Страница 13 из 14
Людмила. Ну и сиди в нищете. Ходи в рваных штанах. Другие в сто раз хуже, и ничего. Печатают. Сиди, жди. Может, в ножки покланяются, а? Дорогой Боренька, мы вас умоляем, будьте так любезны, Мы бы вам были очень признательны, если бы вы соблаговолили предоставить несколько ваших замечательных произведений в нашем журнале. Ты этого ждёшь? Как же! Жди, жди. Не пройдёт и полгода…
Борис. Ну зачем ты меня по сердцу скребком ржавым? Прошу, не лезь в мои дела. Я работаю не для славы, черт дери! Я верю в свой талант, свою звезду. Верю! И в этом смысл!
Людмила. Ну зачем, скажи, я сюда ехала? Ссориться? Мы же обсудили. А ты трусишь.
Борис. Вот ещё!
Людмила. А видеть мне его – нож острый. Сам знаешь.
Борис. Да… Сейчас не то время и не то место. Извини.
Людмила. Вот всегда так! Успокойся. Ты весь вибрируешь, и мне передаётся. Заражаешь своим волнением. Расслабься, не нервничай. Ну вот. (Пытается заглянуть в лицо.) Ты что, ребёнок? Точно ребенок!
Борис. Я всё, я всё… Смотри – расслабился. Видишь? Как же ты меня понимаешь. Хорошая моя, единственная, неповторимая.
Людмила. Да нет, не совсем.
Борис. Что, что?
Людмила. Не совсем расслабился.
Борис. Откуда, ну откуда ты знаешь?
Людмила. По себе чувствую. Ладно, пошли уже. Мне тоже кое-что надо сказать ему.
Уходят в дом.
В сарайчике у Дани порядок. В углу – мишень, сделанная из распила бревна. Нелли и Даня сидят рядышком на аккуратно сложенных досках.
Нелли. Х-холодно.
Даня. Возьми куртку.
Нелли. Да, нет, не надо. Обойдусь.
Даня. Перегрелась на солнце.
Нелли. Чего?
Даня. После загара всегда потом озноб. Надо согреться. (Осторожно накидывает куртку на плечи.)
Некоторое время молчат.
Нелли (кивает на мишень). Зачем тебе это?
Даня. Так…
Нелли. Тренируешься?
Даня. Разминаюсь.
Нелли. А ну ка, метни.
Даня. Неохота.
Нелли. Интересно… Попадёшь? (Встаёт, берёт нож. Прицеливается. Метнула.) Мазом! А ты? Метни, а? У меня не получилось.
Даня. Не хочется.
Нелли. Боишься… это… в моих глазах, что ли? Да? Брось. Мне как-то пофигу.
Даня встаёт, со спокойной снисходительностью берёт нож, прицеливается. Нож вонзается в центр мишени.
Нелли. Ух ты! Классно.
Даня. Могу со спины.
Встает спиной к мишени, с резким поворотом туловища мечет. Нож вонзается в середину мишени.
Вот так как-то. (Смущённо улыбается.)
Нелли (восхищённо). Тебе в цирк надо! Представляешь… смертельный номер! Я стою обнажённая, в одном купальном костюме… (Сбрасывает с плеч куртку, встаёт к мишени.) Костюм весь переливается блёстками, на запястьях браслеты, на ногах тоже. На веках – яркие тени, тоже с блёстками. Я смотрю на тебя гипнотическим взглядом. На губах – улыбка. Звучит мелкая дробь барабана – тата-та-та… Ты – в чёрном трико, чёрной полумаске, как Ален Делон в фильме «Чёрный тюльпан». Ты, кстати, чем-то на него похож… Берёшь с круглого столика нож, зритель затаил дыхание и… Зритель выдыхает – ха-а! Нож вонзается всего на полсантиметра выше моего правого уха, едва его не задев. Зал взрывается – а-а-а! И… снова тишина. (Глаза Нелли загорелись, щеки зарумянились.) Метни, а? Ну один разочек. Пожалуйста. А?
Даня. Ты совсем…того?
Нелли. Трусишь? Ну пожалуйста. Ты же ас!
Даня (с иронией). Ас. Тоже мне скажешь.
Нелли. Ас, ас! А мне себя хочется проверить. Испугаюсь? Способ избавить от страхов. Ну же!
Даня. Плохой способ.
Нелли. Для меня – самое то! Я в фильмах видела подобные трюки.
Даня. В фильмах и есть трюки, в цирке – тоже. Думаешь по-настоящему? Да кто бы стал рисковать?
Нелли. А ты как думал? Я верю, верю и переживаю.
Даня. Это твоё дело. Рисковая ты.
Нелли. Хорошо! Тогда давай проведём эксперимент, попробуем по-настоящему. У нас точно получится. Ну же! Итак… дробь барабана… Я смотрю в твои глаза, ты берёшь нож. Бери же нож!
Даня берёт нож.
Так… молодец. Спокойно, уверенно целишься и…
Неожиданно для себя Даня метнул нож. Нелли вскрикнула, зажмурила глаза, боится пошевелиться.
Даня. Всё! Концерт окончен! Зритель рыдает, ты в истерике.
Нелли бросается к Дане, бьёт его кулачками в грудь.
Нелли. Дурак! Дурак! Дурак! Зачем ты это сделал? Я же пошутила. Сумасшедший, придурок, ненавижу, ненавижу! (Рыдает.)
Даня. Сама просила. Успокойся. Всё же хорошо. Удачно получилось.
Нелли. Дурак, шизик, точно повёрнутый!
Даня. Успокойся. Если бы я в себе не был уверен, не поддался бы твоим дурацким фантазиям. Ну извини, извини меня. Дурак, конечно, дурак, а ты тоже хороша. Цирк тебе подавай. Успокойся, смелая ты, оказывается. Доказала и себе, и мне. Давай вытрем слёзы. Вот так. Ты же на меня больше не сердишься?
