Коррекция (Йеллоустоун)

– Поздравляю! А ты сомневалась, будут ли посетители. Ещё не открыли, а полсотни людей уже собралось. Со мной и моей охраной будет ещё больше. Где, кстати, твоя?

– Вон Сергей, – показала она на крепкого парня, стоявшего в десяти шагах от них. – Я знала, что ты приедешь, и попросила его отойти. Не бойся, он знает своё дело. Ой!

Алексей повернулся в ту сторону, куда, приоткрыв рот и округлив глаза, уставилась Лида. К зданию музея шёл он сам об руку с женщиной лет двадцати пяти. Левой рукой он прижимал к себе пятилетнюю девочку. В открывшиеся двери музея начали входить люди, туда же зашла и пара, за которой наблюдали Самохины. Малышку перед этим опустили на асфальт, и она, задирая ножки, сама преодолела ступени, придерживаясь за руку отца.

– Он сейчас на семь лет старше того меня, которого ты увидела в первый раз, – сказал Алексей. – Не похоже, чтобы был военным. Но с семьёй вроде все в порядке. Ты плачешь?

– От зависти, – призналась Лида. – Подержи букет, я вытру глаза. Спасибо. Не стоит тебе туда заходить, увидишь как-нибудь в другой раз. А я должна идти.

Ещё 35 лет спустя

– Алексей Николаевич! Вас хотел видеть Генеральный секретарь. Звонок был пять минут назад. Олег Игоревич сказал, что будет у себя.

Было шестое сентября и стояла по-летнему тёплая погода, поэтому он не стал одеваться, спустился по лестнице к выходу и минут через пять вошёл в главный корпус Кремля. В приёмной встретил секретарь.

–Здравствуйте, Алексей Николаевич, заходите, пожалуйста, вас ждут.

Ждали его двое. Шестидесятилетний Олег Игоревич Сотников сидел за столом, а Виктор Александрович Зорин, которому пять дней назад праздновали семидесятилетие, занял один из стоявших у стены стульев. Оба смотрели на Самохина с любопытством. Алексей привык к таким взглядам, потому что на него уже давно никто не смотрел по-другому.

– Садись ближе, – сказал ему генсек, – у меня к тебе важный разговор. Алексей, ты знаешь закон. Исполнилось семьдесят – и на отдых!

– Мне недавно исполнилось сто, – равнодушно ответил он. – Я готов уйти хоть сейчас, и вы это знаете.

– Знаем, – кивнул Олег Игоревич, – но речь не о тебе. Ты у нас вне возраста, и этот закон писан не для тебя. А вот Виктору Александровичу пора освобождать кресло председателя Совмина, вопрос в преемнике. Он рекомендовал тебя, и я склонен его поддержать. У тебя громадный опыт и отменное здоровье! И ни к кому не нужно ходить с книгами.

– Я устал, товарищи, и жена устала. Фактически я уже сделал всё, что от меня требовалось. Созданы нужные производства и продовольственные запасы и построены резервы жилья. Мы уже можем укрыть и сохранить своё население а, если продолжим двадцать лет увеличивать запасы, сможем принять до ста миллионов иммигрантов. Мы даже построили подземные зоопарки и создали банки семян не хуже тех, которые есть в Западной Европе. Построены реакторы в Болгарии и ГДР, и их правительствам настоятельно рекомендовано запастись продовольствием. Нужно только сохранить тайну и, когда придёт час, отобрать беженцев.

– Вас с женой во всём мире зовут Вечными, а вы расклеились, – улыбнулся Олег Игоревич. – Рано вам пока на покой. Мы обошли всех в производстве и в военной силе, но это не гарантия безопасности. Вы прекрасно знаете, что творится в мире. Безверие, отсутствие идеалов, яд вседозволенности и право силы! Во многих странах свирепствуют войны, голод и анархия. Польша и Венгрия ушли от социализма, а Чехословакия к этому близка. Югославия воюет с Албанией, и мы решили не вмешиваться в их войну. Китай стремительно набирает экономическую мощь, не забывая о военной. Мало подготовиться к катастрофе, до неё ещё нужно дожить! И желательно сделать это без серьёзных военных конфликтов, а то нам не больно помогут и ваши запасы. Когда посмотришь на то, что творится в мире, и припомнишь о грядущем взрыве, сразу вспоминаешь о Боге и очищающем Землю от скверны Апокалипсисе.

