Страница 4 из 11
Делайла проверила часы и поставила часы Эллы на то же время. Всего 11:30, так что Делайла сможет ещё пару часов поспать. Поставив будильник Эллы на 1:35 дня, Делайла разгладила простынь и покрывало и легла прямо на них, а потом натянула одеяло до подбородка – не потому, что в квартире было холодно, а потому, что так она чувствовала себя в безопасности. Радуясь тому, что Мэри либо сама спит, либо куда-то ушла, либо наконец сорвала голос из-за безудержного пения, Делайла легла на бок и понеслась по течению дрёмы в сторону блаженного неведения.
Телефонный звонок разрушил спокойный сон Делайлы, словно ракета, врезавшаяся в стены монастыря. Она резко села и нащупала телефон, ругая себя за то, что не выключила его, чтобы никто не мог прервать её сон.
– Что? – прорычала она.
– Ты где, чёрт тебя дери? – прорычал в ответ Нейт.
– Э-э-э? Сейчас…
Делайла посмотрела на Эллу. На часах было 2:25.
– Ох, блин.
– Если не явишься через пятнадцать минут, больше вообще сюда не приходи.
Делайла убрала телефон от уха как раз вовремя, чтобы избежать привычного громкого БАБАХ. Нейт пользовался старомодным проводным телефоном, где трубку вешали на металлический крючок. Он выражал свои эмоции силой, с которой бросал трубку на крючок после звонка. Сейчас он был явно разъярён.
Делайла бегом бросилась в ванную, скидывая по пути одежду. Там она плеснула воды в лицо, наскоро повозила щёткой по волосам, потом вернулась в спальню, натянула тёмно-синее рабочее платье и взяла уродливые чёрные ботинки на нескользящей подошве, которые Нейт заставлял носить всех подчинённых. Пока она завязывала шнурки, её взгляд упал на Эллу.
– Ты меня разочаровала, – сказала она кукле.
Элла посмотрела на неё сквозь густые ресницы. Одна из её кудряшек повисла над глазом. Она выглядела почти проказливо.
Неудивительно, что эта кукла такая дешёвая. Единственное, что в ней реально работает, – часы на груди. Но зачем вообще нужны часы без будильника? Да, Элла – милая кукла, она похожа на малыша, которого Делайла так давно хотела, но сейчас она больше раздражала Делайлу, чем вызывала какие-то другие эмоции.
Завязав ботинки, Делайла схватила Эллу с тумбочки. На мгновение её поразил реализм мягкой, как у младенца, «кожи» Эллы. Но потом она прошла в гостиную, взяла сумочку и поспешно вышла из квартиры. Пробежав по коридору к лестнице, Делайла покачала головой, услышав очередные рулады Мэри. «Обожаю большой, яркий мир».
На улице солнце успело уступить место низко висящим тучам, из которых сыпались крупные дождевые капли. Делайла придержала дверь для двух пожилых дам; те, казалось, заходили в подъезд целую вечность. А потом со всех ног побежала за угол, где стояли мусорные контейнеры.
Три огромных зелёных контейнера стояли, словно трио троллей, на краю парковки. Два из них были открыты, третий – закрыт. Делайла прицелилась во второй из открытых контейнеров и, размахнувшись хорошенько, выпустила Эллу в самой высокой точке, куда достала её рука. Элла описала под дождём широкую дугу и с громким металлическим бдыщ приземлилась в одну из открытых мусорок. Делайла немного вздрогнула, услышав этот звук, – она чувствовала себя немного виноватой, выбрасывая куклу, которая так напоминала её малыша, куклу с удивительно реалистичными ручками.
Делайла не увидела, в какой именно контейнер приземлилась Элла, потому что в этот момент из чёрного входа кафешки появился Нейт. Делайла помахала ему.
– Опоздала, потому что с куколкой заигралась? – крикнул он.
– Очень смешно.
Делайла бегом бросилась к двери и успела как раз вовремя – отдельные капли превратились в настоящую стену дождя.
Нейт отошёл, пропуская её внутрь, а потом быстро закрыл дверь. Делайла почувствовала запах крема после бритья, которым пользовался Нейт – едва заметный аромат виски, которым Нейт просто до ужаса гордился. «Мужественно, а?» – спросил он, когда в первый раз воспользовался этим кремом. Делайле пришлось с ним согласиться.
