Страница 9 из 10
– У вас-то точно всё будет хорошо, Дмитрий Романович, – прошептала я.
Он усмехнулся.
– Почему это?
– Потому что вы – хороший человек.
Волков посмеялся.
– А ты плохой, что ли?
– Не знаю, – пожала плечами я. – Но вы спасаете людям жизни, и я уверена, что Бог вас не оставит. А я не могу так… Мое лечебное дело, которое я окончила в меде – это моя мечта, но… Я так и не смогла решиться стать настоящим врачом – кишка тонка, я слишком боюсь нанести людям вред. Все мы допускаем ошибки, я не прощу себе, если допущу.
– Ты делаешь то, что можешь в меру своих сил, и ты тоже помогаешь, не меньше моего – все мы винтики одной системы. Выпадет один – рано или поздно где-то что-то пойдет не так, – сказал Волков серьезно. – А теперь иди, тебе надо выспаться и отдохнуть.
Я вышла из машины и направилась к своему подъезду. Обернулась, уже когда домофон запищал об открытии двери. Белые фары горели в осеннем тумане, Дмитрий Романович смотрел на меня. Я почти не видела его красивого лица, но от всего сердца в эти странные минуты, мне хотелось, чтобы он пошел со мной, остался со мной в моей квартире… Остался со мной навсегда. Чтобы я больше никогда не была одна. Ведь это незнакомое мне ощущение того, что он моя самая крепкая защита, не оставляло меня до сих пор.
Мое сердце рвалось и болело. Но когда я смотрела в его синие глаза – я тонула в самом глубоком мире спокойствии. Я вошла в подъезд, в полутемный, сухой и пыльный, и все уличные звуки будто бы разом исчезли.
Я закрыла глаза и улыбнулась. Большой, страшный волк… Я влюблена в Вас. Не отпускайте меня ни за что…
Глава 8
Великолепная высотка, где приобрел себе недвижимое имущество Котовский, была построена совсем не так давно и была расположена недалеко от места, где некогда располагался кинотеатр «Алмаз», мой любимый, кстати, и, к сожалению, ныне снесенный под самое основание. Котовского, как мне казалось, больше подкупил лозунг «Живут же боги», нежели, чем всё остальное, хотя всё остальное как раз было весьма на высоте. Кроме этого лозунга.
Внутридомовая территория была колоссально приятной – со всеми этими зонами отдыха, зеленым газончиком, прудиком, лавочками и изящными дорожками. Все идеально. Как и сами дома с блестящими от чистоты и лоска подъездами, с охраной, камерами, консьержами, стойкой информации и так далее. Мне всё это напоминало больницу или даже нашу клинику.
В общем, красота красотой, все эти дома.
Не считая только того, что район, в котором я прожил больше тридцати лет, превращали изо дня в день как будто бы совсем в другое место.
Блестящие лоском подъезды, великолепные окна, огромные квартиры. У Котовского была холостяцкая квартира – двушка, дизайн-проект которой делала ему девушка, с которой он успел не раз переспать в этой же квартире. В любом случае, сделала она ему дизайн квартиры вполне себе на уровне. Кухня с монолитными панелями без ручек, как нынче было модно, квадрат света на потолке, навороченная встроенная техника, не менее навороченная сантехника.
Кухня у него была объединена с гостиной, где часть была выделена под столовую – белый стол, голубые мягкие кресла высшего качества и дизайна, а там, у второго окна диваны из коричневой кожи, низкий столик из стекла и телевизор во всю стену. Котовский обожал вечеринки. Я бывал на одной из них, с которой мне с трудом удалось сбежать. После чего избегал приглашений на подобные мероприятия всеми своими силами. Квартира Егора так же отличалась двумя огромными санузлами, в одном из которых была ванная со стеклянной шторой. Про штору Котовский мне почему-то всё время задвигал, что эта вещь добавляет определенный шарм в сексуальные отношения с девушкой, которую плохо знаешь. Каждый раз я раздумывал над тем, что именно он имеет в виду, но звучало это его умозаключение как-то не очень.
Во втором санузле у него была постирочная. Как по мне попрактичней шторы будет. Собственно, комнаты в его квартире заканчивались просторной спальней с огромной кроватью, гардеробным отделением и с панорамными окнами почти во всю стену.