– Я вспоминаю о Боге каждый день, кроме воскресенья, – улыбнулся Виктор Александрович. – Как его увижу, так и вспоминаю. Не выпендривайся, Алексей. За сто лет нельзя устать от жизни, и ты устал не от неё, а от своей работы, вот и сменишь. Помимо опыта у тебя во всём мире нужная репутация. Знаешь же, как к тебе относятся.

Конечно, он знал. Пять лет назад в газете «Нью-Йорк Таймс» появилась статья под заголовком «Дети Люцифера». Немаленькая такая статья на пару газетных страниц и с фотографиями его и Лиды. Конечно, это был правительственный заказ, слишком уж много приводилось фактов, которых не нарыл бы никакой писака. Вранья было на удивление мало, хотя во многих событиях их роль сильно преувеличили, а фактам давали свою трактовку. Написано было талантливо, а многочисленные факты приводились со ссылками на авторитетные источники. Сенсацию подхватили другие СМИ, тем более что со стороны руководства СССР не последовало опровержений. Давно не глушили передачи вещавших на Союз западных радиостанций, поэтому о новости скоро стало известно и здесь.

– Врать не будем, – сказал ему тогда Виктор Александрович, – говорить всей правды – тоже. Ну а у вас больше не будет мороки с гримом.

Тогда вышло информационное сообщение Советского правительства, в котором признавалось, что Алексей и Лидия Самохины уже семьдесят лет не подвергаются старению. Проведённые медико-биологические исследования не выявили у них никаких отклонений от нормы. Факторов, объясняющих этот феномен, не обнаружили, а поднимать шум не захотели, поэтому по просьбе самих Самохиных не было никаких публикаций. Это сообщение подлило масла в огонь, и на полгода они стали излюбленной темой не только для прессы, но и для пересудов обывателей в большинстве развитых стран. Больше всего, конечно, досталось ему. Их проживание в гостях у Сталина вызывало наибольший интерес. Что такого могло оказаться в молодой паре, чтобы кровавый тиран оказал им такую честь, поселив рядом с собой на долгое время в покоях, где жил сам Черчилль? Что интересно, сексуального подтекста никто не мусолил. Если верить газетным публикациям, он был отцом советского ядерного оружия и подарил своей стране термоядерные реакторы и накопители. Некоторые шли ещё дальше, приписывая ему и научно-техническую революцию пятидесятых. В том, что СССР был их родиной, высказывались большие сомнения. Поговаривали о пришельцах, но в такое мало кто верил. Естественно, что обратили внимание и на его теперешнюю работу. Всплыли факты, позволившие сделать выводы о том, что в Советском Союзе создаются большие запасы продовольствия. Это сразу же вызвало подозрения в миролюбии оплота социализма, тем более что в это время запустили программу производства сотни боевых самолётов, способных ненадолго выходить в космическое пространство. Фактически это были перехватчики ракет и истребители орбитальных лазерных батарей, которые США собрались повесить над Советским Союзом. До конца шум не утих до сих пор, хотя писали и говорили об этом гораздо меньше: тема уже приелась. В СССР о них тоже писали, хоть и поменьше, чем на Западе, и отношение повсеместно было самое благожелательное. Единственным светлым моментом во всём этом было то, что отпала необходимость в гримёре. И потом гримом можно скрывать молодость лет тридцать, но не сто.

– И чего вы хотите добиться этим назначением? – спросил он. – Нас и без того боятся, станут бояться ещё больше.

– Что и требуется, – сказал генсек. – Если не хотят дружить, пусть хоть боятся. Нам осталось терпеть их соседство двадцать лет. А здесь народ за вас кого угодно порвёт на клочки. В связи с событиями в мире я не исключаю принятия непопулярных решений. Если такое придётся делать, лучше если это сделаешь ты.

– Китай? – спросил он.

– В первую очередь, – кивнул генсек. – По всей видимости, не удастся избежать столкновения, а терять людей не хочется. Сколько ни наращивай оборону, её не сделаешь стопроцентной. Китай – это не Штаты, мы трёмся с ним спинами. Сибирь прикрываем плотно, но Дальнему Востоку достанется. Сколько у нас резервного жилья?