Страница 50 из 85
Кто бы ни навесил на меня все эти блоки – он, пожалуй, поступил более чем гуманно. Без них юный князь Горчаков наверняка слетел бы с катушек, едва очнувшись после аварии. И из одной больницы тут же отправился бы в другую, по пути примерив робу с завязанными за спиной рукавами.
– Вроде той, что сейчас? – медленно повторил я. – Нет. Намного хуже.
Не знаю, смогла ли Гижицкая без Дара почувствовать хоть отголосок моих эмоций. Похоже – смогла: так и ни сказала ничего в ответ и несколько минут сидела тихо, не произнося ни слова, хотя до этого явно была настроена поболтать.
– Может, хотя бы скажешь, кто ты такой? – наконец, спросила она.
– Александр Горчаков. Князь. Камер-юнкер его императорского величества, отправленный в Париж в чине статского советника министертсва…
– Нет. Ты не Саша Горчаков. – Гижицкая покачала головой. – Я помню его год назад: бестолкового мальчишку, который не мог связать и двух слов. Мы встречались на приеме пару раз… и он все время пялился на мою грудь. Разве что пол слюнями не закапал.
Я вдруг очень ясно представил себе это зрелище: себя-прошлого, недоросля из Александровского лицея, повстречавшего на каком-нибудь мероприятии первую столичную красавицу. И образ вышел настолько ярким, что оттеснил даже выплывшие из памяти жутковатые картины.
– Даже не подумаю за него извиняться, – рассмеялся я. – Если что – я тоже пялюсь на твою грудь… периодически. Просто умею держать слюни при себе.
– Пяльтесь на здоровье, ваше сиятельство. – Гижицкая сбросила ноги на пол и уселась на диване в весьма недвусмысленной позе. – Это вообще-то приятно любой женщине… Но я все-таки хочу узнать, кто ты такой – и откуда взялся.
– Лучше спроси – зачем, – проворчал я. – Ответ на этот вопрос я бы и сам не отказался выяснить.
Странный разговор становился все более странным – однако почему-то казался если не необходимым, то уж точно совершенно уместным. Не то, чтобы я проникся к Гижицкой безмерным доверием, но свое право задавать мне вопросы она честно выстрадала. Мы вместе пережили всех на упавшем дирижабле, бежали от немцев и прятались в лесу. Спасались от таинственного менталиста, снова бежали, угнали грузовик, удрали от Абвера и попались Жерару – вместе.
А это что-то да значило. Даже там, откуда были родом мои недобрые воспоминания.
– Я думаю, тебя привели сюда не случайно. – Гижицкая снова заговорила после почти минутного молчания. – Ты очень важен… не знаю, почему – но уверена. Наверное, поэтому меня так к тебе и тянет, Саша.
Раньше она никогда не называла меня по имени. Даже в самые близкие моменты мы обходились без этого – а вот сейчас почему-то… не обошлись. Будто один этот разговор на самом деле стоил и значил куда больше, чем все, что объединяло нас раньше.
Впрочем, объединяло ли? Слухи о графине Гижицкой по большей части наверняка были всего лишь слухами, но сомнительная репутация редко возникает на пустом месте. Да и моя – чего уж там – кое-где тоже оставляла желать лучшего. Мы оба носили маски, каждый свою, и настоящее, истинное лицо той, что сейчас в темноте сидела напротив, я видел нечасто.
– Иди ко мне, – тихо прошептала она, сбрасывая с плеч ворот халата. – Пожалуйста. Мне это сейчас очень нужно… правда.
От такого отказался бы только идиот. Меня и самого безумно тянуло к Гижицкой – даже сильнее, чем обычно. Едва ли охранники и прислуга в доме стали бы тревожить нас до самого утра, да и министерских чинов, само присутствие которых обязывало беречь моральный облик, на этот раз не было рядом. Мы остались одни, и ничто не мешало мне подняться с дивана, шагнуть вперед – может, даже опрокинув по пути дурацкий столик с шахматной доской – стащить с послушного горячего тела этот чертов халат и…
– Не нужно, – выдохнул я и буквально силой заставил себя улечься на диван. – Поверь – тебе это совсем не нужно.
– Вот еще… Почему? Это из-за твоей рыжей девчонки? – сердито отозвалась Гижицкая. – Из-за нее, да?
– Спокойной ночи. – Я перевернулся набок, со злостью комкая ни в чем не повинную подушку. – Думаю, завтра нас ждет тяжелый день.