Я хочу сейчас

Ронни и двое остальных встали. Приблизился, скрестив руки на груди ладонями наружу, режиссер – не лысый толстяк из театра, а бородатый Эрик (на сей раз в кожаной куртке). Это был высший знак одобрения, намного превосходящий поднятую кверху руку и уступающий только кулаку, прижатому к плечу.

– Великолепно, – сказал он высоким монотонным голосом. – Просто великолепно. Свыше миллиона начальников, а что толку? Настоящий довод! Источник жизненной силы! Живая вода для нашей несчастной младенческой формы искусства. Очень вам благодарен, Дэвид и Питер. Славно сделано, Ронни. Да, Билл Хамер звонил две минуты назад. Хочет, чтобы вы зашли выпить с ним в гостиную «А» – ту, что через мост, в новом корпусе.

Ронни сказал, что знает, где это, и ушел. Он не видел Хамера после Форт-Чарльза, будучи не в состоянии вынести встречу с ним. Мысль услышать вести о Симон, хоть и несвежие, заставила его суцшюжно глотнуть несколько раз. У него не было никаких сведений с того дня, как они расстались. Вернувшись в Англию, первые дни он был не в силах расспрашивать о ней. Вместе с толстой Сусанной кем только они не прикидывались, названивая в Итон-сквер. Мисс Квик нет дома. Она в отъезде. Где? В отъезде. Нет, когда она вернется, сказать нельзя. Отвечавший голос ни разу не принадлежал рыжему коротышке дворецкому; это, помимо прочего, внушало мысль, что компания действительно за границей, если уж не в «Широких Лугах», то в Йоханнесбурге, Джакарте или еще где-то проводит зиму. Но если Симон должна стать миссис Мэнсфилд, они скоро вернутся в Лондон, ибо союз этот может быть освящен только в лондонской церкви. Ронни весьма внимательно изучал колонки свадебных оглашений, не очень сознавая, что сделает, увидев роковые имена. Знал только, что сдаваться не намерен, – нет еще! – и мог представить себя в день свадьбы готовым ринуться поцеловать невесту и бросить бомбу в жениха. Но покамест – никаких признаков.

Хамер был в глубине гостиной «А» – длинной комнаты, покрытой черным ковром. Ее украшала золотая (вероятно, позолоченная) модель телевизионной системы передач на мраморном выступе, вся испещренная буквами L, С, М. С Хамером был лорд Уорд, с которым Хамеру очень хотелось познакомить Ронни. (Так он говорил!) Но вскоре стало ясно, что Хамер просто не желал тратить время зря, дожидаясь Ронни. И Ронни угощался виски с содовой и слушал, пока Главный Артист ТВ говорил с Главной Силой ТВ – таково, во всяком случае, было предполагаемое положение лорда, хотя даже для бывшего профсоюзного босса он, видимо, мало в чем смыслил. Прежде Ронни следил бы внимательно за разговором, надеясь подцепить крохи сведений, вредных для коллег или полезных для себя, но теперь он просто сидел и пил виски.

– Извините, Ронни, – сказал наконец Хамер более певуче, чем когда-либо, не только покончив с лордом, но и отослав его. – Нудный тип, да? Ну, как дела? Я вас не видел после того невероятного хая в «Широких дерьмовых Лугах». В смелости вам не откажешь – удрать с дочерью такого дома! Наша леди Б. была вне себя, конечно, а этот тип Мэнсон, или как его там, без конца спрашивал каждого, что бы тот сделал на его месте. Когда обнаружили, что она исчезла, всех гостей выпроводили без ужина, за что вы в ответе. Знайте, что сам я дрался как черт, чтобы получить два ломтика индейки. Как бы то ни было, что случилось? Девушка вернулась на следующий день в плохом настроении, как я понял. Если вы хотели узнать об этом, пожалуйста.

– Билл, я вам все расскажу в другой раз, если смогу. Все это сложно и мучительно.

– Конечно, я представляю. Боже, что за дом! Этот Чамми – странный сукин сын, верно? – Хамер, видимо, пришел к какому-то решению. – Не мог он не знать, что творится под его породистым носом джентльмена. Да, я отхамерил его славную леди самым отчаянным образом. Не в его постели, она бы не снизошла до этого, но практически на каждой горизонтальной поверхности этого мерзкого дома. Боже…

– Ну, и как она?

– В работе? Фантастика. Пожалуй, в духе дочери, судя по вашим словам. Все время дрожит, как желе. Напирает на тебя. Пыхтит, словно на марафоне. Как вы сказали? Дикая кошка, да?

