Сборник рассказов

– С тобой можно поговорить? – оторвал я его от телевизора.

– Сейчас досмотрю и приду, а ты пока отдыхай от учёбы.

Его пришлось ждать минут двадцать, после чего у нас состоялся необычный разговор.

– Скажи, где все наши книги? – спросил я. – Я помню, что их было много. Я тогда не умел читать, только смотрел картинки.

– Отдал всё брату. А почему они тебя заинтересовали?

– Ты же много читал, – вспомнил я. – Почему же…

– У меня очень хорошая память, – перебил он. – Помню всё прочитанное, и нет желания перечитывать, а в последние двадцать лет издают одну муру. Ты мне не ответил.

– Ты читал «Солдатами не рождаются» Симонова? – спросил я.

– Я читал у него всю трилогию. Ты объяснишь, к чему этот разговор?

– Сначала ты объясни, почему её не читал я. Сегодня мне сказали, что я пустой человек. Нет ни желаний, ни целей в жизни – одни игры. Со мной даже не о чем говорить!

– Вот оно что... И кто это сказал? Алёна?

– Неважно. Заодно скажи, было что-нибудь хорошее в вашем СССР или правда в наших учебниках?

– А почему это тебя заинтересовало? Неужели тоже из-за неё?

– Ты мне ответишь?

– Я хотел, чтобы ты жил проще. Ты задал сложный вопрос, на который нет однозначного ответа. СССР был разным в разные периоды своего развития. Нам так и не удалось построить общество социальной справедливости, хотя даже построенное было во многом лучше теперешнего. Но и недостатков было хоть отбавляй, они в конечном итоге и привели его к краху.

– Тогда почему…

– Историю пишут победители! И в их писанине, как в ваших учебниках, обычно мало правды. Только плетью обуха не перешибёшь, а время не вернуть назад. Уже не получится собрать разбежавшиеся народы, но главное – никто не даст второго шанса. Не позволит наша власть, а нынешний народ не станет умирать за идею. Тех людей, которые подняли СССР, сделали его мировой державой и отбились во всех войнах, больше нет и не будет. Мы развалились не только из-за предательства верхушки партии и усилий наших врагов, загнила большая часть населения. Когда шмотки становятся важнее свободы и будущего твоих детей, может, ты их и получишь, но лишишься и свободы, и будущего. Всё это заберут себе немногие, оставив остальных у разбитого корыта. В таких катастрофах, как распад СССР, одиночки бессильны. Умным остаётся примкнуть к тем, кто захватил власть, и доказать свою полезность.

– И ты примкнул.

– Скажи спасибо за то, что я смог это сделать и ты ни в чём не нуждаешься! Я честно зарабатываю свои деньги и не зарюсь на чужие. Сейчас такое чистоплюйство редкость.

– Спасибо, папа, – сказал я, – ты мне сильно помог.

– Не хочешь сказать, что стало причиной этого разговора? – спросил отец, не дождался ответа и вышел из комнаты.

С чтением у меня не заладилось. Я скачал текст книги, но очень скоро вынужден был обратиться за объяснениями к отцу. Когда это случилось в третий раз, он рассердился.

– Ты совсем не знаешь жизнь людей, о которых взялся читать. Нужно было смотреть больше советских фильмов, а тебе они были не интересны! Отстой и ни одного спецэффекта! Смотрел только «Карнавальную ночь» и «С лёгким паром», а это совсем не то. Были и другие, но ты видел их в таком возрасте, что ничего не запомнил. И книгу выбрал неподходящую, для тебя она слишком сложна. Советую посмотреть «Добровольцев», «Офицеров» или «Освобождение». Если хочешь, я подберу список книг, которые будут тебе интересны и не вызовут больших затруднений. Только не нужно, чтобы об этом увлечении узнала мать. Она больше меня виновата в твоём невежестве.

Фильмы я смотрел до часу ночи. Поначалу было не очень интересно, но потом увлёкся. Домашку на завтра ещё не задали, поэтому не было и подготовки к гимназии. На учёбу я ушёл со страхом, который родили вчера равнодушный тон Алёны и её слова о моей никчемности. На этот раз её привезли до звонка, и мы даже успели пообщаться.

– Привет! – окликнул я вошедшую в класс девочку.

Наш стол был ближним к дверям, поэтому она помахала всем рукой и села на своё место.

– Привет. Обиделся на меня за вчерашнее?

– Скорее испугался, – признался я. – Набросился на чтение, но многое было непонятно. Отец посоветовал смотреть старые фильмы.

Дальнейший разговор прервал звонок, следом за которым в класс вошёл учитель физики.

