Страница 84 из 101
— В боях сбито восемь самолётов. И… — Геринг покраснел, подёргал воротник рубахи. И двадцать три самолёта было уничтожено партизанами. Испанцы, или кто они, ночью атаковали аэродром, перебили охрану и подожгли все самолёты, находящиеся в ангарах. Уцелел только один Юнкерс Ю-52 (Junkers Ju 52), который стоял на взлётной полосе. Уничтожен также склад боеприпасов и авиабом, и бензохранилище. Уничтожено сто пятьдесят тонн бензина с октановым числом 88.
— Всё? — Гитлер опять теребил шею.
— К сожалению, нет. Мой Фюрер, в боях над Мадридом за последние дни сбито ещё шесть самолётов из состава Легиона «Кондор».
— Пятьдесят самолётов за неделю.
— К сожалению, это так мой фюрер, но большинство это не боевые потери, наши асы…
— К чертям свинячим наших асов! Пятьдесят самолётов. Там вообще остался хоть один самолёт! Герман, у тебя нет желания застрелиться. Пятьдесят! Герман, пятьдесят! — у Гитлера запершило в горле и затряслась правая рука. Одновременно. Он стал кашлять и пытаться левой рукой удержать правую.
Только через пару минут он успокоился и повернулся к генерал-полковнику Вернеру фон Фричу.
— А у тебя, Вернер, есть чем добить меня?
— К несчастью, есть, мой фюрер. Там же в Сарагосе ночью подорваны пять наших танков и уничтожен склад с боеприпасами. Бензохранилище тоже взорвано. Погибло почти сотня немецких солдат и офицеров. Это всё проклятые партизаны!
— Какие это мелочи по сравнению с пятьюдесятью самолётами и половиной флота Германии! — Гитлер нервно рассмеялся, — Мартин, — он вдруг успокоился, повернулся к Борману. Мне нужены здесь завтра Гесс и Гимлер. Да, и пусть адмирал Канарис приедет. С партизанами мы будем воевать их методами.
Гитлер встал, походил по кабинету, остановился перед, всё ещё стоявшим навытяжку верховным главнокомандующим сухопутных сил вермахта. Потом повернулся к сидевшему с поникшей головой Редеру.
— Эрих, что-нибудь удалось выяснить об этом эсминце? Чей он?
— По словам выжившего лётчика на нём был то ли болгарский, то ли итальянский флаг. Бело-зелёно-красный.
— В чём разница? — Гитлер опять массировал горло.
— У Италии полоски поперёк, а у Болгарии вдоль полотнища. Лётчик из-за плотного зенитного огня не смог рассмотреть.
— Но это точно был эсминец? — Гитлер махнул рукой, призывая генералов сесть.
— Предположение сделано на основании того, что удар по "Дойчланду" и "Адмиралу Шееру" нанесён торпедами. Выживших практически нет, а те, кто всё же остался жив, ничего не видели. Единственные свидетели — лётчики с Хейнкеля. Корабль по их словам большой. Может быть и крейсер.
— Какая ерунда, половина флота Германии потоплена, а мы не знаем, ни кто потопил, ни даже на каком корабле они были. Что с Италией и Болгарией, что они говорят? — Гитлер позвонил в колокольчик. Появился его личный врач Теодор Морелль и принёс фюреру стакан с отвратно пахнущим коричневым зельем. Сморщившись, и стараясь не вдохнуть вонь от зелья, Гитлер выпил эту гадость, запил молоком из другого стакана и взмахом руки выпроводил нетрадиционного целителя.
— И Болгария, и Италия отрицают свою причастность к этому происшествию. Кроме того у Италии в этом же порту уничтожен эсминец и два вспомогательных судна. Болгария утверждает, что их кораблей в районе Мальорки нет.
— Ну да, вы думаете, что они с радостью признаются в содеянном. Хотя по трезвому размышлению ни у Дуче, ни у царя Бориса нет причин устраивать такую чудовищную провокацию. Есть только один противник способный на это и это Республиканская Испания. Мартин. Постарайтесь, чтобы вызванные мной господа появились как можно быстрее. А вы все свободны. Наводите порядок во вверенных вам частях.