Вид, конечно, из окон был хорош, и сама квартира вызывала приятные ощущения, но моя малогабаритная по современным меркам, хотя и побольше площадью, чем двушка Котовского, четырешка в доме тридцатых годов мне всегда казалось куда уютнее, практичнее и лучше.
Впрочем, Котовский меня не понимал. Хотя моя квартира, и ремонт, в который я вложил, надо сказать, немало денег его основательно поразили, когда он пришел ко мне в гости впервые, но он не уставал повторять о том, что старый и гнилой фонд с деревянными перекрытиями – дремучий век… а тут Олимп со всеми новоротами! Это вам не два угла для сравнения.
Дизайн-проект мне, кстати, тоже делала весьма талантливая девушка, закончившая архитектурный. Только я с ней, в отличие от Котовского, спать не собирался. И дизайн, между тем, вышел тоже на весьма приличном уровне.
– Дима, Дима! – обнимая меня в прихожей, заверещал Котовский. – Как давно не сидели! Кофе будешь? Или виски?
– Я за рулем, Егор.
– Ах, ну да, – поправляя свой щегольский халат, почесал подбородок Котовский. Он хитро улыбнулся. – Ты Варю подвозил?
Я молча повесил пальто на крючок и посмотрел на Егора.
– А что ты волком-то на меня смотришь, Дим? – обиженно развел руками Котовский. – Я просто спросил. Ты вообще можешь машину у меня оставить и пешком до дома дойти, так что и выпить…
– Егор. Всё, – отрезал я, и направился в ванную. – Ты меня сюда для чего тащил? Ты же знаешь, что день сложный – для посиделок не самый удачный.
Котовский помолчал, звякая в кухонной зоне посудой.
– Да, – сказал он. – Я поговорить хотел.
Я прошел мимо гостиной и сел на голубое кресло в столовой зоне. Котовский принес две чашки крепкого кофе, поставил одну передо мной и чуть прищурился.
– Так говори, – ответил я, отпивая обжигающе горячего кофе.
– Варя… Эта Варя, как я уже говорил, та самая Варя Соловьева из Солнечногорска, – заговорил он на ту тему, какую я от него и ожидал услышать.
Я молча кивнул.
– И всё же… Как это так вышло, что она вдруг здесь оказалась? – искренне удивляясь, спросил Егор.
– Ничего удивительного в этом нет, – ответил я, делая ещё глоток кофе. – Ещё тогда в больнице, Иванова про её документы говорила, что она москвичка, мол, с Шаболовки. Я ещё подумал – надо же. Соседи. Ты сам знаешь, что Варя просто работала в медицинском центре, где они и познакомились с этим…ублюдком.
– Денисом, – почему-то поправил Котовский. – Тарасов Денис, кажется.
– Совершенно не имеет значение его имя. – Котовский поджал губы на мои слова – вечно обижается на какую-то ерунду. – Кроме как зверюга и ублюдок, я его назвать никак не могу…
– Дим, ну он же не в себе, – спокойно добавил Котовский. – Пациент. А тебя понесло…. Неравнодушен ты к Варе, всё-таки, а.
Кольнуло. Где-то внутри кольнуло кошачьим коготком и дернуло.
– Что, значит, неравнодушен? – буркнул я. – После всего того, что тогда произошло, конечно, неравнодушен – мне хочется ей помочь в себя прийти, Егор, она пострадала… А ты с чего это вдруг защищаешь того гада? Вот этого я как раз не пойму. Пациент он…
– Так что насчет Вари? – как-то резковато спросил Егор. Но через минуту как будто бы пришел в себя. – Насчет вас с Варей?
– Мы просто коллеги, – ответил я. – Не знаю, как уж так вышло. Но на всё воля Божья, раз Варя вновь появилась в нашей жизни. Она хороший работник. Хотя и ранимая очень девочка, но после всего и неудивительно, хотя, думаю, что она всегда такая… Пытаюсь научиться с ней работать – я для неё, конечно, жестковат манерой, а ранить ее лишний раз очень не хочется…
Котовский помолчал. Я тоже говорить не торопился. И так уже растрещался. Хватит. Егор выглядел задумчивым. Он всё смотрел в свою чашку кофе, и всё никак словно бы не мог успокоиться. Такое ощущение, что голову ему теснили самые разные вопросы.