Страница 24 из 26
– Анна Васильевна, а я к вам вообще-то по делу. – Михаил Евгеньевич поставил на пол корзину и, достав папиросу, облокотился о косяк двери. – Завтра поезд с лекарствами прибудет. Там не только в наш госпиталь, в общем, всё перемешано и запутано. Разгружать будут простые рабочие, которые ни черта не понимают в ампулах. В общем, я хотел бы просить вас съездить на вокзал с Данилычем и проверить по списку предназначенное нам. Вы ведь владеете латынью? К тому же вы дама, вас слушать будут. Голубушка, очень вас прошу, сам я отлучиться ну никак не могу, а из грамотных у нас только вы.
– Конечно, Михаил Евгеньевич, я съезжу, – кивнула Анна и почувствовала взгляд Зои. Когда врач ушёл, Анна присела у корзины и стала перебирать бинты. Зоя присела около девушки и посмотрела той в глаза.
– Вы с ума сошли, Анна Васильевна! Да там же красные, возле вокзала-то. И поезда они проверяют. Зачем согласились? – От негодования Зоя раскраснелась. – Ишь, умный какой! – Покосилась она на дверь. – Отлучиться не может? Сам рисковать не хочет, Данилыча с тобой отправит, да что с него взять, с дурака пьяного?
Анна переложила бельё в таз и взяла мыло.
– Михаил Евгеньевич прав. Латынь только я знаю, да и вообще кто-то же должен поехать, а ему и в самом деле нельзя отлучаться из больницы.
Зоя обиженно засопела и отвернулась к своему тазу.
Громко смеясь и стараясь ловко втиснуться в проём двери, в прачечную вошла пышнотелая Марфа и, подмигнув девушкам, головой показала в коридор.
– Михаил Евгеньевич наш-то сегодня в настроении. Бывало ли дело, поздоровался со мной, вечно в пол глядит, а тут по имени да с улыбкой. Эх, видать, права мамка моя была, когда говорила, что красота бабы в пышном теле. А, Зойка? – и ущипнула Зою за крутой бок. Девушки рассмеялись и принялись за стирку.
Глава 18
Из открытого окна по-летнему пригревало. Анна, то и дело оглядываясь на начальника депо, нервно покусывала губы. Время шло, а работники так и не приступили к разгрузке вагонов. Слышны были выстрелы и встревоженные голоса неподалёку.
– Алло, алло! Вашу мать! Что у вас там происходит? Почему второй путь перекрыт? – вытирая потное лицо, выкрикивал начальник депо кому-то в трубку телефонного аппарата. – А мне какое дело до ваших тряпок? У нас тут красные под боком, а вы о французских колготках печалитесь. Ещё секунду, – кивнул он Анне и бросил трубку.
Перебирая на столе кучу бумаг и попыхивая папиросой, мужчина нашёл список и жестом пригласил Анну последовать за ним, галантно распахнув дверь.
В эту минуту где-то совсем близко раздался взрыв. Анна вскрикнула и рефлекторно прижалась к мужчине.
– Ох и не вовремя вы, барышня, – заметил железнодорожник и, пригибаясь, поманил девушку, – видишь, что творится у нас, так его разэтак! Это у вас там в алькове тишина, а у нас тут дорога железная. Бои беспрестанно. Отчего так долго составы уже неделю стоят?
– Я не знаю, – растерялась Анна, оглядываясь на пробегающих мимо солдат, – вчера только телеграфировали.
– Да быстрее ты, – поторопил мужчина Анну, – вон вагон ваш, только сразу предупредить хочу, половина коробок разбита, обстреливают нас постоянно. Эх, Россия-матушка! На трупах дорога твоя построена, трупами и укроется.
– Почему на трупах? – удивилась Анна. Они подошли к вагону, и мирно покуривающие мужики присвистнули, завидев девушку.
– А ну, на выгрузку быстро! Где ваш транспорт? – обернулся он к Анне.
– Вон, – Анна махнула Данилычу, и старый мужичок с пропитым лицом и затуманенным взглядом подхватил под уздцы сопротивляющуюся кобылу.
– Н-да, нереспектабельно-то как. Довезёте хоть? Как-никак, пятьдесят вёрст.
– Что было. Более никакого транспорта в госпитале не нашлось, – грубо ответила Анна и зло посмотрела на работников, с интересом разглядывающих её. Однако это не мешало им ловко таскать коробы из вагона к телеге.
