Страница 4 из 16
Сашка фыркнул:
– Ты прям как не в курсе! Там же магии нифига нет!
– Ну, во-первых, она всё же есть, раз Аня может с нами общаться, – возразила форситка. – А, во-вторых, всё равно не понимаю, как это мешает.
– Нуу, Краснов мне говорил… – увидев непонимающие глаза подруги, девочка поправилась: – он тоже как бы Привратник. Но он за то, чтобы магия на Земле появилась, и такие люди называются… этими… Ианитами! Ну, вот, он говорит, что те, кто вернулся с подарком Сердца из другого мира, приносит магию в себе. А так её и правда нет. Ну и, потом, если об этом узнают Привратники здесь, на Перекрёстке, они эту силу у меня отберут. Поэтому лучше, чтобы никто не знал.
– Не все подробности поняла, – кивнула Тофа, – но в целом ясно. А когда ты сможешь показать свою деревню? Может, вечером? Я как раз прослежу за работами в старом корпусе Университета. Ну а Сандер сходит на занятия.
– Давай уж я как-нибудь сам решу, – насупился Никонов.
Аня поймала себя на том, что ищет в словах друзей двойное дно и пытается расшифровать интонации. Да ну! Совсем что ли ку-ку? Чтобы как-то отвлечься от навязчивых ощущений, девочка сказала:
– Тофа, конечно, можно. Только не очень поздно. У нас тут фонарей мало – чем позже, тем меньше видно.
Вспомнились вдруг вчерашняя ночная дорога и гнилушки лисьих глаз.
– Ой! Ребят… у нас же вчера происшествие было… странное.
Кажется, Сашка неподдельно заинтересовался, а вот Тофа вежливо, но дежурно улыбнулась. Похоже было, что она куда-то торопится.
Впрочем, в процессе рассказа о странной лисе форситка навострила уши и даже подалась вперёд.
– Вот… Как думаете, что это могло быть? Может, он, конечно, и не из вашего мира, но уж больно по ощущениям напоминало Эффи. То есть, тёмную её часть.
– Аня… – голос Тофы охрип, но вставить слово Сашке она не дала. – Это, похоже, отец! Не знаю, почему он не в своей форме. Ещё неделю назад мои строители рассказывали о необычном лисе! Его видели то тут, то там в старой части Университета. Больше никаких следов папы я не нашла, но всё сходится! Ощущение жути от его тёмной части, присутствие в развалинах, звериная форма. Ведь в нашем роду слитые объединились именно с лисами.
Аня сидела, ошарашенная новостью. Но ведь и правда, слишком уж сходилась информация.
– А как он туда вообще попал? – скептически скривил губы Сашка.
– Не знаю, – отмахнулась форситка, – в конце концов, Эффи ведь ходила именно через зеркала. Кто мешает её сущности провести отца между мирами? Аня! – глаза Тофы заблестели от непролившихся слёз. – Прошу тебя, найди его! Я знаю, что это может быть опасным, но там, на дороге, он вас не тронул. Значит, отцовская воля ещё сильна! Прошу!
– Конечно! – ляпнула девочка и только потом сообразила, что собирается на войну с рогаткой. – Только… что я могу? Как ему помочь?
Тофа нахмурилась:
– Я поговорю с Рутой и Торусом, он сейчас заменяет главу Магистериума, и должен много чего знать…
– Кто это тут собрался со мной говорить? – за спиной форситки открылась простая деревянная дверь, и показалась Рута.
Радостное приветствие застыло у Ани на губах, потому что целительница нахмурилась и спросила:
– Это что тут за свидания? Сандер, тебе ковровую дорожку до Магистериума постелить?
– Да иду я, иду! – буркнул Сашка. – До вечера! – махнул он Ане. Потом поставил зеркало стоймя на стол и вышел торопливым шагом.
– Нет, что вы… – попыталась слабо воспротивиться Тофа. – Мы просто говорили. Вот, и Аня с нами тоже была!
– О! Гостья, будь здорова! – радушно улыбнулась Рута.
– Здравствуй, Рута, – слабо улыбнулась Аня.
Настроение почему-то резко испортилось.
– Ну, мне тоже пора, – засобиралась юная форситка. – Увидимся вечером, Аня!
– Да, пока…
Последнее, что девочка услышала из темнеющего зеркала, была просьба Тофы о разговоре, обращённая к Руте. Что ей ответила целительница, Аня уже не разобрала.
