Страница 24 из 26
– Хотвиг! – проревел он.
Дверь фургона открылась, и вошел Хотвиг, который толкал перед собой стройную женщину. Они остановились на пороге.
– Ты все слышала! – прорычал Фиколмий. – Ты предала свой клан и меня… ради этого! – Он толкнул Джошуа в плечо, тот ударился о стену и сполз на пол.
Воршева разрыдалась. Сильная рука Хотвига упиралась ей в спину, когда она наклонилась, чтобы прикоснуться к принцу. Джошуа медленно поднял голову и рассеянно на нее посмотрел, хотя глаза у него уже начали заплывать и закрываться.
– Ты жива, – только и сказал он.
Она попыталась освободиться от руки Хотвига, он схватил ее сильнее и прижал к себе, не обращая внимания на ногти, царапавшие его руки, и успев отклониться в сторону, когда она потянулась к глазам.
– Хранители рэнда поймали ее на внешнем пастбище, – проревел Фиколмий и не сильно ударил дочь, разозлившись, что она сопротивляется. – Успокойся, вероломная сука! Мне следовало утопить тебя в Амстрейе, когда ты родилась. Ты еще хуже матери, а она была самой мерзкой коровой из всех, что я знал. Зачем ты тратишь слезы на этот кусок дерьма? – Он пнул Джошуа носком сапога.
На лице принца снова появилось серьезное выражение, он мгновение с холодным интересом смотрел на марк-тана, а потом повернулся к Воршеве.
– Я рад, что ты в безопасности.
– В безопасности! – Воршева пронзительно рассмеялась. – Я люблю мужчину, которому не нужна. А тот, который меня хочет, будет использовать, как племенную кобылу, и избивать всякий раз, когда я поднимусь с колен! – Она принялась вырываться из рук Хотвига и повернулась лицом к Утварту, который опустил меч острием вниз. – О, я тебя помню, Утварт! Я убежала, чтобы спастись от тебя, урод, насилующий детей или овец, если тебе не удается поймать ребенка! От мужчины, который любит свои шрамы больше, чем когда-либо сможет полюбить женщину. Да я скорее умру, чем стану твоей невестой!
Помрачневший Утварт молчал, но Фиколмий фыркнул с угрюмым весельем.
– Клянусь Четырехногим, я уже почти забыл про зазубренный кинжал, которым природа наградила тебя вместо языка, дочь. Может, Джошуа для разнообразия получил удовольствие от моих ударов кулаками. Что же до того, что ты предпочитаешь, можешь убить себя, как только закончится брачный проезд, если тебе так хочется. А я желаю получить цену невесты и восстановить честь Клана Жеребца.
– Есть способы получше, чем убивать беспомощных пленников, – произнес новый голос.
Все одновременно повернулись – даже Джошуа, хотя он старался двигаться осторожно. На пороге стояла Джелой, она подняла руки к перемычке над дверным проемом, и ветер раздувал плащ у нее за спиной.
– Они сбежали из загона! – в ярости закричал Фиколмий. – Не двигайся, женщина! Хотвиг, седлайте лошадей и приведите назад остальных. Кто-то за это ответит по-настоящему!
Джелой вошла в фургон, в котором быстро стало тесно. Тихо выругавшись, Хотвиг промчался мимо нее и выскочил в темноту. Женщина-ведьма спокойно закрыла за ним дверь.
– Он найдет их в загоне, – сказала она. – Только я могу входить и выходить оттуда, когда мне вздумается.
Утварт поднял свой широкий клинок и приставил к ее шее. Желтые, со слегка опущенными веками глаза Джелой посмотрели в его глаза, и тритинг отступил, размахивая мечом, словно ему что-то угрожало.
Фиколмий озадаченно, сдерживая гнев, разглядывал Джелой.
– Что тебе нужно, старуха?
Освободившаяся от Хотвига Воршева проползла мимо Фиколмия и принялась вытирать лицо Джошуа своим потрепанным плащом. Принц мягко взял ее за руку, не давая к себе прикоснуться, когда Джелой снова заговорила.
– Я сказала, что прихожу и ухожу, когда пожелаю. Сейчас я хочу находиться здесь.
– Ты в моем фургоне, старуха. – Марк-тан вытер пот со лба волосатой рукой.
– Ты думал, что сможешь удержать Джелой в плену, Фиколмий. Глупо с твоей стороны. Однако я пришла дать совет в надежде, что у тебя гораздо больше здравого смысла, чем ты успел показать нам сегодня.