Нейт – высокий, хорошо сложенный, симпатичный, хорошо ухоженный – совсем не походил на стереотипного владельца забегаловки. Ему было лет пятьдесят, он носил короткие седеющие чёрные волосы и аккуратно подстриженную бородку. А ещё он мог пронзить тебя одним взглядом оловянно-серых глаз. И сейчас эти глаза были направлены на Делайлу.
– Тебе повезло, что ты хорошо работаешь и клиенты тебя любят, – сказал он. – Но тебе надо что-то делать с опозданиями. Я не смогу всё время спускать тебе это с рук.
– Знаю. Знаю. Я пытаюсь.
– Это да.
Смена прошла быстро. Это главное достоинство работы с двух до десяти. Работы столько, что можно с ног сбиться, но, по крайней мере, время пролетает быстро.
Домой Делайла вернулась где-то в 10:30 вечера, к счастью, пропустив песню, которую Мэри пела перед сном. В здании было довольно тихо. Делайла слышала только рэп, игравший в одной из квартир в конце коридора, и смех из телевизора, стоявшего у соседей сверху.
Закрыв дверь в коридор, где несло сгоревшей брюссельской капустой, Делайла надеялась, что неприятный запах не последует за ней в квартиру, и этого действительно не случилось. Дома пахло хвойным ароматизатором и апельсинами. Так или иначе, дом пах лучше, чем сама Делайла, от которой, как и обычно под конец смены, пахло жиром.
Скинув одежду, она сунула её в ларь из кедрового дерева, стоявший у дверей. Ларь с угольным фильтровальным мешочком внутри помогал ей решить проблему с запахом жира, от которой она страдала не одну неделю, когда только начала работать в кафе.
В душе Делайла смыла с себя остатки запаха жира, потом натянула красную ночную рубашку с длинными рукавами и устроилась в кровати с контейнером, заполненным зеленой фасолью и кусочками бефстроганова. Повар, работавший в смену от двух до десяти, был лучшим из всех, что трудились на Нейта. Бефстроганов был великолепен. За едой Делайла пересматривала комедийное шоу на старом телевизоре, который стоял на антикварном кленовом комоде. Она ни разу не засмеялась и даже не улыбнулась. Шоу просто помогало ей чувствовать себя чуть менее одинокой во время еды.
Примерно в половине двенадцатого Делайла поставила пустой пенопластовый контейнер на стопку журналов по дизайну интерьера, лежавших на прикроватной тумбочке. Выключив китайскую лампу, она повернулась на бок и свернулась клубочком. Уличные фонари, возвышавшиеся над парковкой за окном, отбрасывали кривые, зловещие тени по всей комнате. Они напоминали огромные костлявые пальцы, которые тянулись к кровати.
Делайла закрыла глаза и заставила себя поскорее заснуть… и это ей удалось.
Впрочем, закончился сон тоже быстро.
Делайла резко открыла глаза. Часы с неработающим будильником показывали 1:35 ночи.
Она села и огляделась.
Что её разбудило?
Повернувшись к окну, она потёрла глаза. Её разбудил какой-то назойливый звук, доносившийся оттуда. Звон? Жужжание?
Делайла наклонила голову и прислушалась. Она ничего не слышала, кроме шума машин на дороге.
Она снова посмотрела на часы. 1:36.
Стоп. Она проснулась в 1:35 ночи.
Она поставила будильник куклы на 1:35. Что, если она случайно нажала «ночи» вместо «дня»?
– Упс, – прошептала она. – Прости, Элла.
Делайла подумала, не выйти ли на улицу, чтобы забрать куклу, которая, похоже, всё ещё работает, но она слишком уж устала. Посмотрит с утра.
Делайла закуталась в одеяло и снова заснула.
– Ты её выкинула? – Харпер втянула подбородок, подняла бровь и скривила губы – эта гримаса у неё обозначала «Ты о чём думала вообще?».
– Я думала, что она сломана.
– Да, но она может быть коллекционной. Вдруг она каких-то денег стоит?
Огромные голубые глаза Харпер загорелись, когда она подумала о долларах. Делайле представлялось, что в голове Харпер заработал калькулятор, вычисляющий воображаемые суммы.
Делайла и Харпер сидели за круглым столиком в любимой кофейне Харпер. Делайла пила чай с корицей, Харпер – какое-то сложное четверное эспрессо. Харпер была настоящей кофеманкой.