Гамбит. На сером поле

– Еще виделись пару раз на работе, – не останавливался Лориан, продолжая впечатлять сестру, опять обозначив только обстоятельства и никаких подробностей тех встреч, при которых мисс Эванс постоянно оказывалась в непосредственной и неуместной близости с братом Рики. – Кстати, – между делом бросил Фрей. – Мои наилучшие пожелания мистеру Оулли, – он умело ушел от обсуждения темы знакомства с Эванс, которую Рикарда уже не чаяла сменить, потеряв всякий интерес. – Был приятно удивлен его общительностью, – его голос перешел в режим тотального обольщения, уводя внимание сестры от серой тени поблизости.

– Общительностью? – взяв Лориана под локоть, Рика направилась к подъехавшей за ней машине. – В последнее время ты сам не свой, видимо, смена обстановки пошла тебе на пользу, – пожимая плечами, отмахнулась она от охватившей брата меланхолии.

Подоспев быстрее водителя, Фрей открыл для нее дверцу машины и услужливо подал руку, помогая сесть в салон. Вырваться из цепких лап Рикарды Лориан – непростая задача даже для ее брата, справляться с которой ему постоянно приходилось, и спровадить ее восвояси, пока серая тень на тротуаре не растворилась в окружавшей ее толпе, было для Фрея намного важнее налаживания родственных, а, по его мнению, и рабочих, контактов.

– Рей, – хитро улыбнулась Рикарда, положив свою руку поверх его, придерживающую дверцу, – у меня сегодня самолет, – снисходительный тон Лориан, расправленные плечи и второй раз откинутые волосы за плечо в течение уже трех минут общения, выделяли намеки Рикарды на превосходство ее и брата над остальными смертными жирным шрифтом. – Но я очень жду подробностей твоего прибивания здесь, – низко и тихо проговорила девушка, взмахнув густыми ресницами, обрамлявшими янтарные глаза. Рика, казалось, смотрела прямо в душу Лориану, и видела его насквозь, чтобы тот не пытался от нее скрыть. И если окружающим ее поведение казалось вполне себе дружелюбным, то Фрей знал, что это далеко не так. Проявленное к сопровождавшей их особе внимание еще не раз ему аукнется полунамеками на деловых встречах и прямыми укорами на семейных вечерах. От цепкого взгляда сестры не укрылся его интерес, а спускать Фрею с рук общение с лицами, невхожими в их круг, Рикарда не станет, а поучения не станет откладывать в долгий ящик.

– Поведаю все досконально, – его голос теплым морским бризом окутал всех вокруг, и даже водитель попал под волну обаяния Лориана, немного смутившись.

Отвлекая сестру от излишнего внимания к желанию пообщаться с бледной и выцветшей копией девушек, подобных самой Рикарде, Фрей изворачивался, что называет, как мог, рассеивая ее внимания. Придерживая руку сестры, он помог ей сесть в салон, торопливо улыбнувшись на прощание. Рика посмотрела на него с прищуром, изящно закинула стройную ножку, так кстати выглядывающую из-под подола задравшейся юбки, и проводила Фрея изучающим взглядом, пока он нарочито медленно захлопывал дверь.

Едва машина отъехала от тротуара, и обольстительный настрой Лориана улетучился, как туман над водой в погожий солнечный день. Теперь его очарование стало совершенно не нужно. Ему бы залезть в фонтан, да поставить глупую мелодию на телефон, а не процветающую банковскую сеть в наследство пополам с сестрой в перспективе, и тогда бы, наверное, он смог бы привлечь к себе внимание и растормошить хамелеона, стоявшего за спиной и быстро посеревшего в отсутствие солнечного света.

– Опять исчезнете, не попрощавшись? – теплый морской бриз вмиг заледенел и устремился резким порывом к замершей фигуре на тротуаре. От его вопроса она стала только статичней, хотя и так казалось, что статичнее уже некуда. – Вы не перезвонили, – Фрей говорил, не повернувшись к девушке, но точно знал, что Эванс его слышит.

– У меня нет вашего номера, – от растерянности и неловкости Эванс начала юлить, глядя на широкую спину мужчины, стоявшего у края тротуара и провожавшим взглядом уезжающую машину.

Будь на ее месте любая другая, да та же Рикарда, Фрей бы поверил в нелепое оправдание, но только не мисс Эванс, которой если нужно, то и босса достанет до печенок.

