Безумный бог

Откуда-то сбоку до меня донесся медоточивый голос Сьюн:

– Передай мне книгу, Малик, и я подарю тебе любовь всех женщин, каких ты только пожелаешь.

Я мог бы назвать с десяток женщин, чья любовь стоила дороже хорошего скакуна, и обожание любой из них было бы для меня гораздо ценнее предательской любви собственной жены, которую Кайрик успел у меня отобрать. И все же я обдумывал предложение Сьюн не больше одной-двух секунд, ведь я был слишком верным слугой, чтобы предать бога моего сердца.

Я услышал тяжелую поступь – вокруг меня смыкался круг, – и молился, чтобы никто из богов не наступил на пульсирующий комочек, так безжалостно сброшенный Сильванусом со стола.

– Дайте Малику прочесть книгу, иначе вам придется испытать на себе гнев Эо! – заявил Тир.

Откуда-то из-за спин наступавших на меня богов донесся голос Кайрика:

– Вам нечего бояться правды.

– Ты не способен различить слово правды даже в собственных устах, червяк, – отрезал Талос.

– А разгневать Эо мы боимся меньше, чем разделить с Кайриком его безумие, – сказала Чантия. – Нам непонятно, каким образом это может послужить Равновесию.

– Неужели какая-то вещь существует только потому, что вы ее видите? – возразил Огм. – Равновесию служит верность кодексу справедливости, а то, что вы пытаетесь сотворить, служит только вам.

– Нам неинтересна твоя софистика, Переплетчик. Мы все давно решили. – Это сказал Темпос, и голос его прозвучал гораздо ближе, чем мне хотелось бы. – Прежде чем мы позволим смертному прочесть книгу Безумца, мы начнем новую Эпоху Бедствий.

– Это была бы никчемная трата времени и сил, – сказала Мистра.

Вокруг меня образовался мерцающий магический шар, вместе с ним я унесся под сводчатый купол, откуда взглянул в абсолютно темный зал. Мой распухший язык сразу ужался до обычных размеров. Я открыл «Истинное жизнеописание» с конца и начал перелистывать страницы в поисках начала лживого повествования.

– Пусть себе читает. – (Стоило Мистре произнести эти слова, как тьма внизу рассеялась, и я взглянул сверху вниз на головы богов. Это было не такое уж захватывающее зрелище, как вы, наверное, себе представляете, ибо они все уставились на меня, вытянув шеи, и многие взгляды грозили мне убийством. Я заметил, что мое сердце лежит нетронутым у ног Келемвара возле золотых перил.) Блудница продолжила: – Никакого вреда ни нам, ни Равновесию от этого не будет.

– Здесь ты не можешь дать гарантий. – Келемвар поднял руку и вынул из пустого пространства серебряный кривой меч. – Ты пообещала Тиру, что не будешь больше вмешиваться в защиту Кайрика.

Мистра подошла к нему и взяла за руку:

– Я не изменила своему слову, и ты должен мне довериться.

– Нет, уже не должен.

Келемвар стряхнул ее руку, занес над головой меч и увеличился в росте настолько, что уже мог достать до моего магического шара. Тир и все остальные аватары Хельма мгновенно сравнялись с ним ростом и двинулись на Келемвара, чтобы его остановить, а я потерял из виду свое сердце среди множества ног. Темпос, Повелитель Битв, вынул из ножен свой огромный меч. Талос сжимал в руках пучки молний, в пальцах Летандера засветилось золотое пламя, и все трое приготовились защищать Келемвара. Единственный, зажав в руках черные, пропитанные ядом кинжалы, начал приближаться к богам с тыла, когда я, наконец, открыл нужную страницу. Руки так сильно дрожали, что я едва мог различить рукописные строки, а в ушах стоял оглушительный шум, поэтому я вряд ли услышал бы какие-то слова, если бы начал читать.

Огм кинулся вперед, чтобы разнять воюющие стороны.

– Погодите! Мы не можем так поступить! – Переплетчик поднял руки, словно, в самом деле, полагал, что пара костлявых ручонок способна предотвратить готовую начаться бойню. – Война между нами разрушит Фаэрун!

