Тринадцатая реальность

– Не выключайте, князь, просто немного приглушите звук, может, передадут что интересное.

Он оказался прав. Уже перед самым обедом, когда мы закончили работу, правительственная радиостанция союзников сообщила о массированном налёте на американские объекты в Норвегии. Три сотни бомбардировщиков и около сотни прикрывавших их истребителей в дневное время легко подавили противовоздушную оборону янки и нанесли удары по строящимся аэродромам и складам военной техники. Заодно был потоплен грузовой корабль с танками на борту. Видимо, хорошо сработала разведка, так как шли не наобум Лазаря, а каждая группа по заранее намеченным целям. Первым же ударом было уничтожено всё, что американцы построили и привезли за последние полгода. Но кайзер этим не ограничился. Потери в самолётах были незначительные, поэтому второй налёт, который последовал через десять часов, был таким же масштабным. На этот раз не только добили американцев, досталось и норвежцам. Империя этими бомбёжками показала всем европейцам, что помогающие её врагам не будут забыты. Судя по скорости, с которой руководство союзников подготовило и провело эту операцию, оно обошлось без наших бомб и моих советов. Теперь нужно было ждать, как на это отреагируют американцы. Я думал, что они начнут ломать англичан через колено. Других возможностей что-то быстро исправить и подготовить вторжение к следующему лету у них не было. Хотя кто его знает, как всё повернётся. В последнее время я не один раз ошибся в своих прогнозах. Лишь бы для поднятия духа не попытались захватить наши дальневосточные города или хотя бы разрушить их силами флота. Сил этих у них было намного больше, чем у нас, а японцы вряд ли придут на помощь. Не потому, что не захотят, просто не успеют.

Глава 26

Сегодня император меня удивил. Его звонок оторвал от отчётов и заставил поспешить в кабинет.

– Я изучил ваши записи, князь, – сказал мне Владимир Андреевич, – и решил, что в прошлом вашей половины было немало такого, что может пригодиться и нам. Сейчас в министерстве народного просвещения работают над реформой образования. Восьмилетнее должно стать обязательным, а число гимназий и школ, дающих полное образование, будем увеличивать. Заодно проведём реформу письменности, о которой вы упоминали. Много менять не будем, уберём самое неприятное. Но это я сказал к сведению. Есть мысль создать молодёжную организацию вроде описанного вами комсомола. Нужно срочно строить казённые заводы, железные дороги и электростанции, и делать это в тяжёлых условиях, там эту организацию и используем. Политики в ней быть не должно, только патриотизм и христианские ценности. Берётесь?

– Что я должен делать? – растерялся я. – Создавать такую организацию? Ваше величество, увольте, ради бога! Я всю ту жизнь бегал от общественной работы, да и кем-то управлять не люблю и не умею! Могу написать, что она должна собой представлять, её программу и устав, но занимаются пусть другие.

– Всё можете и умеете, – вздохнул он, – просто вы лодырь. Ладно, пишите, что посчитаете нужным, а потом принесёте мне. Можете идти.

Неприятно, когда тебя называют лодырем, особенно если это делает самое высокое начальство из всех возможных, но, выйдя из кабинета, я с облегчением вздохнул. Взваливать на свою шею такую обузу... Нет уж, пусть лучше буду лодырем. Сидение за записями не заняло много времени. Я не собирался делать ставку на религиозный фанатизм, поэтому религия в моём программном документе была вроде изюма в булке: вкус придаёт, но ешь всё-таки больше тесто. Основной упор был сделан на патриотическое воспитание. Заодно предложил начать заниматься им с младших классов, создав в них что-то вроде пионерской организации. Символику, не мудрствуя лукаво, содрал ту, которая была в СССР, пионеров тоже назвал пионерами, а вот с названием для организации молодёжи пришлось поломать голову. В конце концов я остановился на Пасомоле, что в переводе означало патриотический союз молодёжи. В той реальности привыкли к комсомолу, который звучит ничуть не лучше, в этой пусть пасомольцы привыкают к моему творению. А если не понравится, пусть думают сами. Переписав начисто, я отнёс свои записи императору.

