Страница 13 из 16
Честно говоря, помнил Клим ночное приключение, как сквозь сон, и сейчас не был уверен в том, что Татка купалась ночью в душевой и в самом деле.
Но стоило это проверить. Если модель, которую прислала Эрика, настолько не в себе, надо отменить съёмку. Клим любил работать с девушками немного странными, но на всю голову больными – увольте!
Он спустился вниз и первым делом увидел, что занавеска, которую сорвал ночью, спокойно себе висит на месте. Отодвинув её, Клим удовлетворённо крякнул. Пол совершенно сухой. Он повернул ручку крана. Вода, которая хлынула тугим напором, была ледяной, но бак-то явно полный. Никаких следов того, что кто-то плескался тут часа два-три назад. И кто-то падал…
Клим потрогал всё ещё ноющую шишку на затылке. Приснилось! Хоть и так реально, но приснилось. Ну и хорошо. Остаётся только вспомнить, при каких обстоятельствах он приложился головой. Во сне, что ли? И, кажется, в этом кошмаре было что-то, похожее на очень большую и очень промокшую шкуру змеи. То, на чём он поскользнулся. Видимо, Климу передалась паника Татки, и её страх ползучим гадом (ну ошмётками от него) просочился в его сон.
Он вышел из кухни, задумчиво ероша волосы на месте ушиба. Интересно, сколько времени? Кажется, уже… Чёрт побери, они же назначили съёмку на утро! И где же этот «жаворонок»? По всем ощущениям, они должны были уже несколько часов работать вовсю.
Клим достал из кармана просторных домашних штанов мобильник. Сейчас он этому «жаворонку» всыплет по первое число! Из телефона потянулись длинные гудки, сменившиеся какой-то сладкой «конфетной» мелодией. Клим сначала даже не сообразил, что мелодия доносится откуда-то извне. А именно – из комнаты, расположенной чуть наискосок от кухни.
Что там могло ванильно звучать и почему в тот момент, когда Клим пытается вызвонить ненормальную прогульщицу Натку? Точно уволит, это уже ясно. Азаров тронул дверь, и она медленно отворилась. Как-то слишком медленно.
Сначала Клим увидел белое платье, на котором живописно алели кровавые пятна. Ещё бы! Он сам рисовал эти разводы, старательно разбрызгивая кетчуп из острого носика пластиковой бутылки. Платье с прекрасными в своей жути разводами светилось в проёме приоткрытой двери, как будто было не просто одеждой, а неотъемлемой частью привидения. Настойчиво пахло чуть подбродившей, пустившей сок земляникой.
– Тата! – удивлённо позвал Клим и вдруг понял, что девушка сидит как-то странно.
Он наконец-то, спохватившись, нажал на отбой, и мелодия тут же прекратилась.
Татка застыла, не моргая, словно садовая статуя, с широко открытыми глазами, в которых читался ужас. Клим остолбенел, ещё не понимая, а чувствуя, что происходит нечто очень нехорошее.
Вздрогнул, когда с шеи девушки соскользнула странно красная змея, чуть не заорал в голос, и только это независимое от его воли намерение, вывело Клима из ступора. Змея, плавно покачиваясь, спланировала на пыльный пол, и тут он понял, что это длинный лёгкий шарф. А ещё Клим увидел: щиколотки и запястья Татки крепко связаны грязной и жёсткой бичевой. Он подскочил ближе и в колыхании собственной тени увидел, что модель накрепко привязана к креслу.
Под ногами чмокнуло, Клим наступил в какую-то жидкость, и, посмотрев вниз… Это была вовсе никакая не кетчупная бутафория. Самая настоящая кровь. И пахло тут кровью, а не земляникой. Он выскочил из страшной лужи, отпрянул к стене, понимая, что должен подойти к замотанной бичевой девушке, сидящей неестественно прямо, но никак не мог заставить себя это сделать.
Клим в ужасе смотрел на Татку и теперь видел, что её тонкие запястья распороли глубокие и сильно кровоточащие порезы, и всё белое платье в мелкий цветочек изрезано длинными прямыми линиями, кровь с которых недавно струилась на пол, а теперь еле капала. И видел на шее, там, откуда только что соскользнула кровавая змея-шарф, глубокую бордовую полосу.
И тогда он сделал единственное, что пришло в голову в тот момент. Достал из кармана мобильный и набрал номер. Первый в строке быстрого набора.
