Страница 4 из 10
Давно не кончал так стремительно, как восемнадцатилетний пацан, обычно мучая шлюх до часа. С птичкой всё по-другому, с ней мне восемнадцать, с ней я безмозглый юнец, с сорванной башней. Приподнимаю за плечи с пола и накрываю своими губами её, сплетаясь языками. И похрену, что она только что глотала мою сперму, мне необходимо её целовать, благодарить за смиренное принятие меня, за качественный минет, за бурный оргазм. Целую и не могу оторваться, высасывая дыхание, тихий стон. Руки сами спускаются вниз, нащупывая клитор, раздвигая складочки. Сползаю вниз, оставляя жадные дорожки на теле, ставлю ногу себе на плечо, заменяю руки языком, присасываясь к пульсирующему бугорочку, добавляю пальцы, трахая быстро, резко, пока не ловлю волну, сотрясающую тело в оргазме. Финальный укус, с последующим зализыванием, и крик, отражающийся от стен, сопровождающий судороги. Моя! Кричит внутренний голос, желая продлить это чувство дольше.
Мы снова целуемся, долго, страстно, забивая дыхание. Как я попал в эту розовую страну? Как я умудрился купаться в радужных облаках, тиская в объятиях свою птичку?
– Предлагаю перекусить, – отрываюсь от губ, пока не пошёл на следующий заход.
– С удовольствием, – поддерживает меня. – Веди.
Представляю со стороны картину, представшую взорам соседей, если бы не поддался уговорам Макса и не скупил шесть участков, примыкающих к моему. На кухню мы отправляемся в костюмах Адама и Евы. Я гордо трясу хозяйством из стороны в сторону, Дая аккуратно ступает, оглядываясь по сторонам.
– Может накинем чего-нибудь? – беспокоится.
– Тебя никто не увидит. Забор высокий, соседи далеко, Витя появится только утром для выгула собак, и то со стороны заднего двора. Так что голову кверху, спину прямее, походка от бедра, и не мешай любоваться, как при движении подпрыгивают твои сиськи.
– Пошляк, – хмыкает, но спину выпрямляет, и походка становиться кошачьей, грациозной. Всю жизнь смотрел бы.
Блядь. От идиотских мыслей пот пробил. С чего я всю жизнь приплетаю. Потрахаемся пару недель, может пару месяцев, затем в Америку офисных хомячков построить, а потом в обычный ритм: работа, семья друга, шлюхи.
Глава 6
Даяна
Минет приходится делать часто. Сергей постоянно требует преклонения коленей. Но сейчас я впервые отдала полностью себя, отпустила, позволила вести и принимать. Поцелуй после этого шокирует, смещая центр мироздания, дезориентируя мои устои. Я отдаюсь и ему, сгорая, плавясь, мечтая о большем, и получая. Как давно я желала оральных ласк, поклонения, признания. Оргазм накрыл слишком быстро, не дав насладиться горячими касаниями языка, уверенными движениями пальцев. Не думала, что так можно сходить с ума от близости мужчины. Не верила, что можно отдать себя в первый же день встречи. Всё не так. Всё так как надо.
Кухня оказалась большой, но в том же грубом, мужском стиле. Каменный, серый пол, неотделанные стены, деревянный, массивный гарнитур, круглый стол из обработанных досок. Даже наши голые тела в окружении брёвен, смотрелись вполне прилично. Весь интерьер кричал, что это убежище хищника, не терпящего присутствие слабого пола. Единственное, что выбивалось – современная техника, облегчающая разделку и готовку мамонтов.
– Чем хозяин потчевать будешь? – сажусь на грубую табуретку, боясь поелозить и собрать задницей занозы.
– Сейчас забьём дичь и зажарим на большой сковородке, – ухмыляется, залезая в огромный холодильник.
– Забивать голышом пойдём? – интересуюсь, улыбаясь и представляя своего охотника голым с копьём в руках.
– А то, – подмигивает. – Смотри-ка. Витёк уже забил, освежевал, разделал и в холодильник положил.
На стол плюхнулось пару кусков мяса в вакуумной упаковке. В моих руках, как по мановению палочки, появились нож и доска, а рядом выросла куча овощей для салата.
– Режь женщина травку, а мужик займётся приготовлением мяса, – командует, ставя на стол салатник.
