Лето мажора

Через некоторое время на остановке собрался весь лагерь. Вот я увидел Славю. Её доброта и отзывчивость меня просто поражали. Казалось, что она способна согреть весь мир. Вот Лена, о чем-то болтает с ней. Наши взгляды на секунду пересеклись. Она улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ. Как же я был счастлив, что мы уладили все наши проблемы. Вот и Ульянка, скачет как бешеная. Как же я буду скучать по её неуемной энергии! Шурик с Электроником как обычно что-то живо обсуждали. Все-таки их увлеченности можно только позавидовать. Мику что-то мурлыкала себе под нос. Само воплощение наивности и детской доброты. Сердце предательски сжалось. Все эти ребята, все эти пионеры из прошлого, из другой реальности, не важно, – все они за такой промежуток времени стали мне друзьями. Настоящими друзьями. Смогу ли я уже без них? Ответа не было.

А вот наконец на горизонте показалась та, которая навсегда изменила мою жизнь. Я тотчас же протиснулся через толпу к своей Алисе.

– Все здесь? – начала Ольга Дмитриевна. – Сегодня вы покидаете наш лагерь, и на прощание мне хотелось бы вам кое-что сказать.

Она заметно нервничала и никак не могла подобрать нужные слова.

– Надеюсь, что время, проведенное здесь, вам запомнится на всю жизнь, что у вас останутся только приятные воспоминания о «Совенке». Также я надеюсь, что здесь вы стали чуточку лучше, смогли чему-то научиться, познакомились с новыми друзьями… В общем, возвращайтесь в следующем году!

Вожатая отвернулась. Похоже, она пыталась сдержать слезы. Да, не ожидал я от нее такой эмоциональности.

– Вместе сядем? – спросил я у Алисы.

– Спрашиваешь еще? – фыркнула она.

Я бросил последний взгляд на ставшие для меня родными ворота «Совенка». Затем достал кошелек из внутреннего кармана пальто. Там должна была заваляться какая-то мелочь. Достав десятирублевую монетку, я отчеканил ей в сторону ворот. Глубоко вздохнул и прошел вслед за Алисой внутрь автобуса.

Он довольно быстро набрал скорость. За окном мелькали поля, леса, линии электропередач. Алиса положила голову мне на плечо. Мы ехали молча – оба понимали, что впереди – неизвестность. А неизвестность – это всегда тяжело. Но мы должны справиться. А эту замечательную неделю ни я, ни она никогда не забудем, что бы ни случилось завтра. Ни при каких обстоятельствах.

Час, два, четыре – я уже сбился со счета, сколько мы ехали. Так что я просто наслаждался поездкой. Алиса, кажется, уснула на моем плече. Думаю, что не стоит ее будить. В любом случае, наше будущее казалось кристально ясным. Все, что требовалось от меня – поверить.

Глаза закрывались сами собой. Я отчаянно боролся со сном, но в какой-то момент сдался. Через мгновение все стихло. Лишь только голова Алисы по-прежнему лежала на моем плече.

========== День… ==========

Никогда бы не подумал, что сон в автобусе может быть таким комфортным. Я ощущал невероятную мягкость и простор, несмотря на то, что сидение было не совсем предназначено для погружения в царство Морфея.

– Алис, нам там еще долго? – не открывая глаз, спросил я.

Минуточку… Что-то явно было не то. Я ведь лежу. А не сижу. Как я могу лежать, если должен сидеть?

Я с опаской приоткрыл глаза. И в следующую же секунду вскочил, будто ужаленный. Я был дома. У себя, в своей квартире.

– Что… Как… – заплетающимся языком бормотал я.

Голова была словно ватной. Я без особого понимания происходящего мотался по своей комнате из угла в угол, надеясь, что это все мне кажется. Что сейчас я закрою глаза и снова окажусь в том автобусе, рядом с моей Алисой. Но ничего этого не происходило. Как бы я не старался – все было решено за меня. Я вернулся в XXI век. От отчаяния я опустился на пол, прислонившись к кровати. Ничего не хотелось. Ни рыдать, ни кричать. Хотелось упасть без чувств и забыться навсегда. До безумия хотелось, чтобы земля сейчас разверзлась и поглотила меня на веки вечные. Где мне сотрут все воспоминания и оставят в состоянии овоща. Я потерял ее… Потерял навсегда… Я отказывался верить, что все закончится именно так. Но иного мне сейчас не предлагалось. Все, чем я жил, о чем мечтал – все в одночасье разбилось.

