Идентификация

Я из этого понимаю только одно – Марк настолько одержим идеей создать вакцину, что ему наплевать на всех, включая себя. Он готов идти туда, даже не зная пути к отступлению, лишь бы попытаться. То ли в нем говорит желание исправить собственную фатальную ошибку, то ли научный дух и стремление посмотреть на практике, способна ли кровь сильнейших адаптированных излечить зараженных – но он точно фанатик.

С ним дела не сделаешь.

Что в его речи должно было нас убедить, кроме того, что он знает коды для входа (то есть дорога в один конец без выхода) – я так и не понял.

Зато теперь в его рядах «одурманенных» становится на одного больше.

Джессика тоже уверенно качает головой. В отличии от Лин, она не собирается ни перед кем оправдывать за свое решение, как и не собирается лебезить перед Марком. Она поправляет волосы (достаточно симпатичная, кстати – а может ее лицу придает шарм именно что самоуверенность), откидывает их назад (чуть длиннее лопаток) и заявляет:

– Согласна, я тоже с вами.

– Радует, что один из двух добровольно пойдет на контакт – улыбается Марк и тут я понимаю.

– Вам не нужны все?

– Именно. Как я и сказал, для попытки создать вакцину, мне нужна два образца лучших адаптированных. В данном случае это ты и Джес. Потому я и негодую, почему так разбушевался Ричи – Марк смотрит на Ричи – если ты категорически против этой вылазки, то теперь наши пути спокойно могут разойтись и тебя никто не будет держать. Ни тебя, ни Кэти, ни Лин. Вы свободны в своем выборе.

– А Везучий? – скептично хмурится Ричи и тут же добавляет, не дав себя перебить – мы своих не бросаем. Везучий идет с нами.

– Мне жаль, но Лаки нам нужен. Если он не пойдет сам – Марк многозначительно смотрит на меня – то нам придется применить насильственные методы, хотя мне очень хочется этого избежать. Все-таки, я надеюсь, что ты поймешь, как твое участие важно для создания вакцины, и примешь мудрое решение, как и Джессика, пойти на добровольное сотрудничество.

– Добровольным «сотрудничеством» – на последнем слове делаю акцент – оно было бы, если бы в Мозговом Центре нас ждали с распростертыми объятиями, конфетти и криками «СПАСЕМ МИР ВМЕСТЕ»! А когда мы идем навстречу верной смерти в логово корпорации, которая даже в старом мире была самой влиятельной, а теперь и вовсе осталась единственной – это не сотрудничество!

– А что же тогда? – невозмутимо парирует Роб.

– Добровольное со-самоубийство – язвительно протягиваю я и презрительно кривлю губы.

Марк хмурится, не добившись взаимопонимания.

В итоге Джес и Лин оказываются по ту сторону баррикады, а мы с Ричи и Кэти по эту.

Неожиданно Джес делает пару уверенных шагов обратно ко мне и дергает плечами, когда между нами остается не больше пяти дюймов:

– Знаешь, план и правда дерьмо – она даже не пытается говорить тише, потому ее слышат все – и я этого не отрицаю. Но оставаться и бродить среди зараженных тварей, типо того урода, которого я видела внизу, да которые теперь еще и умнеют!

Она изумленно вскидывает брови, как бы подводя черту под тем, что она в принципе думает обо всем «новом мире»:

– По мне этот план еще дерьмовее. А когда оба плана дерьмо, приходится просто выбирать меньшее. Затея Марка – воняет конечно, но не так сильно, как шататься по зараженному миру и рано или поздно быть сожранным заживо.

– Ты пока только из-под земли вышла – замечаю я – а я видел достаточно. Бродить по городам да, тоже самоубийство, но перспектива хотя бы длительнее. А там нас прикончат в течении суток.

– Да, но там у нас есть все-таки какой-никакой шанс создать вакцину, а слоняясь по городам, мы просто оттягиваем неизбежное. Цели нет. Слоняться без цели, при этом быть подверженным той же опасности? Дерьмо какое-то.

Она вновь лениво жмет плечами:

– Ты как хочешь, просто если ты такой же максимально адаптированный как и я, а если верить тому чуваку – кивает на Марка – то даже еще лучше, чем я, то тогда не понимаю, почему размусоливаю тебе эти вещи. Ты должен был допереть до этого раньше нас всех, и теперь с пеной у рта заверять поддержать Марка.

