Коррекция (Йеллоустоун)

– Дорого, – согласился Капица. – Но этот реактор даст столько электроэнергии, сколько дали бы десять таких станций, как ДнепроГЭС. Я не экономист, но мне и без расчётов ясно, что выгодней строить. При серийном изготовлении стоимость реакторов уменьшится, а затраты на их эксплуатацию ничтожны. Об остальных преимуществах говорить не буду: сами должны понимать.

– Значит, к съезду партии не успеете, – с сожалением сказал Жимерин. – Ладно, подождём. Я понял из слов вашей секретарши, что нам приготовили обед. Давайте поедим, а потом мы уедем. Я ознакомился с вашей работой, а задерживаться не вижу смысла.

Глава 17

– Входи, Снегурочка! Надеюсь, ты уже в наших рядах? – Алексей помог жене снять шубу, вышел на лестничную площадку и несколько раз энергично встряхнул, очищая от снега.

– Приняли, – сообщила Лида, когда он вернулся в прихожую. – Билет выдадут позже. Проголосовали единогласно.

– Ещё бы им не проголосовать! – засмеялся муж. – Ты бы на них потом отыгралась! Только дурак обидит секретаря директора.

– Ты давно дома?

– Уже час. Изучаю материалы съезда.

– Что в них интересного? Колись, я уже тоже коммунист!

– Обновляют Политбюро. Отправили на пенсию Ворошилова, освободили по состоянию здоровья Андреева, а Молотова перевели на хозяйственную работу. Ворошилова давно надо было убрать, Андреев, насколько я помню, начал терять слух, а Молотова просто вытурили. До него хозяйственная работа никому не мешала оставаться членом Политбюро. Ему ещё повезло: раньше из него живыми не уходили. Все депутаты выступают с поддержкой курса руководства на очищение партийных рядов, но это было ожидаемо, потому что многие из них выдвинулись после этой чистки. К тому же вычищали всякую сволочь и чистка проходила открыто и освещалась в печати. Попробуй что-нибудь возразить! Ладно, пойдём пить чай с домашним печеньем.

– И откуда у нас домашнее печенье? – спросила Лида. – Колись, кто у нас был!

– Да ладно тебе, колись да колись! – деланно возмутился Алексей. – Я и так ничего от тебя не скрываю. Ну пришла Вика, ну повалял я её на диване, ну расплатилась она печением собственного изготовления – что в этом такого? А драться-то зачем?

– Это чтобы ты меня не дразнил! Вику он валял, как же! У неё есть свой валяльщик, не хуже тебя. А по сравнению со мной она для тебя старуха!

– По сравнению с тобой у нас все жёны старухи. Хорошо, что ты перестала молодеть. Местные уже привыкли, а те, кто приезжает по первому разу, недоумевают, что эта красивая девочка делает в приёмной директора. Ты бы хоть надела обручальное кольцо и всем его демонстрировала, а то Капицу будут подозревать чёрт-те в чём.

– Посмотри на мои пальцы! Я носила бы, если бы оно держалось, а здесь нет ювелиров. Спроси у ваших мастеров, может, кто-нибудь возьмётся обжать? Ой, как пахнет ванилью! Ты, наверное, почти всё съел и оставил мне совсем чуть-чуть!

– Чтобы я объел свою жену? Ну съел десяток паучков, но в кульке ещё что-то осталось.

– Ах ты!

– Да шучу я, шучу. Вот тебе чай, вот печенье. Садись, а я буду на тебя любоваться, потом схвачу в охапку и унесу в спальню! В моё время утверждали, что от молодых девчонок в любви мало толку. Врали, наверное. Чем больше ты молодеешь, тем больше я теряю от тебя голову!

– Я давно её от тебя потеряла, – Лида доела печенье и передвинула свой стул ближе к мужу. – Лёша, как ты думаешь, когда у нас будет ребёнок? Сил нет, так хочу малыша! Ну что ему стоит? Вроде мы с тобой всё сделали! Может быть, дело не в нём, а в ком-то из нас?

– Меня проверить легко, – задумчиво сказал Алексей. – Позвать ту же Вику...

Последняя шутка привела к тому, что ему пришлось спасаться бегством. Убежал он в спальню, где всё завершилось на недавно купленной двуспальной кровати. Устав, некоторое время просто лежали.

– Лёш, – сказала Лида. – Вот закончите вы этот реактор, и что дальше?

