Страница 79 из 101
Диверсант ускакал, тренируя вестибулярный аппарат в беге по … ну, очень пересечённой местности, а Брехт снова взял бинокль и внимательнее рассмотрел подготовку франкистов к атаке. Пушек не видно, то есть, товарищи собираются этим «танковым клином» прорвать оборону противника. Гудерианы хреновы. Интересно, а сам genosse Schneller Heinz «Быстроходный Хайнц» не в Испании? Шлёпнуть его здесь и чуть легче станет в 1941.
Событие пятьдесят седьмое
Лао-Цзы
Бедному собраться — только подпоясаться. Однако, всё — разбогатели. Так теперь: «Богат Ермошка: есть козёл да кошка». Кошка есть. Прибилась, страшная, худая, рыжая. Козла нет. Есть коза. Это не та животинка, что молоко даёт. Эта … В общем, пока молока не даёт. Эта испанская Жанна д’Арк по прозвищу «сладкая», в отличие от оригинала, которая себе обзывала «девственницей» тоже прилетела с винтовкой и улеглась рядом с Брехтом. Смотри-ка, даже духами пахнуло. Пострелять прибежала. Адонсия Рибера время от времени оказывала Брехту знаки внимания. Пройдёт, там, мимо, улыбнётся или тарелку грязную отберёт, пойдёт мыть. Ещё порванный итальянский военно-морской мундир чуть подштопала. Разорвал Иван Яковлевич рукав, сгружая с «Зоркого Сокола» французские зенитные пулемёты. Сейчас висел в подвале трофей, обрядились в свой камуфляж. Почти цифра украинская. Только чуть квадратики побольше. Когда обживались в развалинах, то поняли, что просчитались. Всё вокруг жёлтое и коричневое, а они в серо-зелёном. Видно за километр. Ничего, вот весна начнётся … Дожить надо.
Коза Адонсия прискакала одной из первых. И давай хищным клювом водить и чего-то чирикать на красивом испанском языке.
— No entiendo. — Пару фраз уже выучил. (Не понимаю). Сам Франсиско де Гойя на нём говорил. Ладно, потом про Гойю.
— Tenemos que acercarnos. — Вот чего надо? Кто вообще звал?! — Tienes que matar con seguridad. — Ага «Матар» — это убивать.
— Товарищ командир, Адонсия говорит, что нужно подпустить врагов поближе и всех убить, — перевёл на английский, который Брехт с трудом, но понимал, подзабыл, давно ни с кем на ангельском не общался, появившейся на пару секунд позже и брякнувшийся по другую руку Хуан Прьето.
— Товарищ полковник, вы тут с детьми не высовывайтесь хоть, — буркнул Светлов и полез по развалинам к противотанкистам.
Может, и права Адонсия. Далековато до смешных танкеток. Эх, себе бы их все восемь забрать, переделать в мини трактора. Какое подспорье корейцам будет в Спасске-Дальнем. Можно, по примеру абиссинцев, захватить эти игрушки. Только как их потом доставить до Владивостока? Из области фантастики. Потому, придётся жечь сейчас. У ПТРС Симонова дальность стрельбы полтора километра, но тут ведь ещё и броню пробить надо. Метров пятьсот сейчас до жёлто-коричневых танкеток. На пределе.
— Иван Ефимович, начинайте, стемнеет. Там броня не больше сантиметра.
— Сейчас Акимушкин Сашка со своими пулемётами раскорячится. Сашка готов?
— Так точно, тащ старший лейтенант.
— Огонь по готовности.
— Бах. Бах. Бах.
Все восемь коробочек вспыхнули, прямо, как порох. Оно и понятно, там бензиновые движки. А по ним зажигательными пулями. Жалко-то как. Из люков некоторых показались, охваченные пламенем, фигурки, но снайпера тут же это дело прекратили. Так и повисли в люках, до конца не выбравшись. Отмучались. Царствие им небесное. Брехт дал команду, когда готовились, чтобы по броневику не стреляли. Можно зарыть в землю, и получится замечательная огневая точка. Акимушкин должен был хлестануть очередью по борту, чтобы не пробить, но качественно напугать. Сработало, трое чёрных выскочили их броневика и драпанули к своим, на запад. Наивные албанские юноши, хоть и итальянцы. Убежать от снайпера. Легли рядышком с нашинским броневичком жёлто-коричневым. Пехоту Акимушкин разогнал двумя очередями. Было их порядка двухсот человек.
— Прекратить стрельбу! Вы, что мать вашу, Родину нашу! Патронов-то негде взять. Экономить каждый патрон. Вперёд, зачистить. Добивать штыками, нужен один пленный, желательно офицер. — Брехт чуть горло не сорвал. Палят гады и палят. Дорвались — «пострелять». Маньяки.
— Иван Ефимович, нужно броневик сюда вот под эту стеночку поставить и замаскировать. Сюрприз будет для ворогов.
— Я воль! — лыбится.
— Медальки там, ордена …
— Ну, это святое!
Что вообще это было? На ночь глядя атака, не подготовленная этой самой артиллерийской подготовкой? Думай голова. А если бы их не было? Ну, диверсантов. Здесь только сотня человек из батальона имени Эдгара Андре и у них один исправный Максим производства ещё Российской империи. Год стоит — 1910! Плюс один эстонский пистолет-пулемёт М23 Арсенал-Таллинн, изготовленный в 1926 году. Немного на пресловутый немецкий «Шмайссер» похож. Ну, и куча разномастных винтовок, к некоторым из которых осталось по десятку патронов. Смяли бы своими танкетками.
Вывод. Тут в интербригаде 11-й есть осведомитель у франкистов. Недавно дал им информацию, что вот такой штурм будет вполне удачным. И этот осведомитель Брехта в расчёт не принял или передал информацию прежде, чем русски… они подошли. Половина почти его отряда не русские. И тувинцы есть, и мордвинцы, и итальянцы, и испанцы, и немцы. Эх, Васьки Блюхера не хватает. Ещё и китайцы бы были.
Итого. Нужно, вычислить предательского предателя. А нужно? Подумать надо. Повспоминать, чего там Лао-цзы наговорил: «Мы никогда не сможем изменить направление ветра, но в нашей власти поставить нужные паруса».
И? Нужно прикидываться безоружными неумехами. Ну, хоть какое-то время. Пусть Муссолини или Франко ещё пришлёт смертников.
А ещё сегодня же нужно обязательно наведаться на аэродром. Или за провизией. Нет, на аэродром. Там тоже должна быть провизия. Немцы. Шоколад с амфетаминами. Зер гут.
Накаркал!!!
Событие пятьдесят восьмое