– Черта с два – фыркаю я – задача L-вируса сохранять мне жизнь, а не искать менее болезненные пути отправиться на тот свет.

– Ладно, как хочешь – хмыкает она равнодушно – мне-то в принципе как-то поровну.

И возвращается обратно к Марку с Робом.

– Если тебе поровну, нафига вообще подходила? – фыркаю я.

Она выпячивает нижнюю губу, как бы раздумывая:

– Просто ты откуда-то мне знаком. Не хотелось бы, чтобы я вспомнила откуда именно, когда ты уже помрешь. Ну, или когда возненавидишь меня, если вдруг Марк заставит нас тащить тебя туда силой.

Она вновь напоминает, что видит во мне что-то смутно знакомое, а я, сколько в упор не смотрю – точно не помню ее. В какой-то момент во мне начинает закрадываться подозрение, что она нарочно пытается уверить меня в том, что мы как-то связаны, пусть и на словах.

А что – девка не промах, это сразу видно – кто знает, зачем ей это может понадобиться? Убедить меня, а заодно и всех остальных, что она откуда-то меня помнит и надо лишь подождать, пока она вспомнит, откуда именно – а все это время держаться вместе. И желательно, вместе держаться за нее.

Нет уж, спасибо. Если я не помню, а она толком не может вспомнить вообще откуда и что, кроме «что-то смутно-знакомое», то извините.

Марк видит, что обсуждения зашли в тупик.

Его это злит – видно, он думал, что как только расскажет об этой «благой» миссии, мы тут же ринемся в путь с криками «во славу человечества!», и теперь оказался разочарован подобным стечением обстоятельств.

Конечно, у него уже есть Джес – но без меня она имеет не больше веса для него, как и я без нее. Поэтому мы и ехали несколько суток сюда, а не сразу в Мозговой Центр.

Так же одновременно меня злит, что только я не имею выбора.

Значит, Лин, Ричи и Кэти хоть сейчас могут помахать этим безбашенным фанатикам рукой и, наконец-то, свободны. А я обязан идти, хочу того или нет. И все из-за того, что Ассэтом я был отобран, как более адаптированный среди них.

Часы. Марк сказал, что опознал это по часам. Он знал лишь, что с часами кидают последним лучшего адаптированного.

Вот идиот! Надо было снять треклятые часы, еще когда выбегал из туннеля, и пусть бы доктор-смерть гадал, кто в темноте туннеля про них ответил!

Придурок.

Долбанные часы. До сих пор я из-за них отхватываю «пряники».

– Ладно – говорит Роб, желая немного разрядить обстановку – в любом случае немного времени у нас есть. Марк, когда выдвигаемся?

– Точно, чтобы быть там не на ночь – говорит Марк – ночью, как бы абсурдно это не звучало, они наоборот усиляют охрану, днем же больше шансов затеряться среди общего персонала, если знать где и как. А если выйдем сегодня – то доберемся как раз к ночи. Значит, сутки есть.

– Отлично – кивает Роб – как раз передохнем, переночуем, а с утра в дорогу. Что ж, тогда поедим?

Он пытается делать оптимистичный вид, будто им можно заразить, и все разом забудут конфликты и разногласия, и так же как дебилы начнут улыбаться, хлопать в ладоши и кричать «да, еда, еда!».

Я демонстративно закатываю глаза и поворачиваюсь к Ричи. Тот делает то же самое даже раньше меня. К нам подходит Кэти. Да уж, группка отверженных и оскорбленных, иначе не скажешь.

Неожиданно Ричи выдает то, что умудряется меня рассмешить даже сейчас. Все те же непримиримым и грозным голосом, продолжая сверкать глазами на Марка, он говорит:

– Нет, ну пожрать-то надо, а то так довыпендриваемся. Ассэт наверняка какой-нибудь зачетный хавчик здесь оставил. Если что – бекон мой.

Еды здесь столько же, сколько было и у нас в усадьбе, только теперь каждому достается намного больше, потому что людей меньше. Минус Сью, минус 17 фонарей, и плюс одна Джес. Ричи настаивает и на том, чтобы разделять еду между 3 фонарями, вновь повторяя, что в тачке не жилец и на него только продукты изводить. Но Роб что-то цедит ему в ответ и уходит с порцией, заявив, что покормит того, кто остался в тачке.