Страница 26 из 57
— Определенно, — сказала и невольно усмехнулась.
— Ну и ладно, лучше посрать и опоздать, чем прийти и обосраться.
Улыбка у меня пропала. Иногда шуточки Виктора просто слишком. Да и весь он какой-то… слишком. Виктор тоже поник, но тут же дернул головой, отчего один волос смог выбраться из прилизанных тисков.
— Интересно, почему именно к этому явился на осмотр? — Виктор схватил документы и окинул их взглядом. — Григоренко, хм-м-м, что-то знакомое. — Вообще мы редко запоминаем тех, кто у нас побывал, по фамилии. Нам проще вспомнить по диагнозу или болезням. Неужели у судмедэкспертов вырабатывается иная привычка?
Мне вспомнилось сразу, что у нас лежит тело того, чью фамилию я отлично запомнила. Туров. Я ведь до сих пор не нашла, как связаться с той беременной.
— Вспомнил. Он же регулярно являлся к Егорычу. И не похоже, что по поводу болезни.
Вспомнила и я. Уж очень унизительно Егор Тимофеевич с ним поступил.
— Да, он, похоже, тогда о болезни не знал. Хотел стать врачом, а Егору не нравилось, что принял это решение уже после сорока. Хотя Григоренко просто просил принять его на работу.
— Похоже, просить ему больше не нужно.
Слегка улыбнулась, чтобы и в этот раз не обижать Витю с его черным юмором. Если вспомнить моего наставника, так Витя еще мягко шутит. Но все равно меня такой черный юмор не веселил. Могла бы назвать себя неправильным патологоанатомом, но среди моих коллег я не одна такая.
Третьей была женщина, слава богу, Виктор взял аутопсию на себя. Потому что у меня ее волосы с проседью ассоциировались с Наташей. Я выскочила из секционной не менее зеленая, чем Егор Тимофеевич до меня. Непозволительно патологоанатому воспринимать свою работу личностно. И я бы и дальше предавалась чувству собственной вины, но меня перехватил начальник.
— Людочка, я так сожалею! — Федор Степанович распахнул руки, как будто хотел обнять, но смутился порыва и просто похлопал по плечу. — У меня к тебе разговор, только сегодня на тебя и так слишком много навалилось. Ты уходи домой сразу, как текучку всю сделаешь. А завтра можешь взять выходной. Если что-то будет срочное, я позвоню.
Я единственный работоспособный и на полной ставке патолог в отделении на данный момент. И меня уже второй раз выпроваживают пораньше и даже разрешили взять внеплановый выходной? Все-таки добросердечность руководства не всегда идет на благо. Завтра я выйду на работу. Без нее мне останется только сходить с ума от чувства вины и горя.
Нужно сегодня все-таки сходить к бабе Фае.
Закончила основную работу, купила вкусного чая и конфет с апельсинами для Фаиных соседок. Опять вспомнила старушку, не допившую свой чай, и ощутила укол вины. Выбрала несколько наиболее интересных сортов чая и отложила в сумке. Пусть напоминает, что мне нужно встретиться с ней как-то и извиниться. Хоть какое-то чувство вины исправимо.
А утешения бабы Фаи, оханья ее соседок и поглаживания по руке очень помогли. Нет лучшего врачевателя душевных ран, чем любовь старушек.
На выходе из регистратуры столкнулась с ситуацией, в которой двое очень-очень пьяных людей требовали немедленно их уложить в больницу, на что сотрудница пыталась объяснить — нужно направление.
— Если вам плохо, давайте скорую вызовем, — предложила санитарка.
— Скорая в больницу?! — возмутилась «гостья».
Да, не раз сталкивалась с удивлением от подобного. Вспомнить хотя бы, как пришлось вызывать скорую беременной. В больницу можно обратиться самостоятельно только в неотложном состоянии. С угрозой жизни. Например… с копьем в плече. В остальных случаях могут если только осмотреть и направить в поликлинику. Во всех больницах плановая госпитализация, а может, даже вообще нет мест. И санитарка на самом деле хороший выход из ситуации предложила. Если скорая госпитализирует — то больному место найдут.
— Ох-хо-ох. — Пришедшая в больницу дама вздернула по-актерски руки.
— Что у вас случилось, где болит? — спрашивала сердобольная санитарка.
— Душа болит, — гордо заявил пьяный мужчина.
