Страница 77 из 83
Все эти тревоги привели к тому, что герцог заподозрил политический контекст в непрекращающихся преследованиях влюблённой в него шведской королевы. Её величество не оставляла попыток увидеться с ним: являлась в Тюильри, меняя платья несколько раз на дню, чтобы близорукий Ришельё не сразу её узнал, могла нагрянуть в дом к другу герцога Матье де Моле и даже в Куртей к его жене! В конце концов Арман решил, что Дезире Клари просто шпионит за ним по поручению своего мужа.
Покончив с парламентскими баталиями, он теперь мог полностью посвятить себя тому, что считал первостепенным, — экономике и армии, хотя, разумеется, и раньше не упускал их из виду.
Герцог де Ришельё не переставал быть офицером; своему зятю Жюмилаку, командовавшему дивизией в Пикардии[77], он советовал почаще устраивать смотры и обедать вместе с офицерами, «поскольку только за столом и можно как следует познакомиться». Он ладил с новым военным министром, генералом Латур-Мобуром, человеком прямым и честным. Дюк взялся полностью изменить систему легионов, набираемых по департаментам, установленную при прежнем министре Гувион-Сен-Сире. Региональные различия в диалектах, обычаях, уровне образования были слишком велики, чтобы из таких легионов можно было слепить единую национальную армию. Ордонансом от 23 октября 1820 года 94 легиона преобразовали в 80 полков, попутно (в результате сокращения определённого количества должностей и перевода офицеров из одного полка в другой) удалось убрать из армии бонапартистов, осуществив пресловутую чистку рядов без всяких потрясений. Реорганизация продолжалась до конца 1821 года.
Касательно же экономики, одиннадцатимесячное путешествие показало Дюку, чтб следует предпринять в первую очередь. Для оживления торговли и улучшения снабжения городов началось строительство трёх больших каналов на средства крупных частных компаний, а также десятка мостов на разных реках вкупе с оборудованием нескольких портов. В самом деле, население потихоньку богатело, безработицы практически не существовало, и трон Людовика XVIII больше не шатался.
Ришельё решил этим воспользоваться, чтобы провести реформу двора, который, по сути, был барьером между королём и его подданными. Идея герцога заключалась в том, чтобы открыть доступ к придворным должностям не только дворянству, но и верхушке буржуазии, сделать двор «частью нации». Дюк никогда не чувствовал себя вольготно в обществе царедворцев, вечно плетущих интриги, и опасался их пагубного влияния на короля. Он предложил создать 32 должности камергеров и неограниченное число почётных дворян, которые могли бы получать приказы непосредственно от короля (это польстило бы их самолюбию), а заодно отменить должности, ставшие ненужными. Однако король воспринял это как покушение на свои прерогативы и удовлетворил просьбу герцога только наполовину: из сотни новых назначений, состоявшихся с ноября 1820 года по декабрь 1821-го, только два десятка касались недворян — бывших имперских чиновников или крупных финансистов. Одним из новоиспечённых камергеров стал Леон де Рошешуар, другим — маркиз де Гург, муж «дорогой Генриетты»...
В ноябре же состоялись довыборы в парламент по новой системе. Не послушав совета Паскье, Ришельё не стал распускать палату депутатов и переизбирать её целиком. Либералы потерпели поражение: у них теперь было только 35 мест из 430, остальные поделили между собой правоцентристы и правые.
Ришельё был удивлён и даже встревожен, поскольку в парламент вернулись 75 бывших депутатов Несравненной палаты, без которых он вполне обошёлся бы. Хуже того, Месье принялся наседать на него, чтобы заменить двух министров своими людьми — депутатами Виллелем и Корбьером. У Ришельё не было никаких причин снимать проверенных людей с ключевых постов; в начале декабря, ещё до открытия парламентской сессии, он предложил Корбьеру руководство образовательным ведомством, а Виллелю — департаментом косвенных налогов при Министерстве финансов, однако это не устроило никого, включая министра финансов Руа. Тогда Дюк перешёл к «плану Б»: Виллель и Корбьер войдут в правительство как министры без портфеля. Они снова отказались, а Шатобриан, только что назначенный полномочным послом в Берлине (Ришельё очень хотелось сплавить его подальше), пригрозил не поехать туда, если требования его друзей не будут удовлетворены. Наконец вечером 20 декабря был достигнут компромисс: Виллель, Корбьер и Ленэ станут министрами без портфеля и Корбьер получит в придачу департамент просвещения, от которого отказался Ленэ.