– С дороги, старый дурак! – прогремел Темпос. Но Огм не подчинился, тогда Темпос ударил изо всех сил эфесом меча по голове Переплетчика, и тот растянулся на полу. Кайрик занес руку, чтобы швырнуть свой первый кинжал, а я понял, что в наступившей смуте мои слова ни за что не достигнут ушей Единственного. Я не мог позволить, чтобы мои усилия пропали зря.

– Постойте, безмозглые шакалы! – заорал я во весь голос, и моя дерзость настолько поразила богов, что я смог поднять книгу и завопить: – Это вовсе не «Кайринишад»!

В зале воцарилась бездонная тишина, боги на секунду замерли, и только пронзительный вопль Кайрика прервал молчание:

– Что?

Единственный взмахнул рукой, и в следующее мгновение магический шар Мистры оказался прошит черным кинжалом. Я уверен, что защита Тира, а вовсе не моя реакция помогла мне закрыть лицо «Истинным жизнеописанием». Пропитанное ядом острие пронзило насквозь кожаный переплет и остановилось на волосок от моей щеки, затем в животе у меня поднялась пустота и я полетел на пол.

Даже не заметив, как упал, я отвел взгляд от лезвия и начал читать:

«Хотя человек может попытаться вырвать из божественных дланей поводья своей судьбы, все равно он рождается по милости Природы и связан сотнями нитей с теми, кто его окружает. Таким образом боги удостоверяются, что смертные неотделимы от мира тяжкого труда и печали. Кайрик из Зентильской Твердыни не был исключением.

Он родился в самый жаркий месяц лета. Его мать, нищая певичка, не могла заработать своим голосом даже медяка…»

Кайрик заткнул себе уши:

– Нет!

Мощный крик отшвырнул меня к стене, в ушах зазвенели голоса тысячи призраков, а я все равно продолжал читать. По правде говоря, я не мог остановиться, даже если бы захотел: заклинание Мистры заставляло меня читать без остановки точно так же немилосердно, как в тот раз, когда я стоял в этом самом зале и зачитывал вслух дневник Ринды.

Я продолжал читать, описывая, как мальчишкой Кайрик был продан одному сембийскому торговцу и вырос в его доме в роскоши и как наш Темный Повелитель отплатил за доброту этому человеку предательством и убийством. Когда я дошел до того места, где описывалось, как Кайрика вернули в Зентильскую Твердыню в цепях раба. Единственный издал леденящий душу крик, и в его поднятой руке появились черные дротики.

– Лжец! – С этим криком он занес руку и метнул дротик, – Предатель!

Одна из аватар Хельма поставила перед моим лицом, как щит, свой боевой топор и приняла все дротики на плоскую сторону лезвия. Две другие аватары Великого Стража схватили Кайрика за руки, лишив его возможности двигаться.

Я закончил историю, описав побег Темного Солнца из рабства, когда он угодил в воровскую гильдию, множество его приключений с Келемваром Лайонсбейном и, наконец, его поход за Камнями Судьбы во Времена Бедствий. Разумеется, каждое зачитанное мною слово было кощунственной и злобной ложью, но эта бесконечная вереница богохульств, видимо, успокоила Единственного. К тому времени, как я добрался до рассказа о том, как он выкрал таблички у своих старых друзей и воспользовался ими, чтобы заслужить благосклонность Эо, наш Темный Повелитель уже не вырывался, из рук Хельма. Он только сердито смотрел на меня, и такого ясного взгляда я никогда прежде не видел. Кайрик молчал, а когда я закончил читать ненавистную хронику и посмотрел на него, он только покачал головой.

Я захлопнул лживую книгу и отбросил в сторону, а потом кинулся к его ногам.

– Всемогущий, не наказывай меня! Я совершил этот ужасный поступок только ради тебя, чтобы ты вновь обрел свой разум и смог защититься на этом суде, который на самом деле не что иное, как фарс! – Я обхватил его огромную ступню и осыпал сапог поцелуями. – Клянусь, я подменил книгу без всякого удовольствия, а ты ведь знаешь, что я не могу лгать!

Талос отрывисто расхохотался на весь зал, но Темпос, Повелитель Битв, тут же стукнул Разрушителя по плечу:

– Не время веселиться. Еще немного, и начнется Год Кровавой Бойни.

Талос вернулся на свое место, за ним Темпос. Остальные боги тоже последовали их примеру, тогда Единственный стряхнул меня со своего сапога.