— Сделайте что угодно, но спасите его! — кричала его (предположительно) жена.
К нарушителям спокойствия подошел пожилой врач с невозмутимым выражением лица (сразу видно профессионала, повидавшего все) и предложил им частную палату. На заявленную цену лица у пьянчуг вытянулись, а в глазах отразился процесс быстрого трезвления.
— Давай лучше на эту сумму водочкой душу полечим? — предложил муж. После чего парочка, мило обнимаясь, удалилась на улицу.
Интересно, это алкоголь так объединяет или ничто не разрушит настоящую любовь? Домой я пошла уже не в таком отчаянии.
Слава богу, я тогда еще не знала, о чем хотел поведать мне начальник.
Глава 11. Смотри, что-то да открыла
Выйдя из больницы, я улыбнулась горящим фонарям. На душе стало чище. И кроме воздействия умудренных жизнью бабуль, в этом эффект и моей профессии. Нет никого более ценящего жизнь, чем тот, кто видит смерть каждый день. И сейчас, когда я знала, что Рома присмотрит за Мишкой, я решила пройтись до дома пешком.
Первые шаги ежилась от уже практически зимнего ветра, а ближе к дому, наоборот, расстегнула пальто — настолько мне стало жарко.
Сегодня я получила еще одно напоминание ценить то, что есть. И этот ветер, и гудящие с непривычки ноги, и свет фар, проносящийся мимо. И только когда зашла домой и увидела Рому с горящими от температуры щеками и носом, ощутила неловкость. Ведь получается, заставила больного человека забирать сына из школы.
И этот мужик, весь какой-то то ли скукоженный, то ли потекший, ходил за мной молчаливой тенью и чихал. Как большой ребенок прямо.
Я приступила к очистке имбиря, глотая слюнки от сильного запаха. А сзади раздался громкий чих, оросив мою шею каплями. Вот же ж. Повезло ему, что никакая брюзга в патологи не пойдет. Но это не значит, что нужно распространять бациллу.
— Чихай потише, чуть палец себе не отрезала, — прошипела. Да, я умею подбирать вежливый вариант фраз. Аплодисменты, Люда.
— Нельзя чихать тихо. Все направленные внутрь усилия могут выйти другим путем.
— Тебе повезло. Подробности, которые ты мне сообщил, сможет вынести только врач.
— Куда вынести?
— В комнату, Рома, в комнату. Иди приляг, — сказала, невольно улыбаясь. Вот было что-то милое и поднимающее мне настроение в глупостях, что он делал и говорил. Хотя, казалось бы, Виктор недавно пошутил так же тупо, но никакой положительной реакции это у меня не вызвало. Что особенного в этом шмыгающем носом увальне?
— Я лучше здесь посижу.
Рома присел, положив лоб на стол, затем на другую его часть, затем приложил ко лбу сахарницу.
— Люд, тут так жарко. Можешь что-то открыть?
Ага, на улице несколько дней до начала зимы, он тут весь в соплях, а я ему сквозняк устраивай. Достала вино для глинтвейна и вытащила пробку.
— Смотри, что-то да открыла, — сказала и продемонстрировала бухлишко.
Рома скривился, за что и был-таки сослан в спальню. Пинками. После чего я открыла окна. Все-таки проветрить и правда нужно, когда в доме больной. Просто не в его же присутствии.
Глинтвейн распускал потрясающие ароматы по квартире, заглушая обычные запахи ужина. В воспоминаниях мелькнул момент, когда мы сидели на моей кухне с Наташей и пили этот напиток. Она тогда еще светилась, как солнышко. Стиснула зубы и дернула головой, отгоняя картинки.
Закрыла окна и позвала Мишу ужинать. Рому не стала, так как думала сократить общение сына с больным. Но стриптизер приполз сам. Миша же, посмотрев, как я ухаживаю за больным, вспомнил, что те, кто болеет, в школу не ходят. Сын с хитринкой в глазах стал изображать насморк и покашливание. К счастью, врать у Мишки пока особо не выходило, хотя Ромка, похоже, повелся. Начал сокрушаться, что заразил моего ребенка. Я молчала, наблюдая за ними, и вовремя уловила переглядывание. Ты смотри. Сговорились завтра в школу не идти.
— Неужели настолько заразное? Не хотелось бы заболеть перед отпуском, да и Мише не стоит пропускать занятия. Видимо, придется завтра купить лекарства и сделать вам уколы.