Страница 11 из 20
Сразу врываюсь в двери. Позади слышатся крики охраны, щелчки взводимых курков. Но опоздали — я уже в доме. Громко играет музыка, видимо, вечеринка идет полным ходом.
Захожу в гостиную. Никого. Куча нетронутых закусок на столах, Али бы здесь понравилось — вот эти кусочки мяса в тарталетках очень сильно смахивают на курицу или индейку. Один хрен, для Али индейка та же самая «куряца», только «бальша».
— Перун? — с диванчика поднимается Аяно. О, японку я и не заметил.
— А где все? — смотрю внимательно ей в глаза — вроде не стеклянные. Значит, у меня все же паранойя, замечательно. — Гости решили зачмырить цесаревича и не прийти на приглашение?
— Управитель виллы сказал, что Владимир их сам ночью прогнал, — поводит плечом Аяно. — Ему расхотелось веселиться после сообщения, что ты схватился с Долгоногими и Кругом.
— Как это по-дружески с его стороны. Переживает за меня.
— Ну уж, вряд ли за тебя. А утром пришла не лучше новость. Уже слышал о терактах?
— Ага.
Топот вломившихся безопасников заставляет нас обернуться. Куча стволов направлено мне в лицо. Не обращая внимания, подцепляю с тарелки тарталетку с творожным сыром, зеленью и яйцом и начинаю свой завтрак.
— Подними руки! — кричит безопасник в солнцезащитных очках. Пасмурной осенью, конечно, самая необходимая вещь. — Разожми пальцы!
— И запачкать ковер? — с упреком смотрю на него. — Вот ты вандал.
— Этот человек со мной, — объявляет Аяно. — Он явился по моему поручению.
— Да, госпожа Кимура, — кивает «солнцезащитный» и дает отмашку своим. Безопасники дружно утекают на улицу.
— Веди к цесаревичу, — оттряхиваю я руки от крошек.
— Я еще сама его не видела, жду вот аудиенции уже почти час. — вздыхает японка.
Я подозрительно на нее смотрю и выхожу в коридор. Навстречу попадается служанка с полотенцами. Эту блондинистую кралю в обтягивающем фартучке уже видел. Только тогда я был в демонском обличье, и бедняжку не удержали ножки. Попой виляла девушка тогда замечательно.
Сейчас краля при виде меня замирает. Голубые глазки, сонные из-за рани. Чепчик так мило на бок съехал.
— Красавица, а где цесаревич?
Она показывает на потолок.
— На втором этаже, господин.
— Благодарю.
Подмигиваю, от чего ее щечки слегка розовеют. Странная реакция. Я ведь Яку не использовал. Хотя может она приняла меня за какого-нибудь высокопоставленного гуся, князя, например. Упс, так я же и есть князь. Вот дырявая память.
На лестнице меня догоняет японка.
— Перун, а чего ты на меня так странно смотрел, когда в дом вошел?
— Да вот, пока летел, боялся, вдруг ты тоже сделалась рыбоглазой и сейчас цесаревича вовсю мочишь.
— Ну, спасибо, — обижается Аяно и смахивает соринку с перил. — Вот значит какая у нас стадия отношений? Недоверие?
— Ой, ты все прекрасно понимаешь, — закатываю глаза. — Не строй из себя обиженную любовнцу. Любой может оказаться «зомбаком». Даже я сам.
— Буду иметь в виду, поручик Перун, — фыркает она, отвернувшись.
Ну всё, на чины перешли. Значит, серьезно обиделась. Наверно, служебные романы поэтому плохо кончаются. Личное смешивают со служебными полномочиями.
— Как тяжело, когда будущая жена старше по званию, — наигранно вздыхаю.
Аяно сбивается с шага, щечки румянцем покрываются, но сдерживается изо всех сил, чтобы на меня не смотреть. Ну, ничего, мы еще прогреем твое командирское сердце.
— Так и где он? — оглядываю я коридор.
За одной из дверей раздается писклявое оповещение из какой-то детской приложухи:
— У Владимира есть ребенок? — удивленно смотрю на Аяно.
От удивления она даже забывает обижаться на меня:
— Нет.
Напрягшись, я дергаю за ручку двери. Открывается просторная комната, размером с московскую квартиру-студию. А там цесаревич сидит на платиновом толчке. С телефоном в руках.
Мы встречаемся взглядами с унитазосидящим наследником. Тишина, шокированное молчание.
—
И это служит катализатором.
— А!!! Перун! Твою мать! Пошел нахрен из моего туалета!
— Ухожу. Один только вопрос — он правда платиновый?
— Напыление!
— Ясно! А еще можно …
— Закрой дверь!!!
— Ладно-ладно, спокойно смывайте свой «черничный кексик».
Хлоп.