Черное Дерево

Вот Дашка не растерялась бы и быстро взяла Титова в оборот, выпади ей такой шанс. Глазею по сторонам. Фролова стоит в компании однокурсников недалеко от Бориса и что-то увлеченно рассказывает. Последовательная в планах охотница так и пасет свою жертву. Только жертва уже вовсю целуется с подружкой, и ноль внимания на новую потенциальную девушку. При желании Дашка окрутила бы на раз любого из окружающих ее парней. Миловидная блондинка, такие всем нравятся. Но Фролову зациклило на Титове, как и меня – на Игоре. Никак не могу выкинуть его из головы. А может, это просто привычка – быть влюбленной в него? Не один год, с седьмого класса, дурит мне мозги.

– Кстати, с днем рождения, – запоздало вспоминаю я и поднимаю глаза на Игоря.

Он улыбается:

– Спасибо. А поцеловать?

Он склоняет голову, медленно приближается к моим губам. Замираю в предвкушении, волнении и… панике? С чего бы мне бояться или не хотеть поцелуя от парня моей мечты? Не об этом ли грезила ночами? Романтика во всей красе – музыка, полумрак, и мы вдвоем, видим, чувствуем только друг друга. Орущая толпа в пятьдесят человек, а может, и больше, не в счет. У нас же здесь свой маленький, тесный, уютный мирок… Ну, что ты так медленно! Давай, целуй уже!

Algorithm своим переливом заставляет меня отвернуться и достать телефон из заднего кармана джинсов.

– Мама, – говорю Игорю. – Отойду, нужно ответить.

Он понимающе кивает и словно нехотя, не сразу, отпускает мою руку.

Я так и не перезвонила ей. Из-за Иванова все просто вылетело из головы. Черт! Угораздило же меня поставить на рингтон любимую группу! Теперь при первых звуках Muse буду вспоминать о своем фееричном провале! Упустить такой момент! Включила бы беззвучный режим или просто могла набрать маму еще на веранде. Все, возможность потеряна. Не пойдешь же потом к Иванову, прося о потерянном поцелуе-поздравлении!

Как вишенку на торте, в пролете между этажами, на лестнице, вижу Соколову; Ленка стоит и потрясенно смотрит на нас с Игорем. Судя по ее взгляду, она видела намного больше, чем расставание наших рук.

В бешенстве на саму себя пробираюсь к пресловутому строению во дворе дачи. Не чувствую холод: злость так и пышет, прет наружу. Надо успокоиться. Мама и так может спалить мое местонахождение, а по срывающемуся голосу точно поймет, что со мной не все в порядке.

Не хватало еще разборок с Соколовой. Со стороны все выглядело так, будто я клею ее парня. Хотя почему «будто»? Именно так и было. Танцевала, целовалась… Ну ладно, почти целовалась. Но Ленке ведь эта маленькая разница по барабану. Она чокнутая на всю голову – начнет в универе прилюдно задираться и качать права. И как себя тогда вести? Особенно при всех. И терпилой себя не выставишь – не будешь же молча сносить издевки, – и втащить ей не вариант, во-всяком случае, при свидетелях. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Надеюсь, Игорь усыпит ее бдительность. Не порвет же он с ней из-за меня, в конце концов. Значит, наплетет ей с три короба.

Вот зачем он вообще меня танцевать позвал? Что это было? Желание вызвать ревность у своей девушки? Других убедительных идей на этот счет я придумать не могла.

На веранде безлюдно и тихо. На резном деревянном столике несколько маленьких бутылок с питьевой водой. Открываю и залпом выпиваю половину бутылки. Сажусь на скамейку, перевожу дыхание, снимая блокировку с телефона.

Мама опережает меня, звоня первой.

– Глашка, ты совсем совесть потеряла?! До тебя дозвониться невозможно! – сразу кричит, показывая, что я накосячила.

– Мам, у Фроловых ловит плохо, ты же знаешь. У них дом как в яме. Я пока бегала, сеть ловила, ты уже отключилась.

– Ноги в руки и вперед! Домой!

Мда… Странности у мамы продолжаются. С чего так завелась? Все же в порядке со мной. «У Дашки», жива-здорова.

– Мам, я задержусь тут. У нас презентация завтра на двоих. У нее «Офис» новый, а мой ноут висит, только о стену разбить, – продолжаю безбожно врать.

– А ты раньше предупредить не могла? Заканчивай и живо домой! Ты нам с бабушкой нужна!