– Понравилось всё, кроме названия, – сказал он мне на следующий день. – Ладно, отдам тем, кто этим займётся, пусть подумают. И с детьми вы хорошо придумали, особенно с начальной военной подготовкой. Это пригодится.

Я вернулся в нашу комнату и опять увидел Рейтерна у радиоприёмника, который у нас так и не забрали. Теперь у старика было чем занять время.

– Что произошло, пока я отсутствовал? – в шутку спросил я.

– Вот вы шутите, – сказал он, – а интересные сообщения были на самом деле. Например, о прибытии в порт Лондона американского крейсера «Уичита». Передали, что это дружеский визит, хотел бы я только знать, кто на нём прибыл с изъявлением дружбы.

– А что говорят сами американцы? – спросил я.

– Об этом крейсере – ничего. Они стали меньше говорить, больше пускают в эфир музыку. Но компания в газетах продолжается.

– Думаете, они договорятся? – спросил я.

– Трудно сказать, – задумался Николай Михайлович. – С одной стороны, они в последнее время наделали друг другу гадостей, а с другой – у американцев и англичан очень тесные связи и много общих интересов. Англичане оказались между двух огней и должны сделать выбор. Я на их месте был бы в затруднении. Если они вступят в союз с американцами, то тем самым сразу объявят войну кайзеру, а союзники смогут им помочь только флотом и лишь немного авиацией. И отказать американцам будет трудно. Британия очень уязвима из-за колоний. В них никогда не было больших сухопутных сил, разве что во время боевых действий, а кораблей сейчас мало. Для Американских штатов несложно занять их и интернировать всех военных. Создадут на территории колоний несколько авиационных баз, и англичанам придётся забыть о том, что они когда-то принадлежали короне. В доминионы янки не полезут, но и из них англичанам не окажут никакой помощи. Это надолго отодвинет войну с нами, но потом она будет ещё более кровопролитной.

– Налево пойдёшь – коня потеряешь, – сказал я. – Направо пойдёшь – жизнь потеряешь.

– В вашем случае выбрать легче, – усмехнулся Рейтерн. – Коня, конечно, жалко, но выбор понятен. А у них всё не так очевидно.

– И чего вы от нас хотите? – спросил премьер-министр гостя.

– Вам уже передавали наши требования, сэр Уинстон, – сказал Ллойд Гольдман. – С тех пор они ничуть не изменились.

– Мы не можем предоставить вам свою территорию, – покачал головой Черчилль. – Подождите с возражениями, сначала выслушайте, что я вам скажу! Мы могли бы обсуждать этот вопрос, если бы вы не поспешили со своим объявлением войны! Сейчас любой, кто окажет вам помощь и предоставит территорию, окажется врагом Франко-Германской империи со всеми вытекающими для него последствиями. Мы пока значительно слабее вашего противника и не желаем повторить судьбу Норвегии. Вы не окажете нам существенной помощи, более того, даже не сможете использовать нашу территорию для накопления войск и развёртывания бомбардировочной авиации. Какое может быть накопление под бомбёжками? Немцы построили на территории Франции десятки аэродромов и склады с горючим и боеприпасами. От них до Лондона только сотня миль! У меня есть предложение. Вы заняли оставленный Францией Алжир, и можете накапливать там силы. Мы пропустим ваш флот через Гибралтар, и он сможет атаковать и занять побережье Франции. От места высадки до побережья Алжира пятьсот миль. Ваши самолёты вполне могут прикрыть флот от вражеской авиации и бомбить тех, кто будет вам препятствовать, им хватит горючего для того, чтобы вернуться. Я понимаю, что это неудобно, но это более безопасный вариант и для вас, и для нас. А русскому флоту, чтобы до вас добраться, нужно идти из Севастополя через проливы полторы тысячи миль.