– Совсем что ли охренели, по громкой базарить? – на пороге комнаты стоял полуголый Егор, сонно потирая глаза. – Хорошо, что я ваш бубнёж не различаю, а то пришлось бы просыпаться ещё и под бабскую ерунду.
– Оденься, скелетина, – буркнула в ответ раздражённая Аня. – Рёбра просвечивают.
– Смешно – капец, – с показным безразличием отозвался брат и отправился на кухню за порцией пирожков.
Аня остервенело откусила от одного из своих, которые так и не доела во время разговора.
Она тут опасности подвергается, загадки распутывает, решает проблему Никонова… а этому придурку и так нормально! Учится там магии, титул принца отхапал, с Тофой без всяких зеркал болтает! И что вообще она там делала?! Они ж не дружили особо!
Аня чувствовала, что ещё чуть-чуть, и злость, окрашенная в болотные цвета зависти, с чавканьем поглотит всё её существо. Чтобы этого не случилось, девочка вскочила и принялась одеваться. Натянув джинсы и любимую футболку, она ощутила, что ей немного легче, будто в броню оделась.
Что дальше? Ни полуголого Егора, ни хлопочущую бабу Катю сейчас видеть особо не хотелось. Крикнув «Я к Лере», Аня выскользнула за дверь. Уже на крыльце она услышала горестное бабушкино:
– Молочко-то!
Отмахнулась:
– Потом!
И нырнула в летнее утро, напоённое запахами сырой травы и пекущихся где-то пирогов. Не одна баба Катя сегодня решила побаловать внуков.
Небольшие Строжны когда-то стремились к гордому званию посёлка. Даже дома для лесокомбината поставили с удобствами. В одном из таких и жило семейство Святых до переезда папы в город. Теперь тут осталась одна бабушка. Деда застал только Егор, да и то совсем в детском возрасте.
Впрочем, проживанием в таких двухсемейках, где была даже ванная комната, могли похвастаться немногие строжнинцы. Большая часть домишек здесь стояла по старинке, с банями и туалетами на улице. В одной из таких изб жил и Лерин дед, к которому летом приезжала внучка с кем-то из родителей.
Аня подошла к синему домику, прятавшемуся в зарослях крыжовника и смородины. Скрипнула реечная калитка. По утоптанной дорожке девочка дошла до высокого крыльца.
Заметила, что кто-то выглянул в окно и крикнула:
– Здрасьте! А Лера дома?
Какое-то время ничего не происходило. Аня даже засомневалась, услышали её или нет. Наконец, с тонким визгом приоткрылась обитая дермантином дверь. Появилось худое, заросшее седой щетиной лицо с бельмастыми глазами.
– А? Кто это? – прохрипел Константин Ильич, который никак не менялся с тех пор, как Аня увидела его впервые.
– Здравствуйте! Это Аня… Святая! А Лера приехала?
– А, здравствуй, – возможно, девочке только показалось, но седые брови разошлись и в голосе появились более приветливые нотки. – В среду они приедут. Утром. В среду заходи.
– Ааа, спасибо!
Послезавтра. Да что ж за невезуха? Одни друзья далеко и, похоже, им без неё хорошо, другие… нет их, других! Настроение окончательно рухнуло в погреб, выкопанный в глубине души специально для таких случаев.
Оттуда бессовестно синее небо казалось чересчур ярким, грунтовка под ногами слишком сильно пылила, и ощущение одиночества вырастало до чудовищных размеров. Даже навозом откуда-то потянуло, видимо, чтобы довершить печальную картину.
С большим трудом преодолевая деревенские ухабы, мимо проползла машина с заляпанными грязью номерами. Аня грустно проводила её глазами, так и не поняв, кто же это приехал к деревенским родственникам. Делать было совершенно нечего, не считая чтения накачанных в электронную читалку книг, но этого пока не хотелось.
К реке что ли сходить? Не сказать, чтобы день располагал к купанию, но никто не мешал посидеть на песчаной отмели, предаваясь печальным размышлениям. Приняв решение, Аня вышла на главную деревенскую улицу, вливавшуюся в местную «загородную трассу». Но и пяти шагов не успела сделать, как заметила впереди необычное. У покосившегося забора тёть Вериного домика стояла симпатичная брюнетка с острым каре, затянутая в чёрную кожу. Рядом, словно верный конь, ожидал свою хозяйку небольшой лоснящийся чёрный байк. Несмотря на размеры, машинка внушала уважение.