Небольшая передышка в связи с рождественскими праздниками — и новые проблемы: 27 января 1821 года возле покоев короля в Тюильри обнаружили небольшой бочонок с порохом. Двое заговорщиков основали тайное общество карбонариев с целью свержения Бурбонов. Впрочем, карбонарии действовали не только в Париже: одна попытка их выступления, под руководством генерала Бертона, провалилась в Сомюре, другая — в Ла-Рошели, где были арестованы четыре сержанта, сдавшие всю организацию.
«Нельзя ожидать от полиции, обезоруженной всеми конституционными законами, тех же результатов, как от полиции имперского правительства, имевшей в своём распоряжении все ресурсы абсолютной и военной власти, не говоря уж о деньгах, — писал Ришельё 6 марта графу Нессельроде по поводу злосчастного бочонка. — Однако и тогда бывали и адские машины, и заговоры всякого рода, от Жоржа и Моро до Мале, которых не смогли ни предвидеть, ни раскрыть[78]. <...> Впрочем, — успокаивал он адресата, — покушение 27 января могло иметь целью лишь посеять тревогу и страх, ибо жизнь короля и любого члена королевской семьи не подвергалась ни малейшей опасности при этом взрыве».
Гражданский мир в стране напоминал тонкую корочку льда на реке: малейшее неосторожное движение — и можно провалиться и утонуть. Вот в Париж вернулся Деказ, поскольку его жена была при смерти, и все, включая Нессельроде, забеспокоились. Дюк устало объяснял последнему, что если бы Дегазу не предоставили отпуск, он попросил бы отставки и вышло бы то же самое, к тому же надолго он не задержится, уедет на юг. Впрочем, приезд бывшего министра встревожил и его самого: «Я не думаю, что его пребывание здесь может иметь нежелательные последствия для короля, но не скрываю от себя, что оно способно посеять смуту в депутатском большинстве и что некоторые члены этого большинства не выдержат и наделают глупостей. Нам стоит большого труда заставлять всех этих господ работать вместе». Малейшее происшествие могло пустить все труды насмарку. И герцог вновь заговорил о том, как опостылела ему жизнь среди интриг и подсиживаний, подрывающих его здоровье: «Я продержусь, сколько смогу, но когда это станет невозможно физически, придётся положить этому конец». Кстати, и любимая сестра с начала года постоянно болела; Арман передавал от неё приветы знакомым, извиняясь за то, что Армандина не в силах написать им сама.
Отдохновение от забот и треволнений Дюк находил в переписке с одесскими друзьями (хотя и там было немало поводов для беспокойства; например, герцог был шокирован известием об участии одесских греков в еврейских погромах, о которых написали немецкие газеты, и переживал из-за Ланжерона, которому не удалось взять с наскока чиновничью крепость), а также в разговорах о своей прежней жизни с теми, кто приехал в Париж вслед за ним. Среди этих людей был Габриэль де Кастельно, которого Людовик XVIII официально сделал маркизом. Ришельё подыскал ему должность: ведение исторических и политических памятных записок в архиве департамента иностранных дел. Но по большей части Кастельно работал над своей историей Новороссии, потратив на неё десять лет своей жизни. Этот труд был посвящён Александру I, который ещё в 1812 году наградил автора орденом Святой Анны 2-й степени. В полном, трёхтомном виде это сочинение вышло в свет в Париже в 1820 году под названием «Опыт древней и современной истории Новороссии. Статистика провинций, её составляющих. Основание Одессы, её успехи, её настоящее положение; подробное описание её торговли. Путешествие в Крым. С картами, видами, планами и т. д.». Именно эта книга послужила Байрону источником информации для нескольких глав поэмы «Дон Жуан», в которых преломляются несколько эпизодов из жизни Ришельё.
77
Участие в Наполеоновских войнах никак не сказалось на карьере Жюмилака: 16 марта 1815 года Людовик XVIII в память о его былых заслугах отдал под его командование 16-ю дивизию в департаменте Нор, а позже военный министр Гувион-Сен-Сир назначил его главным инспектором кавалерии. Своим поведением во время оккупации маркиз снискал всеобщее уважение и получил военные награды Саксонии и Дании. 20 марта 1820 года он стал офицером ордена Почётного легиона, а 18 мая — его командором.
78
Имеются в виду покушение на Наполеона с помощью «адской машины» в 1800 году, заговор Жоржа Кадудаля и Моро в 1804-м, попытка захвата власти генералом Клодом Франсуа Мале в октябре 1812-го, когда Наполеон находился в России.