Нелли. Сержусь. Сержусь и ненавижу. А если бы ты промахнулся? Страшно подумать. (Снова заплакала.)
Даня. Не промахнулся же? Ладно, плачь. У тебя нервный срыв.
Нелли. Что я, маленькая? (Вытирает слёзы.)
Даня. Успокоилась? Молодец. Тогда… иди.
Нелли. Чего? Ты меня гонишь?
Даня (уклончиво). Мне работать надо.
Нелли. Работай. Кто мешает. И всё же ты… дурак! Самый настоящий дурак! Шуток не понимаешь.
Даня. Зачем ты так? Не хочешь нормально?
Нелли. Нормально? Я-то нормально, а вот ты… Это ты не такой, как все!
Даня. Я и не хочу как все.
Нелли (с иронией). Может, у тебя и цель есть?
Даня. Ну, скажем, есть.
Нелли. Надо же! Интересно знать. Какая, если не секрет?
Даня. Обыкновенная.
Нелли. Жениться, обзавестись детьми, денег накопить, колёса купить? М-м-м… что там ещё?
Даня. Детей людьми вырасти.
Нелли. А это как?
Даня. Честными, благородными, ответственными.
Нелли. Ха! Удавиться можно. Детей он собирается воспитывать. Шизик. Пай-мальчик! Надо же! И откуда ты такой выискался? С другой планеты? (Неожиданно кричит, размахивая руками.) Не верю таким как ты! Никому не верю! Все с виду чистенькие, а чуть копнуть – грязь и вонь, смердеть начнут! Изображают добреньких… там. Прикидываются. Я не права? Любого возьми. Хотя бы дядю твоего! Ты на него батрачишь за гроши, а он тебе красивые слова распевает. Я не права? А дача у него? Да он по блату всё! По знакомству! За государственный счёт! Ты мне, я тебе. Воровство одно кругом! Воровство и круговая порука! Да он, дядя твой, в зависимости всех держит, и маму мою. Сначала из-за меня. Я болела… он в клинику меня, к профессору пристроил. Папа не смог, а твой дядя – пожалуйста. А к этому профессору запись за полгода. Потом отцу лекарства импортные, дефицитные… И что думаешь? Просто так, по старой дружбе? Как же, держи карман шире! Разве такие могут за так, по доброте, без выгоды? Удавятся скорее! Я тебе скажу, я тебе такое скажу… Ночью проснулась – мама плачет и папе говорит: последняя надежда и осталась на него, на дядю твоего, значит. Доченьку спасать надо. Он её устроит к этому… светиле, а то, врачи говорят, потеряем. И плачет. Ты меня, Мишенька, прости. Даже если бы ты мне запретил, я бы вопреки твоей воле… это. Не запрещай, Мишенька, прости. Тебя люблю. Вот так! Такое услышала. Случайно. Я истерику тогда закатила. В клинику не хотела. Меня силой от смерти спасали. Лучше бы умереть. Весь мир другим стал. Всё перевернулось. И папа? Думаешь, ему легко было? От чего он так рано? Переживал. А виду не показывал. В себе держал. Мучился, и мама мучилась. Между ними Перхуров встал со своим могуществом. И это одноклассник! За одной партой сидели. Друг детства. Чего ещё? Несколько раз из дома убегала, скиталась где придётся. Всё равно было. Оцепенение какое-то. Безразличие. Ну… Понимаешь… Попала к ребятам… балдели, убивали время. Чувствовала – деградирую. Уйти – сил не хватало. Затягивает. Время, знаешь, так растягивается, растягивается, никаких мыслей, всё до фени. Клёво. Это когда наркотики. Сначала вино, а потом… Я пару раз попробовала, за компанию, всем вместе чуть счастливее стать. Мы же такие несчастные! Но я не совсем дура. Сразу прочухалась – куда ведёт. Завязала. Это Вовочка. Он спас меня. Он был уже того… два раза лечился. Вообще-то больница не особо помогает. Лежать там, говорил, не дай боже! Он меня увидел и влюбился. С первого взгляда! Таскался за мной, как пёс, в ногах валялся, умолял, проклинал судьбу. До меня любви, говорил, не испытывал, а тут любовь вдруг. Хотя я не особо верила. А ему захотелось жить, быть счастливым, жениться, иметь детей, как у всех. Но уже не мог. Поздно, говорит, ты пришла, спасительница. С меня клятву взял, чтобы я никогда ни под каким видом не употребляла наркотики. Следил, сцены устраивал, ругался. Я для себя сама решила – никогда, что бы там ни случилось. Жизнь же не даётся дважды. И прожить её… Деньги у него всегда водились. Родители у него из этих… Потом предки как-то узнали, перестали бабки давать, а он уже не мог и дня. Жалко мне было видеть, как он мучился. Я ему доставала… В долги залезла… А тут взяли легавые одного, через кого можно было… И всё! Он с ума сошёл. Корёжило его, трясло – жуть… Ломка началась. Не дай боже! Я смотрела на него и плакала. Представляешь, смотрю и реву, как дура. А чем помочь? «Скорую»? Он запретил. Когда наконец нашла кого надо, принесла… Он это… схватил ампулы, у него хватило сил самому, он всегда делал сам, только сам… Руки у него гуляли, тряслись… Может, не рассчитал, больше нормы, или ещё чего… Это я виновата! Не проследила. Надеялась на него, его опыт. Не могу! (Закрыла лицо.) Отец, а через неделю он… Единственный человек, которому я была нужна, который любил меня! В церковь начала ходить… Знаешь, вроде чуточку и легче. Помолюсь – и отпускает.