– Наверное, наше КБ начнёт доработку опытного реактора до серийного, а остальные займутся накопителями.

– Я спрашиваю не об этом. Я хочу понять, где наше место в этой жизни. Пока ты ещё вспоминаешь не одно, так другое и часто даёшь дельные советы, но рано или поздно выложишь все свои знания. Ты ведь не учёный, ты военный, а теперь ещё и офицер ГБ. Тебя поставили заниматься наукой, а чего хочешь ты сам?

– А чего хочешь от жизни ты? – спросил он, притягивая к себе жену. – Можешь не повторять о малыше, я это уже слышал. Тебя устраивает работа у Капицы?

– Пока да.

– Ну и я могу ответить примерно так же. Неизвестно, как повернётся жизнь. Мы с тобой помолодели до предела возможного. Ещё чуточку – и потеряем право на самостоятельность, твоё и так уже подвергают сомнению. У нас впереди целая жизнь, можно поменять много всего. И это при условии, что мы начнём взрослеть.

– Как это? – не поняла Лида.

– А вот так! Ты уверена, что мы и через двадцать лет не останемся такими, как сейчас? Я уже ни в чём не уверен. Кто знает, что для нас запланировали на будущее? Может быть, из-за этого и откладывается твоё материнство?

– Ты специально говоришь это, чтобы оправдать свою лень? – спросила она, стаскивая с мужа одеяло. – Я же вижу, что ты уже отдохнул! Кто врал, что теряет голову?

Заснули они в тот вечер поздно. Следующий день оказался богатым на неожиданности.

– Слышали, что только что передали по радио? – сказал вошедший в лабораторию Иван Синицин.

– Интересно, как мы могли слушать радио, если его здесь нет? – спросил Сергей Остроумов. – Давай уже, излагай.

– Передали, что в Советском Союзе состоялось успешное испытание второй атомной бомбы! Вчера взорвали.

– О первой промолчали, отделались намёками, – сказал Алексей, – а сейчас заявили во всеуслышание. Я думаю, что это свидетельствует об успехе работ и уверенности руководства.

Вторую новость Алексей услышал от Капицы, когда по делу зашёл в его кабинет.

– Перед вашим приходом передали по радио, – сказал ему Пётр Леонидович. – Сталин уходит.

– Как это уходит? – не понял Алексей. – Куда?

– Включил приёмник и услышал информационное сообщение съезда, – объяснил Капица. – Выступил Сталин и заявил, что не в силах больше занимать посты Генерального секретаря партии и предсовмина. Предложил доверить их Берии. Мол, он и так прекрасно выполняет эту работу. Его пытались уговорить остаться, но не преуспели. Сталин посоветовал не оставлять высших партийных и государственных постов тем, кому перевалило за семьдесят. Надо сказать, что он меня приятно удивил. Сообщили, что съезд всё утвердил. Как вы думаете, к чему это приведёт?

– Хуже не будет, – ответил Алексей. – Берия и так всем заправлял. Я думаю, что следует ждать от него каких-то действий, направленных на увеличение популярности. Снизят цены или кого-нибудь реабилитируют. И взрыв второй бомбы подгадали к съезду. Наверняка Сталин донёс до депутатов роль Берии в атомном проекте.

– Он действительно очень много сделал, – сказал Капица. – Ладно, перейдём к делам центра. Я думаю использовать лабораторию Гольдберга для подготовки выпуска накопителей. Реактор достроят и без них, там дело только за строителями. Что скажете?

– Правильно думаете, – согласился Алексей. – Они не участвуют в разработке КИП, а больше там учёные не нужны. Если возникнут трудности при монтаже, они всегда смогут помочь. Только я остаюсь не у дел. Не понял я, как эта хреновина накапливает электроны. Отдельные элементы мозаики понятны, но не складываются в ясную картину. Так что помощи от меня...

– А вы не расстраивайтесь, – сказал Капица. – Не вы один такой. Из группы Гольдберга полностью в накопителях разобрался только он сам. Там всё довольно сложно. Но для вашей задачи это неважно. Нужно изучить производственные процессы и дать свои рекомендации и замечания. До этого вы неплохо помогали в такой работе.

Вечером Самохины сами прослушали новости съезда по недавно купленному радиоприёмнику. Ничего важного к утреннему выпуску добавлено не было.