Чародейка

Тонкие остроконечные брови, светлые глаза, такие ясные и прозрачные, как два турмалина, небольшой рот, полные губы и длинные волосы цвета янтаря, волнами ниспадавшие на ее плечи, придавали ей сходство с эльфом.

Удобно устроившись, Садира взяла свой бурдюк, чтобы хотя бы немного утолить жажду. Даже в тени стены поселения не было спасения от адской жары. Воздух казался неподвижным. Не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Колышущиеся волны жара накатывались, срываясь вниз с вершин огромных скал из оранжевого песчаника. Находившийся с другой стороны поселения гигантский песчаный холм отражал лучи багрового солнца. Они были настолько яркими, что в ту сторону невозможно было смотреть…

Вскоре вернулся Рикус. На своих могучих плечах он нес пустые бурдюки, которые раньше были привязаны к упряжи канков.

— Ничего не слышно? — первым делом поинтересовался мул, указав на ворота поселения.

— Садись, посиди с нами, — пригласил Агис.

Но мул отрицательно покачал головой.

— Я лучше постою. Ждать осталось недолго, — ответил он.

Однако оказалось, что мул сильно заблуждался. Время шло, но ничего не менялось. Ожидание растянулось на несколько часов. Постепенно изменился цвет неба. Ослепительный белый цвет поблек. Приближался вечер, Садира впала в состояние летаргического оцепенения. Все ее мысли вертелись вокруг одного — холодной колодезной воды, которой она напьется вдоволь, когда попадет внутрь поселения. Не раз за время ожидания она ругала про себя упрямых карликов. Она даже начала подумывать о том, не следует ли ей прибегнуть к колдовству, чтобы незаметно пробраться к колодцу, но все-таки сумела переломить себя и отказалась от этой мысли. Самолично предупредив Агиса, чтобы он не смел использовать колдовство, она нисколько не сомневалась, что и Рикус не одобрит ее поведения, если она воспользуется магией, чтобы тайком напиться холодной воды.

В конце концов, когда жажда стала просто нестерпимой, ворота поселения открылись, и путники увидели одинокую фигуру Ниив.

— Добро пожаловать в Клед, — торжественно произнесла она и протянула руки к Рикусу, который неподвижно стоял около ворот, словно демонстрируя свое нежелание входить внутрь.

Некоторое время мул смотрел прямо в глаза Ниив.

— Мне так не хватало тебя, Ниив. Все это время я так по тебе скучал, наконец заговорил он.

— И я скучала по тебе, Рикус, — ответила Ниив, стараясь говорить спокойно.

Мул сбросил с плеч бурдюки и шагнул вперед. Подойдя к Ниив, он Крепко обнял ее. Когда она слегка застонала от боли, он в тревоге отступил.

— Извини меня, — сказал он, глядя на ее живот. — Я не хотел Причинить боль тебе… или ребенку.

Ниив взяла его за руку.

— Ничего страшного, мне не больно, — ответила она, глядя на свой загорелый живот, с которого местами слезла кожа. — Ты слишком сильно прижал меня к себе, и твоя одежда оцарапала молодую кожу.

К ним подошли Садира и Агис.

— Почему бы тебе не прикрыть эту штуку? — спросила Садира, указывая на покрасневший живот Ниив.

— Потому что мой муж хочет, чтобы он оставался обнаженным, — ответила Ниив.

— Зачем? — удивленно спросила Садира. — Ему нравится мучить тебя?

— Она терпит эту боль ради будущего ребенка, — ответил за жену Келум, неожиданно появившийся в воротах. — Если мы хотим, чтобы у него были огненные глаза, солнце должно своими лучами ласкать чрево Ниив с самого рассвета до наступления сумерек.

— А что такое «огненные глаза»? — поинтересовалась Садира.

Вместо ответа Ниив указала на красные глаза Келума.

— Это знак того, что солнце благосклонно к нему, — пояснила она. Келум хочет, чтобы наш ребенок был, как и он сам, служителем культа солнца.

— Будем надеяться, что все так и будет, — произнес Агис, поворачиваясь к Келуму. — Ваш старейшина удовлетворит нашу просьбу?

— Мой отец убежден, что такой могущественный город, как Тир, не должен подвергать опасности такое небольшое поселение, как Клед…

— Тир защитит вас, — не раздумывая, ответил Агис.