– Верно. Как странно. Яблочко от яблони. А как она выглядела на следующий день? Дочь, конечно.

– О, дружище, я ее так и не видел. Должно быть, заперли в комнате. Туда относили еду.

– Где она теперь, не знаете? И остальная банда?

– По правде говоря, знаю. Они в Лондоне, остановились у Клэриджа. У них в доме красят лестницу или еще какая-то чушь в этом духе. Что означает…

– Она с ними? Дочь.

– Я думаю вот что, – сказал Хамер серьезно, опрокидывая подозрения Ронни, что ублюдок сладострастно будет донимать его, твердя о безнадежности страсти и т. д. – Приятель Мэнсон – так? Мэнсфилд, он, конечно, здесь. Как бы то ни было – слушайте, дайте же сказать вам новость!

К тому времени, когда они уселись рядом на низком диванчике, обшитом белым вельветом, картина для Ронни прояснилась. Он сказал:

– Но я полагал, что сегодня будут законы об иммиграции.

– Мистер А.: вы так остры, что, не ровен час, обрежетесь. Да. Объявленная программа отменяется: это дело пяти минут. Вместо нее будут «Богачи», ведь некоторые участники так важны, что не могут планировать свое время. Кто эти странные люди, которые настолько богаче и настолько гнуснее вас? В передаче участвуют Кирилл Василикос, леди Болдок, редактор «Файнэншл обзервер» и, сюрприз последней минуты, острейший комментатор Ронни Апплиард. Я ведь должен вам, Ронни, кое-что за место во «Взгляде» в следующем месяце. Занятно, не находите? Я не ошибся, у нее было нечто большее, чем желание затащить этого корабельщика на экран. Выяснив это, я дал понять: за ее участие в шоу мало обещать бесчисленные контракты и твердить, какой я славный парень. Но льщу себя мыслью, что я давно был у нее на примете. Теперь вы все знаете не хуже меня. Что скажете?

– Это очень мило с вашей стороны, Билл, и я принимаю ваше приглашение, но не откажется ли она, увидев меня? Как вы могли заметить, она не очень-то меня любит.

– Справедливо, я и об этом думал. Но уверен, что не откажется. Она так сходит с ума от мысли проявиться на экране и в моей программе, чтобы все ее друзья видели, что появилась бы с Диком Никсоном, с товарищем Косыгиным и с кем угодно. И, вероятно, думает по своей глупости, что, если дело дойдет до крайностей, сможет вас без труда уничтожить. Впрочем, у меня есть ее дублер, не тревожьтесь.

– Кто дублер?

– О, один из могущественных лордов, что чеканят деньгу, разрешая общественным организациям собираться в их домах, в поместьях и где угодно.

– Понимаю. Но я-то почему?

– Простите?

– Хочу сказать, вам же ясно, что я постараюсь изрубить ее в котлеты. Это не сулит вам ничего хорошего с ее стороны, а она очень влиятельна, и вы могли бы это использовать. Где зарыта собака? Ваша собака?

– Давайте скажем пока, что мне просто так хочется. После передачи я все вам расскажу. В сущности, ничего страшного, но не хочу, чтобы вы в запале выложили все это в эфир, а сегодня, насколько я могу судить, будет очень жарко. Передача выйдет хорошая. И я не сомневаюсь, – сказал Хамер, который действительно не сомневался, понимая, что Ронни знает, как находчив главный герой программы «Билл Хамер», – не сомневаюсь, что вы забудете довольно нескромный рассказ о плотских наслаждениях в «Широких Лугах».

– В этом, конечно, можете на меня положиться. Ладно. Когда я вам нужен?

– Думаю, что, просто чтобы установить уровень и звук, в девять сорок пять – девять пятьдесят. Передача будет что надо.

– Это уж точно. Еще раз спасибо, Билл.

– Не стоит, старина.

Несколько позднее Ронни узнал, что мисс Квик нет не только в ее доме, но и в книгах всех отелей. Он поразмыслил. Без четверти восемь. Ясно, что вся банда вышла куда-то поесть. Куда? Весьма вероятно, что леди Болдок созвала кучу народа перед своим появлением на экране, и, значит, есть люди, знающие, где они. Он набрал первую цифру номера журналиста колонки сплетен в «Санди сан», но довесил трубку. Что можно сделать? Помчаться в «Каприз» или «Мирабеллу» и увезти Симон, бросив поперек седла?[23]

23

Так сделал Лохинвер. герой В. Скотта