– Эри, – сказал он почему-то совершенно спокойно.
А вернее – отстранённо и заторможено.
– Я в Кош Маре. И твоя эта Татка… Мертва. Нет, не шутка. И не кажется. Она и в самом деле мертва.
***
Высокий и худой человек в клетчатой рубашке сунул Климу под нос какие-то корочки и что-то произнёс. Наверное, представился, но Клим всё пропустил мимо ушей. Он был потрясён, происходящее казалось ему чем-то нереальным.
– Что вы вообще делали в этом доме? – поинтересовался высокий.
Имени его Клим не запомнил.
– Я – фотограф, – торопливо пояснил он. – А здесь я работал.
– Да? – следователь (а это, кажется, был именно он), оглядел еле убранную комнату, лучи солнца, которые с трудом пробивались сквозь пыльный воздух.
– Я вообще люблю работать в пустых домах, – сказал Клим. – В заброшенных помещениях. Там, где давно не было людей. В таких декорациях особенная атмосфера.
– Да? – опять въедливо поинтересовался высокий.
Он ещё как-то может реагировать, кроме этого своего дурацко-ехидного «да»?
– Нет суеты, – добавил для большей ясности Клим. – Особый свет, невероятное давление…
– И поэтому вы её убили? – это прозвучало неожиданно и резко. – Она создавала суету?
– Что?! – переспросил Клим, растерянно моргая. – Кого убил?
– Эту девушку, – кивнул следователь в сторону кресла.
Окровавленную Татку окружили какие-то деловитые люди, и Клим не видел её, что было, несомненно, к лучшему.
– Кстати, – следователь проследил за его взглядом. – Как её звали? Кто она?
– Татка, – Клим понял, что не знает ни имени, ни фамилии. – Модель. Начинающая.
– Татка? – высокий сощурился. – И это всё?
Клим обречённо кивнул.
– Наверняка все данные есть у моего агента. Она сейчас приедет…
Почему Эрики так долго нет? Казалось, прошла вечность с тех пор, как он зашёл в эту комнату, увидел заляпанное кетчупом и кровью платье и тут же набрал Эрику.
– Что вы делали утром в доме с этой Таткой? – не унимался «клетчатый».
– Я же говорю: работали, что же ещё?
– А под работой вы понимаете…
– Чёрт!
Тут творится какая-то непонятная фигня, а он тратит время на дурацкие вопросы.
– Это была фотоссесия, – по слогам произнёс Клим. – Мы не успели закончить вчера, поэтому договорились на сегодня. Я пришёл, а уже…
– Так эта модель ночевала тут?
– Валерий Николаевич…
К следователю подошёл совсем молодой парень со странной глубокой морщиной между бровями. Он что-то шепнул, и высокий удовлетворённо кивнул.
– Татьяна Анатольевна Зыкова ночевала тут?
– Какая Татьяна Анатольевна? – удивился Клим.
– Вашу модель так звали, – ухмыльнулся почему-то этот Валерий.
Наконец-то Клим понял, как его зовут. Хотя он до сих пор думал, что информация эта – лишняя. Сейчас важно узнать, почему Татьяна Анатольевна Зыкова оказалась в этой комнате и в этом платье.
– Не ночевала, – набычился Клим. – Она не могла бы тут остаться ночевать даже под страхом смерти.
– А чего так?
– Тат… Татьяна Анатольевна вчера вечером увидела змею и очень испугалась.
– Какую змею? – спросил следователь раздражённо.
Фотограф ему явно не нравился. В другое время Климу это было бы всё равно, но… Сейчас он вдруг понял, что является кандидатом на подозреваемые номер один. Аантипатия следователя стремительно уменьшает его невиновность.
– Никакую, – ответил Клим, – там не было змеи.
– А что было? – мужик смотрел на него уже не просто как на убийцу, а как на убийцу-придурка.
– Палка. Большая толстая палка. Или небольшое бревно. Она лежала во дворе… Вон там…
Клим оглянулся и быстро заморгал. На том месте, где несчастная Татка видела змею, подчёркнуто чистым пятном зияла пустота.
– Вы здесь живёте? – подозрения в голосе следователя усиливались.
– Нет же, – покачал головой Клим. – Я говорил: арендую для съёмок.
– У кого арендуете?