мраморной лестницей, моделью для которого послужил афинский Парфенон. (Лестница состоит из 250 ступеней, так что подъем к самому мемориалу требует больших физических усилий.)
Несмотря на название, баварская Валгалла не имеет никакого отношения к германо-скандинавскому мифологическому раю для павших в битвах воинов, доставляемых туда девами-валькириями. По замыслу Людвига I, зародившемуся у него еще в 1807 году, его Валгалла должна была стать мемориалом славы величайших представителей германского народа — не только воинов и королевских особ, но также и ученых, писателей, художников, церковнослужителей и знаменитых женщин[22]. В 1826 году Людвиг I выбрал место для строительства, которое началось лишь 18 октября 1830-го, в семнадцатую годовщину Битвы народов. Через 12 лет, 18 октября 1842 года, состоялось торжественное открытие шедевра Кленце; тогда баварский двор во главе с королем единственный раз посетил Валгаллу.
Надо сказать, что при всей патриотичности проекта его воплощение оставляет желать лучшего. Даже сегодня добраться до Валгаллы довольно проблематично. Что уж говорить о временах Людвига I! Таким образом, выбор месторасположения мемориала практически лишил основного смысла само его существование. Об излишней помпезности исполнения мы говорить не будем — это дело вкуса каждого. Скорее всего, истратив кучу средств на сооружение Валгаллы, Людвиг и сам понял, что, как говорится, «перемудрил». Недаром же в 1853 году уже в центре Мюнхена он построил «вторую Валгаллу» — уже упоминавшийся нами Зал полководцев[23].
Одновременно просвещенный монарх выступил лично в качестве поэта и писателя, в частности выпустил в свет «Валгаллагеноссен» («Wahlhallagenossen») — сборник биографий героев, бюсты которых были установлены в Валгалле. Однако на литературном поприще королю не удалось снискать славы. Хотя его произведения и разошлись несколькими тиражами (а как иначе могло быть, если автор — сам король?), но отличались лишь вычурным архаичным слогом и были благополучно забыты сразу после отречения автора от престола.
Гроза была уже не за горами. Баварское правительство выражало крайнюю степень недовольства громадными тратами короля на «архитектурные излишества», росла оппозиция. Тут уж было не до либерализма и «просвещения во французском духе»! В стране была введена строжайшая цензура, вольномыслие не допускалось. Кроме того, усилилось влияние католического духовенства. Протестантизм был чуть ли не вне закона. Все эти меры никак не способствовали популярности Людвига I у баварцев. А тут еще на сцену (в прямом и переносном смысле) выходит новый персонаж, сыгравший одну из главных ролей в последующем отречении Людвига I.
В 1846 году шестидесятилетний король влюбился в танцовщицу Элизу Джилберт (Gilbert; 1818–1861), более известную как Лола Монтес (Montez). Заметим, что в разгар романа короля с Монтес его законная супруга была еще жива…
Людвиг в буквальном смысле слова потерял голову. Он позволял своей фаворитке всё, а та беззастенчиво пользовалась этим. Надо признать, вкус у короля был отменный — Лола была необыкновенно красива. В 1847 году Людвиг заказал ее портрет для Галереи красавиц[24] в Нимфенбурге[25], благодаря чему мы можем оценить яркую испанскую внешность Лолы. Да и характером она была под стать Кармен. Любила ли она стареющего монарха? Вряд ли. Будучи законченной эгоисткой, Мотес просто по полной программе использовала подаренный ей судьбой шанс. Не боясь общественного мнения, монарх осыпал возлюбленную поистине королевскими дарами: драгоценности, собственный выезд, дворец, пожизненная (и немаленькая!) пенсия, наконец, титул графини фон Ландсфельд… Что еще нужно «скромной танцовщице»? Но, как в «Сказке о рыбаке и рыбке» (в авторстве хоть А. С. Пушкина, хоть братьев Гримм), «старуха» не могла остановиться на достигнутом. Лола начала вмешиваться в политику, требуя, чтобы кабинет министров являлся… в ее салон! Она вела себя настолько вызывающе, что терпение придворных кругов истощилось. Королю вполне могли простить наличие зарвавшейся фаворитки (а у кого их не было?), оскорбление ею общественного мнения (Лола не стеснялась бесконечных публичных скандалов, дискредитировавших в том числе и доброе имя короля) и даже растрату казны (тогда еще ни у кого не возникло «талантливой идеи» объявить короля сумасшедшим). Но с точки зрения баварцев, «ни танцовщица, ни кухарка не могут управлять государством»! История с фавориткой стала искрой, взорвавшей пороховую бочку народного недовольства. 11 февраля 1848 года толпа возмущенных горожан пошла на штурм дома Монтес. В последний момент Лолу успела спасти полиция, выведя через черный ход. Кстати, за два дня до этих событий король лично подписал указ о лишении Лолы баварского гражданства. Она спешно покинула Мюнхен и после долгих странствий по Европе осела в США. Можно сказать, что эта «первая февральская революция» повела за собой уже гораздо более серьезную «вторую мартовскую», в результате которой 20 марта 1848 года Людвиг I лишился престола, подписав отречение в пользу своего старшего сына Максимилиана.
