Коррекция (Йеллоустоун)

– Ты же сам говорил, что рано заниматься продовольствием.

– Им рано заниматься для катастрофы после взрыва. Мы с тобой сильно изменили историю. У нас не было атомных войн, сейчас я не исключаю их возможности. И стихийные бедствия никуда не денутся, например, засуха в семьдесят втором. Так что продовольствие будем собирать, в первую очередь это зерно. Но поработаем и на перспективу. Нужно озадачить учёных вопросом длительного хранения продуктов в условиях вечной мерзлоты. С зерном больших проблем нет, а вот мясо, рыба и жиры... Я этим не занимался и не специалист, но уверен, что там много сложностей. Положи в морозилку холодильника кусок мяса или рыбы, а потом попробуй через несколько лет что-нибудь приготовить. Съешь, конечно, если не будет ничего другого, но в морозилке очень холодно и мясо не хранится пятьдесят лет. В вечной мерзлоте не такие низкие температуры. Просто так мясо не положишь, оно успеет испортиться раньше, чем полностью промёрзнет. Даже если закладывать уже замороженное, с ним перед этим нужно что-то делать. Вот пусть учёные и подумают, что именно. И с самой мерзлотой нужно разобраться и найти подходящие места, близкие к транспортным магистралям. Промышленным выращиванием грибов в пещерах можно заняться лет через пятнадцать. Подвести электричество – и вперёд!

– Так просто? – усомнилась Лида.

– Конечно, нет, – он обнял жену. – Нет людей, нет опыта, пока вообще ничего нет, но есть твой муж! Так что даёшь грибы! Хлореллой пока заниматься не будем, кормами из нефти – тоже. Всему своё время.

– Неужели совсем нет людей?

– Из Министерства внутренних дел перейдут люди, которые занимались пожарной охраной, Пономаренко передаёт несколько своих спецов из министерства заготовок, кое-кого отрываем у Федотова и других министров. Но остальные штаты придётся заполнять самим. Деньги выделены, помещения и транспорт тоже есть, осталось найти нужных специалистов. Этим и буду заниматься в первую очередь. А как дела у тебя? Отвезла в музей портрет Ангелины?

– Отвезла. Приняли и при мне повесили рядом с остальными картинами. Ты знаешь, возле них постоянно стоят люди и смотрят не только на портрет Сталина, но и на всё остальное. Повесили портрет Ангелины, так возле него сразу собралась толпа. И это Третьяковка! Они смотрели на картины, а я на них и думала, насколько эти люди отличаются от тех, кого мы оставили в моём времени. Конечно, не все у нас были дерьмом и не все здесь ангелы, но разницу чувствуешь сразу. Здесь люди живут, там они существовали.

– Ты решила, что будешь рисовать? Советую нарисовать себя. Я не шучу. Если бы во мне была хоть капля твоего таланта, я рисовал бы только тебя. Люди стремятся запечатлеть красоту, а ты наделена в избытке телесной и духовной.

– И когда ты все это рассмотрел? Неужели сразу, как только познакомились?

– Сразу я увидел красивую перепуганную женщину, – засмеялся муж, – потом холёную светскую стерву, а всё остальное...

– Я не могла позволить себе такую роскошь, как искренность. Во всём мире был лишь один родной человек – отец, но он уделял мне мало внимания. Близких подруг не было, так, приятельницы. За всё в жизни нужно платить, пришлось и мне заплатить одиночеством за миллиарды отца. Думаешь, почему я так в тебя вцепилась? Видел, какие меня окружали мужчины? И на тусовках у подруг они были не лучше. А в тебе я сразу почувствовала силу и внутреннюю чистоту! Я видела, что тебе не нужна, и боролась за тебя, как могла! Сначала была только постель, потом я поняла, что не могу тебя отпустить. Что ты уйдёшь, и для меня всё кончится. Всё случилось быстро, я не могла этому противиться да и не хотела. Как ты думаешь, это не он толкнул нас друг к другу?

– А если даже и так? – Алексей с нежностью посмотрел ей в глаза. – Что это меняет? Какая разница, чем вызвана любовь, если она уже есть? Любовь к тебе придаёт мне силы и заставляет бороться за будущее. Возможно, будь я один, плюнул бы на всё и постарался лучше устроиться в жизни. Так что, может, ты и права, но для меня это не имеет значения.