Через двадцать минут воздух наполняется пряными ароматами мяса, свежестью огурцов и звоном бокалов с вином.
– Лар. Ты вырос в России? – отстраняю бокал от губ, смотря в зелёные глаза.
– С чего такие выводы? – удивляется.
– Правильный русский язык с незначительным акцентом, – делюсь своими наблюдениями.
– Орлов Максим, друг детства. Всегда заставлял учить, старался разговаривать как можно больше на нём, – сделал глоток, смотря куда-то мимо меня. – Да и на родине пьющих медведей с балалайками я уже лет двадцать. Когда открыли здесь представительство, Макс занимался поисками финансирования, а я налаживал работу компании и притирался с бюрократией. Первые полгода вообще не разговаривал на английском, потом, на родине, мешал речь, чем вызывал беспокойство партнёров. Теперь перестраиваться проще. Здесь русский, дома английский.
– Россия не стала домом, после двадцати лет? – осторожно интересуюсь.
– Дом там, где сердце, – буркнул, резко встав и выключив мясо. – Мужская еда готова.
Стейк получился бесподобным. Специи, зажаренная корочка, нежная сердцевина, сочащаяся на срезе. Не зря говорят, что мясо любит мужские руки, как и женское тело. Ужинаем в тишине, погрузившись в воспоминания.
С мужем мы больше питались полуфабрикатами, яйцами и фаст-фудом. Время на готовку не было. Постоянная гонка: найти дешёвый инвентарь, успеть выкупить бэушные маты, расклеить объявления, отмыть, провонявший сыростью и потом зал, находящийся в подвале. Я была и закупщиком, и уборщицей, и фитнес-тренером, почитав и посмотрев видеоролики в инете. Муж взял на себя курирование качалки, с умным видом советуя вес блинов и количество подходов. Два года мы сдирали руки и ноги, чтобы накопить на аренду зала поприличнее и новые тренажёры. Мечта идиотов сбылась.
Удалось выгодно снять помещение на двести квадратов в доме, готовом под сдачу. На время ремонта пришлось освоить шпаклёвочные и столярные работы, причём делать это по ночам, после одиннадцатичасового закрытия подвала. Три часа сна на упаковках с изоляцией или отмытых матах в рабочем зале, и снова та же карусель. Как я это вынесла – не знаю. Возможно, такой график жизни и стал основной причиной аборта, а возможно, я просто себя оправдывала.
Через два месяца мы завозили новёхонькое оборудование, пахнущее маслом и новым пластиком, стелили синие маты, покрытые устойчивой, жёлтой разметкой и нанимали первый в своей жизни персонал. Старый зал оставили, поставив в управлении Антошиного брата. Усердием Пашка не отличался, так что через год зал просрал, а мы готовили к открытию второе помещение, также в новостройке.
Яйца с пельменями сменили кафешки и доставка еды, усталый, голодный секс на матах – сытый сон. Сама не поняла, когда мы отдалились друг от друга. Только потом, когда продал меня, выплёвывал всю правду о его понятии нашего брака, моей способности пахать, и не способности удовлетворить мужика. Пришлось уволить пятерых администраторов и трёх фитнес-тренеров, с удовольствием раздвигающих ноги перед Антоном. Может их и было больше, но под увольнение попали только те, которых перечислял муж, сравнивая со мной.
– Даяна, вернись! – крик Ларри врезался в прошлое, разбивая в дребезги тянущие картинки. – Ты устала от меня?
– Почему? – трясу головой, протягивая руку к наполненному бокалу.
– Слишком далеко от меня улетела, птичка, – недовольно поджимает губы, хмуря брови и дёргая желваками.
– Просто очень вкусный стейк, – сползаю до виноватых ноток. – Вспомнила, чем питалась раньше, в начале построения бизнеса. Да и не готовил мне никто никогда ужин. Мама только, в детстве. Щи, котлеты, макароны.
– Приятно быть первым, – расслабляется. – Мелочь, но приятно. А сейчас станет ещё приятнее.
Убирает тарелки, салатник, бокалы, не прерывая зрительный контакт, огибает стол, стаскивая меня с табуретки и усаживая вместо ужина, раздвигает ноги, вклиниваясь между ними.