Бывший король удалился от государственных дел, и без того заброшенных им в последние годы царствования. Он по-прежнему занимался меценатством, жил в свое удовольствие и радовался успехам любимого внука, наследного принца Людвига. Он пережил не только несчастную законную супругу, покинувшую земной мир в 1854 году, но и свою последнюю любовь, умершую в Нью-Йорке в 1861 году, а также сына Максимилиана, скоропостижно скончавшегося в 1864-м, и стал свидетелем триумфального восхождения на престол Людвига II.
Людвиг I умер 29 февраля 1868 года в Ницце; он даже предположить не мог, что своим образом жизни сделал столь много для приближения событий трагического 1886-го. Настолько много, что все усилия его сына, короля Максимилиана II Баварского, оградить наследника престола, будущего короля Людвига II, от пагубного влияния его деда оказались напрасными.
Максимилиан, родившийся 28 ноября 1811 года, воплощал собой тот тип «старого добряка-баварца», немного наивного, немного по-крестьянски грубоватого, который был так симпатичен его подданным. Неудивительно, что сразу по восшествии на престол он настолько быстро завоевал всеобщие симпатии, что были забыты и в целом прощены прегрешения его предшественника Людвига I. Вместе с тем Максимилиан, истинный Виттельсбах, тоже был неравнодушен к искусствам и наукам, занимался сочинительством; неудивительно, что он, как и его отец, пожелал видеть Мюнхен пресловутой «культурной столицей Европы». Страсть к архитектуре также не была чужда новому монарху.
Став королем, Максимилиан II в свою очередь окружил себя художниками, поэтами, архитекторами и учеными. По примеру отца он построил новый проспект Максимилианштрассе (Maximilianstraße), основал несколько научных обществ. В 1832–1837 годах на руинах старинной крепости Шванштайн Максимилиан построил замок Хоэншвангау[26].
Так что для Людвига II было вполне естественно продолжить традицию своего рода. Он был достойным внуком и сыном — искусство целиком захватило и его.
В семье баварского короля лишь один человек оставался практически равнодушным к любым проявлениям художественной жизни — его супруга. Зато Мария Фредерика Франциска Хедвига, урожденная принцесса Прусская, была одной из самых красивых женщин своего времени. Дочь принца Вильгельма Прусского (1783–1851), младшего сына Фридриха Вильгельма II (1744–1797), родилась 15 октября 1825 года. Дед Людвига II по материнской линии приходился родным братом Фридриху Вильгельму III (1770–1840), сыном которого был будущий германский император Вильгельм I (1797–1888); таким образом, Мария — кузина Вильгельма 1.12 октября 1842 года она вышла замуж за наследного принца Баварии Максимилиана. Людвиг I не мог не оценить выбор сына, и уже в 1843 году для Галереи красавиц Нимфенбурга был написан портрет будущей королевы. Впоследствии Людвиг II очень гордился красавицей-матерью, вот только духовной близости с ней у него никогда не было…
22
На момент открытия в Валгалле находилось 96 бюстов и 64 мемориальные доски (последние заменяли бюсты тех людей, портретных изображений которых не сохранилось). Постепенно количество бюстов увеличивалось. В настоящее время вопрос об установке нового бюста решается баварским правительством при соблюдении единственного условия — должно пройти не менее двадцати лет со дня смерти человека; немецкое происхождение знаменитости роли уже не играет. Интересно отметить, что среди героев Валгаллы находятся четыре бюста тех, кто непосредственно связан с историей России: Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, Ивана Ивановича Дибич-Забалканского, императрицы Екатерины II и Иоганна Бурхарда Кристофа Миниха.
23
Бюсты, установленные там, были уничтожены во время Второй мировой войны и с тех пор не восстанавливались.
24
Придворному художнику Йозефу Карлу Штилеру (Stieler; 1781–1858) было поручено написать целую серию портретов самых красивых женщин того времени, причем совершенно не обязательно знатного происхождения. Каждую кандидатуру король утверждал лично. В период с 1827 по 1850 год было создано 36 портретов.
25
Нимфенбург (Nymphenburg) — самый большой барочный дворец Германии, располагавшийся в западном пригороде Мюнхена; ныне находится в черте города. При общей длине его фасадов, достигающей 700 метров, сам дворец сравнительно невысок. Он словно «расплывается» в пространстве; от него веет покоем и домашним уютом, а не помпезной королевской роскошью. В нем есть что-то неуловимо женственное — недаром Нимфенбург стал подарком курфюрста Фердинанда Марии своей жене Аделаиде Энрикетге (Генриетте) Савойской (1636–1676) по случаю рождения долгожданного наследника, будущего курфюрста Баварского (1679) Максимилиана II Иммануила (1662–1726).
26
Шванштайн (нем. Schwanstein, от Schwan — лебедь и Stein — камень; букв. Лебединый камень) — упоминавшаяся с XII века крепость, построенная рыцарями из Швангау; вероятно, именно это название послужило впоследствии основой для наименования замка Людвига II Нойшванштайн (Neuschwanstein — букв. Новый лебединый камень). Хоэншвангау (нем. Hohenschwangau) — букв. Высокий лебединый край.