Глава 22

35 лет спустя

– Лида, подойди! – крикнул Алексей. – Американцы запустили свой реактор!

– Не хочу, – отозвалась жена, которая работала за мольбертом в соседней комнате. – Это было ожидаемо, что они могут сказать интересного? С союзниками поделятся?

– Не хочешь идти – не иди. Жди, пока я посмотрю новости, потом скажу. Незачем нам перекрикиваться.

Алексей ещё десять минут смотрел телевизор, потом выключил и пошёл в маленькую комнату, где жена устроила себе мастерскую.

– Реактор выдал три мегаватта, – сказал он, – следующий будут делать мощнее. А с европейцами поделятся, это и к бабке ходить не надо. Союзникам помогут ради того, чтобы грохнуть наш газовый бизнес и оторвать от трубы Западную Европу. Только без газа они долго не обойдутся, а потом перекроем трубы. Газ и самим пригодится. Ты читала сегодняшнюю газету?

– Не буду я читать, – ответила жена. – Она лежит на столике, можешь взять. Там же и вчерашняя, которую ты тоже не смотрел. Прежде чем браться за газеты, рассказал бы хоть, как у вас идут дела, а то в последнее время стал неразговорчивый. Будто и нет в доме мужа.

– Надоело мне всё, Лидочка! Покупаем продовольствие, роем землю, как кроты, и прячем. Дело давно запущено и делается фактически без моего участия. Так, вожу рукой. Подземные производства сейчас строят другие, и слава богу! Мне и грибы уже давно сидят в печёнках! А производство БВК из нефти отдали Комитету по кормам. Со следующего года начнём заниматься хлореллой, но я пока не знаю, кому это поручат.

– И это говорит мой муж! – делано возмутилась она. – Знаешь, как тебя называют в министерстве?

– Знаю! – буркнул он. – Вечный Алекс. Знаешь, как уже надоел этот грим?

– Мне, что ли, поплакаться? – рассердилась Лида, бросая работу. – Ты думаешь, мне ничего не надоело? Регулярно закрашивать несуществующую седину, делать морщины и председательствовать в Союзе художников! Некрологи эти бесконечные! В последнее время заставляю себя браться за кисти! И терплю из-за тебя и твоего дурацкого бога, который лишил меня радости быть матерью! Зачем мне вечная молодость, которую приходится скрывать от людей, если за неё нужно платить такую цену? Я хотела взять ребёнка из детского дома! Напомнить, что ты тогда сказал? Ты остался молод телом, но ведешь себя как старый дед! Когда мы были близки в последний раз? Или тебе уже надоела и постельная работа? Конечно! Столько телодвижений и без малейшего результата. А то, что мне нужно твоё тепло и хоть капелька радости, уже не в счёт? Ты когда-то говорил, что любовь ко мне придаёт тебе силы, а сейчас жалуешься на их отсутствие! Значит, нет и любви?

– Что ты такое говоришь! – Алексей вскочил и обнял дёрнувшуюся жену. – Прости дурака! Как любил, так и люблю, но мне стало казаться, что ты меня сторонишься. И ещё чувство вины...

– Точно дурак! – она уткнулась ему в грудь и сказала то, что не собиралась говорить: – Лёша, Старостин умер. Мне Галя звонила три дня назад, когда ты был в командировке. Обширный инфаркт. Его уже похоронили. Не хотела тебя расстраивать...

– Ладно, – он погладил её волосы. – Я уже стал к этому привыкать. Пройдёт лет десять, и не останется никого из тех, с кем я начинал, а нам тогда не поможет никакой грим. Хотя многие уже привыкли к тому, что руководство приходит и уходит, а Самохины остаются.

– Недавно видела Кузнецова. Стал старенький и ходит с палочкой. Ему год назад исполнилось восемьдесят. Ещё пошутил, что его стараниями председатели Совмина передают тебя своим преемникам как символ власти.

– Не меня, а книги, – невесело усмехнулся Алексей. – Раньше они были при мне, а теперь я при них. И спихнули на меня министерство, после того как похоронили трёх министров, наверное, чтобы больше не тратиться на похороны. Я тебе тоже не хотел кое о чём говорить, чтобы не расстраивать. Ещё это испортило настроение. Мне сообщили, что нами всерьёз заинтересовались на Западе. Информация пришла от англичан, но где англичане, там и американцы. Так что нам с тобой увеличивают охрану.