— А что хорошего это нам даст? — с издевкой спросил Келум. — Разве вы находитесь здесь не потому, что сами не можете защитить себя от Дракона?

— Да, это действительно так, — вынужден был признать Агис.

— Но все же Келум убедил своего отца удовлетворить вашу просьбу, сказала Ниив, тепло улыбаясь. — Если мы сможем чем-то помочь, то не останемся в стороне, когда Дракон захочет уничтожить Тир. Иначе мы не только бы запятнали свою честь, показав себя трусами, но и должны были бы нести частичную ответственность за смерть ни в чем не повинных жителей Тира.

Келум согласно кивнул, а затем добавил:

— Но вы должны обещать, что никто не узнает о том, что вы разговаривали с Эрсталом.

— Обещаю, — ответил Рикус, поднимая с земли пустые бурдюки.

После того как Садира и Агис тоже пообещали хранить в тайне свою встречу с Эрсталом, карлик разрешил им войти. Пояснив гостям, что Лианиус вернулся к своим делам, Келум взялся проводить их.

Они быстро прошли по узкой улочке, на которую выходили глухие стены десятков круглых лачуг, построенных из красного камня-плитняка. Все они походили одна на другую. По высоте они доходили Садире лишь до подбородка, у них не было крыш, чтобы защитить обитателей от немилосердно палящих лучей солнца. Колдунья без всякого труда могла заглянуть внутрь этих убогих жилищ, планировка и меблировка которых были совершенно одинаковыми.

У восточной стены стоял круглый каменный стол с тремя изогнутыми каменными скамьями. У противоположной, западной стены возвышались каменные ложа, число которых зависело от количества членов семьи. Рядом с входной дверью висело оружие: боевой топор, алебарда, копье, короткий меч и небольшой круглый щит, усаженный шипами. Все оружие было выковано из стали и тщательно отполировано.

Садира была потрясена таким богатством и уже собиралась спросить откуда взялось бесценное оружие, но не успела этого сделать, так как они достигли круглой рыночной площади, вымощенной плитами из песчаника темно-красного цвета. В центре площади находилась ветряная мельница, крылья которой медленно вращались на горячем ветру. С каждым оборотом в закрытый резервуар поступало около десяти литров кристально чистой холодной воды.

Несмотря на мучившую ее жажду, Садира не проявила никакого интереса к источнику воды. Все ее внимание было сосредоточено на дальней стороне площади, где десятки карликов перебирали и полировали груды потускневших от времени стальных доспехов и всевозможного оружия.

— Клянусь лунами! — воскликнула пораженная Садира.

На Атхасе железная руда почти не встречалась, и поэтому железо и особенно сталь ценились дороже воды, запасы которой тоже были ограниченными.

Увиденное произвело на Садиру неизгладимое впечатление. Она не могла даже вообразить, сколько же может стоить снаряжение, которым обладали карлики.

— Откуда оно взялось? — только и выдавила потрясенная Садира.

— Из Кемалока, — ответила Ниив, указывая на гигантский песчаный холм, расположенный к северу от поселения.

Припомнив все то, что Рикус рассказывал ей ранее, Садира поняла, что ее бывшая подруга и соратница имеет в виду древний город, который карлики в течение многих лет раскапывали в недрах холма. Хотя мул и упомянул об огромном количестве всякого рода металлических доспехов, кольчуг и оружия, хранящихся в Кемалоке, колдунья даже и представить себе не могла ничего подобного.

— Даже в лучшие годы Тира сам Калак позавидовал бы такому фантастическому богатству, — придя в себя от изумления, призналась Садира.

— Видимо, именно поэтому Лианиус и не хотел впускать нас в свое поселение. Он опасался, что слухи о их богатстве разнесутся по всему Атхасу, и тогда жди беды, — предположил Агис.

Келум кивком головы подтвердил, что аристократ прав.

— Да, так оно и есть. Вы прибыли сюда в самое неподходящее время, сказал карлик. — Мы только вчера извлекли доспехи и оружие из хранилищ, решив привести его в порядок, и поэтому были совершенно не готовы принимать посетителей. Я полагаю, что вы сумеете сохранить все в тайне?