Казалось, Фиколмий сражается с отчаянным желанием ее ударить. Увидев его борьбу и напряженное выражение лица, Джелой кивнула и мрачно улыбнулась.
– Ты про меня слышал.
– Я слышал о дьяволице с твоим именем, которая прячется в лесу и крадет души мужчин, – проворчал Фиколмий.
Утварт стоял у него за спиной, поджав губы, которые превратились в тонкую линию, но с широко раскрытыми глазами, метавшимися по сторонам, словно он проверял, где находятся двери и окна.
– Я уверена, что до тебя доходило множество неверных слухов, – сказала Джелой, – впрочем, в них есть определенная правда, хотя и несколько перевранная. А истина заключается в тех, которые говорят, что со мной лучше не ссориться, Фиколмий. – Она медленно моргнула, совсем как сова, вдруг увидевшая кого-то маленького и беззащитного. – Я очень опасный враг.
Марк-тан подергал себя за бороду.
– Я тебя не боюсь, женщина, но и не связываюсь с демонами без уважительной причины. Ты мне не нужна. Уходи, и я не стану тебя трогать, но не вмешивайся не в свое дело.
– Ты болван, лошадиный лорд! – Джелой вскинула вверх руки, и ее плащ зашевелился, словно черное крыло. В этот момент за ее спиной распахнулась дверь, ворвавшийся внутрь ветер погасил светильники, и фургон погрузился в темноту, только огонь в яме сиял малиновым светом, точно дверь в преисподнюю. Кто-то испуганно выругался, но его голос почти заглушили стоны ветра. – Я тебе говорила, – крикнула Джелой. – Я хожу там, где пожелаю! – Дверь снова захлопнулась, хотя женщина-ведьма даже не пошевелилась. Ветер стих. Джелой наклонилась вперед, и беспокойное пламя отразилось в ее желтых глазах. – Что будет с этими людьми, очень даже меня касается – и тебя тоже, хотя ты слишком темный, чтобы понимать такие вещи. Наш враг является и твоим врагом, и он страшнее, чем ты в состоянии понять, Фиколмий. Когда он придет, он промчится по твоим полям, точно страшный пожар.
– Ха! – фыркнул марк-тан, но испуганные нотки не исчезли из его голоса. – Не нужно читать мне проповеди. Я все знаю про твоего врага, короля Элиаса. И он не больше мужчина, чем его брат Джошуа. Тритинги его не боятся.
Прежде чем Джелой успела ему ответить, раздался стук в дверь, которая тут же распахнулась, и на пороге появился Хотвиг с копьем в руке и озадаченным выражением на лице. Несмотря на солидную бороду, он был еще достаточно молодым человеком и посмотрел на женщину-ведьму с нескрываемым отвращением, когда заговорил с вождем.
– Пленники по-прежнему в загоне для скота. Никто из тех, кто снаружи, не видел, как эта женщина его покинула. Ворота заперты, в ограде нет никаких дыр.
Фиколмий махнул рукой и проворчал:
– Я знаю. – Взгляд марк-тана переместился на Джелой, он несколько мгновений задумчиво на нее смотрел, потом приказал Хотвигу: – Подойди. – И прошептал что-то ему ухо.
– Я все сделаю, – сказал Хотвиг и бросил нервный взгляд на Джелой, прежде чем снова выйти.
– Итак, – заговорил Фиколмий и широко улыбнулся, продемонстрировав почти все свои кривые зубы. – Ты считаешь, что я должен отпустить этого пса, чтобы он отсюда убрался? – Он пнул Джошуа ногой, заработав мимолетный сердитый взгляд дочери. – А что, если я откажусь? – весело спросил он.
– Я уже тебе говорила, марк-тан, – прищурившись, ответила Джелой, – я опасный враг.
Фиколмий хохотнул.
– И что ты сделаешь, я уже сказал моим людям убить пленников, если только я не приду к ним сам до следующей стражи и велю оставить их в живых? – Он с довольным видом похлопал себя по животу. – Я не сомневаюсь, что у тебя имеются заклинания, которые могут причинить мне вред, но сейчас мы приставили клинки к горлу друг друга, разве не так?
Утварт, находившийся в углу фургона, зарычал, словно его привела в невероятное возбуждение картина, нарисованная Фиколмием.
– О, лошадиный лорд, да защитят Боги мир от таких, как ты, – с отвращением сказала Джелой. – Я надеялась убедить тебя нам помочь, что принесло бы пользу тебе самому, как и многим другим. – Она покачала головой. – Теперь же, как ты сказал, мы вытащили на свет наше оружие. Кто знает, удастся ли убрать его обратно без множества смертей?