Урок следовал за уроком, а в перерывах Алёна общалась со всем классом и разговоров наедине больше не было. Когда прозвенел последний звонок, она со всеми простилась и ушла. Я не стал терять времени и, выйдя из гимназии, поймал такси. Очутившись дома, быстро сделал домашку и включил комп. Сгинувший в прошлом мир родителей с каждым новым фильмом всё больше переставал быть для меня чужим и непонятным. Мне не нравились в нём бедность и отсутствие привычной техники, но притягивали сами люди. Сейчас все думали только о себе, не мороча себе голову чужими бедами, если судить по фильмам, раньше было не так. Конечно, все боролись за своё счастье, но большинство делало это не за счёт других. Я не стал читать книгу Симонова, скачал и просмотрел поставленный по ней фильм. В субботу к просмотру фильмов присоединилось чтение книг из отцовского списка. Всё это время Алёна общалась со мной так же, как и с другими одноклассниками. В воскресенье было много времени, и я полез в интернет разбираться с историей. Это оказалось намного сложнее чтения романов, пока не нашёл несколько интересных статей, где всё уже было разжёвано для таких грамотеев, как я. После них было уже проще разбираться с прочитанным. Когда попадались противоречия, приходилось долго искать другие факты, а потом включать мозги. Всё, что я читал, было страшно далеко от моей жизни, и я никогда не стал бы заниматься этим по собственной воле.

Надежды изучить историю СССР за один день разлетелись вдребезги, и я занимался ею всю следующую неделю. Из тогдашних деятелей больше других заинтересовал Сталин. Природа людей не меняется, и у них всегда на первом месте собственные проблемы. Сталин был таким же, только он считал СССР своим проектом и делом всей жизни и хотел вывести его в мировые лидеры. Идеология и люди были для него только инструментами достижения этой цели. Сталин был чужд стяжательства и оставил после себя только одежду и обувь. Зря его облили грязью, по-моему, это был идеальный правитель. Главное, что ему вменяли в вину, – это репрессии, но я разобрался и с ними. Первые устроил Троцкий со своим Военным комиссариатом, в котором были тридцать четыре еврея, восемь латышей и один немец. Троцкому удалось добиться у Ленина создания собственного ревтрибунала, который он использовал в целях личного террора. Большим подспорьем ему стали члены Еврейской коммунистической партии. Троцкий неоднократно пытался включить ЕКП в ВКПб, но этому долго препятствовал Ленин. Воспользовавшись болезнью вождя, он сумел это провернуть. Боевики ЕКП стали ударной силой первой волны репрессий, в том числе и раскулачивания. У Сталина тогда не было реальной власти. Люди знали Ленина и Троцкого, а Сталин появился для них значительно позже. Посильную помощь в репрессиях оказывал возглавлявший НКВД троцкист и польский еврей Ягода. Как я уже говорил, Сталин не имел тогда власти, и Троцкий презрительно называл его руководителем партийной канцелярии. Но Сталин понемногу укреплял своё положение в партии и дал бой троцкистам после убийства Кирова в 1934 году. Вот после этого и началась вторая волна репрессий уже против самих троцкистов. У меня не было антипатии к евреям, и прочитанное не изменило этого отношения. Ну рвался к власти Лейб Давидович Бронштейн и угробил со своей сионистской бандой уйму народа, так это было сто лет назад и они сами же пострадали. Фашисты принесли нам намного больше горя, но это не мешает нормально общаться с немцами. Жаль только, что Хрущёв свалил всю вину за репрессии на Сталина, а про главного зачинщика все почему-то дружно забыли. Кровь лили и после этого, но и в то время у Сталина не было всей полноты власти, и ему приходилось считаться с мнением партийной верхушки. К тому же многих осудили за реальные преступления. Я разыскал, что в девяносто первом году военная прокуратура проверила дела двухсот семидесяти тысяч репрессированных и сто восемьдесят тысяч из них призвали виновными. Я попытался поставить себя на место Сталина. Огромное государство с множеством внутренних и внешних врагов и население, которому в большинстве плевать на всё, кроме собственного благополучия. И опираться можно только на репрессивные органы и партию, в которых хватало сволочей. Выжить можно было только по-сталински: уничтожать врагов, запугать безразличных и обрести любовь и поддержку сторонников. Нам бы сейчас такого вождя! Одна сталинская пятилетка – и можно было бы перекрыть все идущие на Запад трубопроводы, вторая – и у нас все жили бы не хуже, чем в Германии. То, что я ни в чём не нуждался, не делало меня безразличной к чужим бедам сволочью, просто я старался о них не думать. Для чего расстраиваться, если нельзя ничего изменить?