– Не сердись на них, милая, – закурил начальник депо. – Эвакуировали у нас всё население уже как два месяца, соскучились молодцы по девичьему стану. Парни они неплохие, дурного не сделают. А на трупах почему? А ты разве не знаешь, как дорогу-то нашу строили? Эх, молодость! Понимали цари наши, что без дороги пропадёт Россия: это же и торговля, и горючее, и сбыт. И потому не жалели на неё ни средств, ни жизней человеческих. Строил-то кто? – Мужчина подхватил огромный короб и, не обращая внимания на непрекращающиеся взрывы, примостил ношу на телеге. – Каторжные и наёмные из Азии. А кто помирал, хоронить не утруждались, так прям под шпалы и складывали. А ежели болезнь какая, так сотнями и лежат они, сердечные, под рельсами. Бывает, по весне еду с проверками, и торчат черепки с костями, страх смотреть. Ну, думаю, всё, не по уму строилось, разъедутся наши рельсы. Грунт-то из-за трупов не на совесть сложен… Ан нет, держится всё уже десятки лет. На костях-то каторжных.
Мужчина потрепал застывшую Анну по плечу и обернулся на очередной взрыв:
– Что? Напугал тебя? Сама спросила.
Анна взобралась на загруженную телегу и печально улыбнулась:
– Спасибо вам. Как же вы тут живёте? – обвела рукой вокруг. – Страшно, поди, вечно война.
– Привыкшие. А вам поторопиться пора, чувствую, заварушка здесь сейчас начнётся.
Телега тронулась. Не понимая почему, Анна неожиданно подняла руку и помахала удаляющемуся начальнику депо. Выстрелы становились всё громче. Отъехав на приличное расстояние от вокзала, девушка забралась с ногами в телегу и отпила воды из дорожной фляжки.
Неожиданно прогремел взрыв. Лошадь встала на дыбы и неистово заржала. Анна в ужасе смотрела в сторону вокзала, объятого огнём.
– Данилыч, скорее гони!
– Куда гнать-то? – громко крикнул старик, стараясь перекричать выстрелы.
Анна приподнялась и увидела, что дорогу им преграждают сотни скачущих лошадей с красноармейцами в сёдлах. Со стороны вокзала наступали белогвардейцы.
– Прячься давай! – Обернулся Данилыч, доставая старое ружьё.
Анна спрыгнула наземь и укрылась под телегой. Тут она вспомнила про медикаменты и, то пригибаясь, то выскакивая наружу, попыталась перетянуть коробы вниз.
– Дура! – крикнул Данилыч, и тут лихая пуля пронзила его грудь. Как в замедленном кино, Анна с ужасом наблюдала, как удивлённо он потрогал окровавленное место, потом медленно выронил ружьё и упал с телеги на землю.
Девушка, забыв об осторожности, подбежала к упавшему и разорвала рубашку на его груди. С трудом открыв глаза, мужчина посмотрел на Анну:
– Как же сама-то? Ружьём, поди, не владеешь.
Девушка провела рукой по лицу старика и, утирая слёзы, попыталась перетащить покойного под телегу. Рядом неслись во весь дух лошади, раздавались выстрелы и звуки штыков. То и дело падали наземь убитые. Анна в ужасе растерянно стояла посреди улицы. Испугавшись шума и огня, неистово заржав, понесла лошадь, увозя на себе весь запас медикаментов и безжалостно проехав по ногам мёртвому мужчине. Никто не обращал внимания на застывшую в слезах девушку рядом с бездыханными телами.
– Анна! – Услышав до боли знакомый голос, Анна обернулась и увидела рядом с собой Алексея верхом на коне. Горин протянул руку девушке и одним махом усадил перед собой, крепко прижав к груди. – Ты как здесь? Васютков, за мной!
Со всех сил пришпоривая коня и постоянно отстреливаясь, Алексей мчался к выходу из города.
Как и тогда, в детстве, Анна прижималась спиной к груди любимого и ничего больше не боялась. Вдыхая запах Алексея, девушка окончательно успокоилась и полностью доверилась лихому наезднику и отчаянному воину. И какое ей дело теперь до взрывов, до выстрелов и злобных криков? Теперь ей ничего не страшно. Теперь, когда её прикрывает сильная спина Алексея.
Постепенно звуки выстрелов отдалились. Алексей остановил коня и помог Анне спешиться. Оказавшись на земле, мужчина заключил девушку в крепкие объятия и осыпал лицо поцелуями.