На кровати раздалось какое-то копошение. Я тут же с надеждой перевел взгляд в сторону звука, ожидая, что там сейчас рядом со мной лежит Алиса, но из-под одеяла выползла какая-то незнакомая девушка.

– Сем, ты чего так рано вскочил? – зевая, спросила она.

– Ты еще кто? – я смотрел на нее так, будто на голове у нее выросли рога, а из-под копчика торчал хвост.

– Сема! – капризно возмутилась девушка. – Совсем уже все забыл? Или тебе не понравилось?

– Не понравилось что? – переспросил я, хотя смутно понимал, о чем может идти речь.

– Ой, да пошел ты, – пробурчала девушка и отвернулась. Тут только я удосужился вспомнить ее хотя бы приблизительно. Это ведь одна из тех барби, с которыми мы с Серхио отдыхали тогда в клубе! Но откуда она? Я ведь на такси тогда уехал, я это точно помнил!

– Как ты здесь оказалась? – жестко спросил я.

Барби недовольно посмотрела на меня:

– Совсем уже все мозги пропил? Мы вчера все к тебе поехали!

Как? Этого не может быть!

– А как же райцентр… – беспомощно пробормотал я.

– Какой райцентр? – не поняла барби.

Я ничего не ответил. Медленно, еле волоча ноги, я пошел на кухню. Так это что получается, мне это все приснилось? Не может быть… Не бывает таких снов, не бывает! Я ведь четко помнил каждую деталь «Совенка», каждый проведенный там день, каждого пионера… И я четко помнил Алису… Ее прикосновения, поцелуи, жар ее тела… Сны не могут быть такими реалистичными!

На барной стойке стояла бутылка коньяка. Легким движением руки я ее откупорил и сделал большой глоток. Коньяк неприятно прошелся по моему горлу, тяжело падая внутрь. Я сел за стол, обреченно смотря в одну точку на стене.

Вскоре на кухню приплыл хмельной Серхио.

– Похмелиться решил, Семен? – ехидно спросил он, смотря на бутылку в моих руках. – А меня чего-то вообще не тянет, так знатно вчера погуляли. Ты мне скажи лучше, где у тебя минералочка?

– Серег, – я еле-еле мог выговаривать слова, все еще не веря в происходящее. – Что вчера было?

– Мы пили, представь себе, – гоготнул он.

– Мне ведь вчера плохо стало, так? – я решил спрашивать все напрямую. Какая к черту разница, что может подумать Серхио, мне было как-то плевать на его мнение.

– Ну, – нетерпеливо ответил он, ища глазами бутылку с водой.

– И я вчера на такси домой уехал? – продолжил я.

Серхио с легкой ухмылкой посмотрел на меня.

– Братан, ты вчера принимал что ли чего? Ты отходил минут на пять, потом вернулся, мы продолжили отдыхать. Потом все к тебе поехали. Знаешь, мог бы мне тоже отсыпать, мне вчера категорически не хватало лишнего повода для радости, – в его голосе даже прослеживались легкие нотки недовольства.

Актер из Серхио всегда был хреновый. Так что его возмущение было неподдельным. А это значит, что ничего он мне не мог подсыпать, раз сам без наркоты.

Так значит, это был сон? Галлюцинация? Я отказывался в это верить. Но все говорило именно об этом. На глаза предательски наворачивались слезы. Все это было лишь сном. «Совенок», пионеры, мама, Алиса… Всего лишь сон…

Я все так же сидел на стуле и смотрел в окно на снегопад. Весь остаток дня я перерывал все известные мне социальные сети. Но никакой Алисы Двачевской я нигде не нашел. Сердце стонало от нестерпимой боли. Душа выворачивалась наизнанку. Я не знал, что делать дальше…

Разгар ночи в клубе – это совсем не то, что вечер, когда молодежь только собирается. Когда начинается развлекательная программа. Тогда в зале много улыбок, приветствий, все друг другу рады. То и дело кто-то прижимается щечками. И ритмичная музыка веселит, заводит, и девчонки на площадках, танцующие гоу-гоу нравятся.

Ночь! Музыка бьет уже не по голове, она рвется в твоем мозгу, разбрызгивая усталость и алкоголь. В ней очень часто дымится травка, а в крови иногда и правит кокаин. Танцпол полон. До отказа. Тела близко друг к другу. Они не корчатся в танцах, они бьются в конвульсиях. Так кажется, когда ты одурманен и пьян. И ты сам корчишься вместе со всеми. И твои глаза видят такие же глаза, остекленевшие, пустые.