– Вообще-то есть, – оспорил он. Перехитрить хитреца – высшая награда. Лориан победно усмехнулся и, повернувшись, направился медленным шагом к той, что многое готова была отдать сейчас за способность просто раствориться в воздухе. – Номер приемной Доукса, – бросил он ей неоспоримый аргумент.

Пусть попробует его оспорить. Фрей Лориан – не парень  с улицы, и ему не запудрить мозги хлопаньем глазками и томными стеснительными вздохами. Подойдя почти вплотную и смерив девушку перед собой немного сердитым взглядом, Фрей возвышался над ней во весь свой рост и с превеликим удовольствием смотрел, как беглянка проглатывает упрек без каких-либо возражений.

Они так и стояли посреди тротуара друг напротив друга в живом потоке обходивших их людей. Базальтовые скалы и бескрайний океан. Две крайности непримиримых сущностей: она – полностью скрытая за ровными сверкающими остовами, но при этом вся, как на ладони, и он, скрывавший себя под толщей холодных вод, но при этом был полностью открыт для всех. Спешившие по своим делам люди обходили их, огибая как непреодолимые препятствия, которыми они, по сути, друг для друга и являлись.

– Я ждал твоего звонка, – в его голосе послышалась грусть и обида, настоящие, реальные. Они не были игрой и притворством, что минутой назад он применил к сестре, не были маской, которую он надевал для других, когда из затравленного и вечно третируемого сына становился самим собой.

– Мне жаль, что разочаровала вас, – она даже не пыталась найти оправдание, которого попросту не было.

Ее пустые извинения звучали вполне себе искренние, но Лориан точно знал, что это не так. На его мнение ей глубоко плевать. Она просто использовала его для достижения личных целей, чтобы позлить босса и друга, не в пример тому, как он использовал ее. То была его плата Ларссону за причиненную Фрею самоуверенностью и нахальством обиду. Ее же вина перед Лорианом была очевидна и не искуплена, а Эванс будто бы и не жалела о своем поступке, что, к сожалению, и было правдой почти наверняка. Сказать, что Фрею стало немного обидно – не сказать ничего. Тогда и сейчас он – Фрей Лориан, личность, а подставная кукла. Он есть и существует, здесь и сейчас в одной с ней реальности, времени и пространстве, а она сбегает на «slow-quick-quick-slow», едва завидев его поблизости.

– Я этого не говорил, – не согласился Фрей и был предельно честен в своих словах.

Сложно разочаровать человека, когда он постоянно ожидает худшего от людей. В этом жители Нордэма были стабильнее некуда. Они никогда его не подводили и в этот раз тоже не подвели, окунув с головой в омут человеческого цинизма и расчетливости и, подобно глубокой депрессии, вытравили всю радость в душе на несколько недель. Радости, которой и так было непростительно мало в его жизни до момента ее жарких объятий в пропахшей хлоркой квартире, напомнившей Фрею, что он, черт возьми, существует и к его большому счастью все же не гей.

– А я и не ждала вашего одобрения, – слова правды, как ведро ледяной воды, лились из ее рта нескончаемым потоком, опять возвращая мечтателя из грозовых облаков на заледеневшую землю.

Ощетинившись, Эванс очень быстро перешла в наступление и напоминала, кто сейчас перед ним. Мисс Эванс – девушка со здешних улиц, воспитавших ее в лучших традициях родной обители. Она самый типичный их представитель – циничный и расчетливый нордэмит. В отличие от нее, Ларссон хотя бы пытался это скрыть свой цинизм при первом знакомстве, но и с ним радужные облака наутро пролились на землю, оседая разводами масляной пленки в лужах.

Какими бы безобидными люди из этого города не выглядели на первый взгляд, у них всегда припасена пара правдивых фактов в рукаве. В данном случае в рукаве ее серого поношенного пальто, в случае Ларссона – в рукаве пиджака брендового костюма. Голая правда всегда была их верным оружием, которое нордэмиты бросали в лицо, дезориентировали и ослепляли, и пока жертва колебалась, наносили решающий удар. У правды нет цвета, желаний и предпочтений. Она просто есть, нравится нам это или нет. Порой, столкнувшись с ней, мы не знаем, как правильно поступить и сделать нужный выбор. Избегая глубоких ям на протяжении всего пути дальнейшего общения с кольями из правдивых и не очень фактов о личности эксцентричного банкира на дне, для собственной безопасности впредь Фрей решил быть предельно честным. Больше никаких недомолвок, никаких благих и истинных, которые ведут только в одно место, а именно: в котел с угрызениями совести. На сером поле он будет играть так же открыто, как и они, и пусть попробуют теперь его обойти.