Страница 36 из 85
Сначала к ручью выскочили овчарки, а за ними – солдаты. Кто-то из офицеров ткнул прикладом в землю, опустился на одно колено – и, рявкнув на весь лес, первым плюхнулся в воду, поднимая брызги. Похоже, увидел отпечатки ботинок на другом берегу и теперь гнал свое воинство за добычей, которая физически не могла уйти далеко. Не знаю, сколько немецких марок или медалей пообещали горе-следопытам за наши головы – ломанулись они так, будто готовы были бежать хоть до французской границы.
И что-то подсказывало: прежде, чем хоть кто-то из солдат сообразит, что собаки потеряли след – мы будем уже далеко.
– Лучше не сидеть на месте. – Я поднялся на ноги. – Особенно теперь, когда ноги у меня мокрые по самое колено.
Ботинки я не менял, так что даже тоскливо хлюпая при каждом шаге, натирали они не так уж сильно – и дорога через лес давалась без труда. Мы с Гижицкой брели вдоль ручья, пока деревья вокруг не расступились, выпуская нас в поле, за которым вдалеке виднелась дорога с сиротливо торчащим вверх указателем на столбе.
– Трир, – прочитала Гижицкая, чуть прищурившись. – Далеко же нас занесло, князь.
– Вы знаете, где это место?
– Примерно в сотне километров к югу от Кельна… может, чуть больше. Совсем маленький городок на берегу реки Мозель. – Гижицкая на мгновение задумалась. – Хорошая новость – прямо за рекой начинаются владения герцога Люксембургского.
– А плохая? – уточнил я.
– Граница наверняка хорошо охраняется. Особенно теперь.
Я замедлил шаг, разворачивая в памяти изрядно залежавшиеся и покрытые пылью знания местной географии. И расклад получился далеко не радужный: “Петр Великий” рухнул на землю в самой западной части владений германского Рейха. До границы осталось всего несколько километров – буквально рукой подать…
И все же идти туда определенно не следовало. Конечно, Люксембург формально не подчинялся ни покойному кайзеру, ни имперскому парламенту – и уж тем более не стремился вступить в войну на чьей-либо стороне. Но даже если мы каким-то чудом окажемся на том берегу Мозеля и попадемся солдатам…
– Думаю, там нам делать нечего, – вздохнул я. – Бедняга-герцог вряд ли пожелает портить отношения с канцлером Каприви. Его люди выдадут нас по первому же требованию.
– Боюсь, так оно и есть. – Гижицкая покачала головой. – Но если так – то куда?..
– Пойдем на юг. – Я пожал плечами. – Обогнем Люксембург и попытаемся выбраться к французской границе.
– Что? – фыркнула Гижицкая. – Вы собираетесь идти полсотни километров пешком?! Без еды, без нормальной одежды?:
– Видимо, да. – Я пожал плечами. – И даже больше, если потребуется. Но вы, конечно же, не обязаны следовать за мной… Выходите к дороге – рано или поздно здесь проедет какая-нибудь машина. Вам достаточно будет назвать себя, и никто посмеют причинить вреда столь ценному пленнику. И нет ничего позорного в том, чтобы…
– Предлагаете сдаться?! Ну уж нет, ваше сиятельство! – Гижицкая уперлась руками в бока. – Позвольте напомнить, что я служу российской короне – точно так же, как и вы, князь.
Гонка через лес явно далась ее сиятельству нелегко: даже если ночь восстановила силы, теперь их снова осталось не так уж много. Вряд ли столичной красотке когда-то приходилось удирать от солдат, да еще и лишаться родовой магии, без которой она наверняка чувствовала себя голой и беззащитной… пожалуй, как и я сам.
Но гонора у Гижицкой уж точно не поубавилось: она смотрела на меня так, будто нас окружала не неведомая глушь под Триром, а стены клуба “Кристалл”, в котором ее сиятельство по праву называлась хозяйкой.
– Или вам не терпится поскорее от меня избавиться?! Если так – вынуждена разочаровать, князь: я пойду с вами хоть до самого Атлантического океана!
– Ну… в таком случае, наберитесь терпения, сударыня, – усмехнулся я. – Пусть из всей делегации в живых и на свободе остались только мы двое – я все еще намерен выполнить волю его величества императора Павла.
– Так, значит?..
– Именно так, графиня. – Я поправил обрез под курткой и развернулся к дороге. – Мы идем в Париж.