– Я вам сказала, куда иду, а вы ругались и не слышали.

Мама как-то сразу сбавляет тон и сникает, говорит с дрожью в голосе:

– Глаш, у тебя все хорошо?

– Да, все нормально, мам. Доделаем и приду. Меня Дашка с отцом проводят. Не волнуйся.

– Ладно, я еще позвоню.

Мама кладет трубку, а я начинаю беспокоиться. Сначала разговор на повышенных тонах с бабулей, теперь со мной. Не все гладко в Датском королевстве. У королевы, то бишь моей родительницы, что-то случилось. Или поехала крыша. И правда, надо домой.

Набираю Дашку, объясняю ей ситуацию. Та просит еще полчаса и тогда «точно едем». Знаю я ее полчаса. Но одной, по темноте и маршруткам, да еще в незнакомом пригороде, добираться совсем не улыбается. Решаю подождать, а потом силой утащить Фролову на автобус.

Возвращаться в дом и встречаться со «сладкой парочкой» нет никакого настроения. Не увидит меня сейчас Соколова – может, перебесится и отойдет. Вот тебе и вечеринка. Сижу, тусуюсь с телефоном в одиночестве на чужой территории. Хорошо хоть не холодно здесь, а то нашли бы завтра мои окоченевшие косточки…

Включаю финальный сезон «Сверхъестественного», чтобы скоротать время. Но не проходит и пяти минут, как мне снова мешают. Опять ворона. Или ворон. Поди их разбери! Стучит в окно, да как сильно! Разобьет на раз огромным клювом. Машу руками, чтобы прогнать нарушительницу моего спокойствия. Но не тут-то было! Птица абсолютно меня не боится, лишь косит желтым глазом, отводит голову для большего размаха и снова продолжает долбить.

Да что ж за день-то такой! Выбегаю наружу. Казалось, ворона только этого и ждала. Черная, гигантская, ненормальная птица оставляет стекло и летит в мою сторону. В панике оглядываюсь по сторонам в поисках того, чем ее отогнать. Как назло, на вылизанном, убранном дворе ни палки, ни веточки – ничего подходящего. Ворона пикирует сверху, задевает когтистыми лапами волосы. С запозданием успеваю пригнуться и прижать руки к голове для защиты. Птица отлетает чуть в сторону и разворачивается для нового маневра. Кружит надо мной и снова атакует. Второй раз за сутки я визжу во все горло, но уже не от радости, а от страха.

Со скоростью света бегу, несусь прочь со двора, за ворота Ивановской дачи, мимо веранды и дома. Туда, куда меня гонит бешеная птица. И падаю прямо под лыжи снегохода, подрезающего меня из-за угла.

***

Наверное, при падении я ударилась головой, потому что прихожу в себя совсем не на снегу, а прижатая щекой к широкой груди. Понимаю, что меня несут на руках и мне совсем не холодно. А бежала я от сумасшедшей вороны в одном худи. Так, стоп! Что происходит? Я потеряла сознание, когда бросилась под снегоход, – это очевидно, но кто и куда меня тащит?

Поворачиваю голову и стону от внезапной боли в затылке.

– Тише, не дергайся, – слышу низкий и приятный мужской голос. – Все будет хорошо. Выгоню машину и поедем в больницу.

Что? Какая больница? Я при смерти? Серьезные травмы? Вроде ничего особо и не болит, кроме головы. И рука немного саднит. И кто мой спаситель? То, что виновник аварии – я, не было сомнений: выскочила из-за поворота, меня не видели. Дома меня теперь точно прибьют. То, что я не пришла вовремя, – это цветочки. На другом конце города, ночью, с незнакомым мужиком, еще и больница. Осталось только из нее меня маме забрать, и будет полный комплект, за что меня запрут минимум на месяц. И то, что мне уже восемнадцать, и я работаю по мере сил и возможности, в расчет никто брать не будет. Универ, работа – домой!

Вот же влипла!

Поднимаю глаза на мужчину, что несет меня свободно, ничуть не напрягаясь, будто веса во мне совсем нет. Блондин. Возраст трудно разобрать в темноте, да и борода обычно прибавляет года. Довольно симпатичный, хоть и не в моем вкусе. Я люблю брюнетов, парней своих лет. И гладко выбритых. А этот старше, лет тридцать ему точно есть… Какого лешего я вообще оцениваю его привлекательность? Надо думать, как избежать проблем с меньшими потерями. А вдруг он маньяк или извращенец какой-нибудь?