Моя Родина – смерть

Адаму Боилу снился сон – обычный кошмар. Он стоял на уходящей вдаль, изогнутой поверхности площади клетками чёрно-белых плит входящих в разительный контраст с лиловым небом. В руках он держал зеркальный шар, и в это же время, тот же самый шар, увеличиваясь в размерах, накатывал на него из-за горизонта, неминуемо грозя раздавить, уничтожить. Бежать было некуда, прятаться негде, да и не зачем. Беда его бы нашла в любом случае. Зеркальный шар отражал в себе всё что угодно, но только не окружающий его пейзаж технократической пустыни. В нём мелькали лица, обрывки событий, забытые фантазии.

Чем ближе подкатывался шар, нависая безжалостной громадой над Адамом, тем нестерпимее становилось ожидание. Мир рушился, ладони пылали, шар давил. Безропотно ожидая конца (пика шизофренического бреда) и нового начала кошмара, наученный многократными повторениями примитивного сна о конце света (его конце) Боил не двигался, стоял смирно. Впервые за сорок лет вахты в фантазии безумного жонглёра шарами что-то пошло не так. Бесконечно повторяющийся сюжет сна изменился. Подкатившись к Боилу шар остановился, руки перестало печь. Зеркало шара очистилось, и весь объём заполнило изображение незнакомого Адаму человека.

– Пришло время рождения, – спокойно произнёс человек из шара.

Вместе со словами незнакомца к Адаму пришло облегчение, бушующая лава мыслеобразов вышла из изнурённых болезнью мозгов, он освободился. – "На время или навсегда?" – задавая себе такой вопрос, он не знал на него точный ответ. Сомнения рассеял человек из шара.

– Кошмары оставят тебя в покое. Я могу изгнать их, как крыс из корабельного трюма. Веришь мне?

Ещё бы ему не верить! Это же настоящее чудо, что шар остановился.

– Верю! Верю!!! – обрадовавшись скорому избавлению, закричал Адам.

– Тогда слушай, Адам, что тебе предстоит сделать…

Сил толковал о простых вещах, а Боил внимал каждому слову, словно с ним говорил сам бог, хотя, в сущности, так оно и было. Адаму предстояло запомнить, чтобы, проснувшись, всё забыть, и выполнить возложенную на него миссию, полагаясь на внутреннее целеполагание и чувство, что так оно и должно быть, что так оно и было всегда.

Закончив со вторым, Сил проник во сны третьего. Последний был дежурным, непосредственно сидящий за пультом и следующей ночью, когда все трое фигурантов манипуляций Сила будут находиться на своих местах, он будет следить за заключённым богом. Звали его – Лау Зон. Лейтенант, маленький человек, честно исполняющий свой долг.

Зону снилась эротика. Жена, такая же серая мышка, как и он сам, не могла воплощать в жизнь его влажные фантазии. Он никогда с ней и не говорил о чём-либо таком-этаком. Возможности удовлетворяться порно-роликами из сети у Зона не было. 24 часа в сутки он находился под контролем – начальства, службы собственной безопасности, жены и только, пожалуй, в сны к нему не запустили следящий зонд. Сегодня он участвовал в групповушке с грудастыми моделями популярной серии похабных фильмов, известной фирмы производителя откровенно сатанинской продукции.

Девчонок было не меньше десятка. Как только они все на одной кровати умещались? Лау хотел их всех и пробовал их всех. От запаха разгорячённой плоти становилось трудно дышать. Он был королём, девушки сходили от него с ума. Рекордная величина в созвездии экстремального секса. Он пыжился от собственной значимости. В самый разгар, когда одна рука крепко схватила ядрёную грудь пятого размера, а вторая вцепилась в упругий орешек загорелой ягодицы и на нём, и под ним извивались юные прекрасные тела, всё неожиданно кончилось. Девушки пропали; Лау остался лежать на необъятном траходроме голый и беззащитный. Рядом с кроватью, пристроившись на табуретке, сидел квадратный человек с ничего не выражающим лицом ожившей статуи. Лау захотел встать. Схватил простыню и потянул на свои гениталии. Мужчина не дал ему этого сделать:

– Не суетись, Зон, – посоветовал мужчина. – Твоя жена знает, чем ты тут занимаешься во время её отсутствия?

– Я не....

– А начальство? Что скажет Тугов, узнав, что его подчинённый сексоголик, безнравственный тип, лгун и извращенец.

Лау хотел что-то возразить, и уже было открыл рот, когда, заметив его потуги оправдаться, Сил продолжил:

– Да-да, ты мерзкий похатун и петух. Таких никто не любит, особенно – Хранители.

– Что вы от меня хотите?

Стен в комнате, где происходил разговор, а до этого дёргалась оргия, не существовало – их заменял розовый туман. Но, озабоченный своей дальнейшей судьбой, Лау ничего не замечал. Он всё воспринимал так, как будто происходящее в реальности.

– Ладно, не бойся. Я добрый. Всё останется между нами, обещаю. Лау, дорогой мой, поверь, ты мне очень симпатичен. Я буду лишь рад, если ты и дальше сможешь здесь бывать. Любые тёлки будут твои. Белые, чёрные, жёлтые, худенькие и жопастые, молоденькие, узенькие и с глубокой глоткой. Весь мир на потеху твоему бледному дружку. Тебе будет нужно сделать всего одну вещь и всё – ты свободен и сексуально всемогущ.

– А что это за вещь? – Голос Лау дрожал, но блеск в глазах говорил, что он на всё согласен.

– Слушай и запоминай…

Закончив влиять на ключников-хранителей, Сил вернулся в тело. Вздохнул, открыл глаза. На столе его ждал ужин. Отказываться от пищи теперь причин не осталось. Можно было совсем обойтись без еды, но зачем себе отказывать в удовольствии, для него, конечно, грубом, глупом, но всё же… Он приступил к трапезе.

Глава 4

Понедельник – во всех смыслах тяжёлый день, даже у тех, кто работает по системе смен, даже на Марсе. Красная планета сто лет назад успешно пережила терраформирование, и сейчас на ней обитало порядка полумиллиарда людей разных профессий, рас, возрастов. Объединял их всех в монолитный марсианский социум мятежный дух авантюризма. И всё равно, планета, по большей части, оставалась малонаселённой. На Марс попадали отнюдь не все желающие: планету превратили в экспериментальную базу для проведения особо опасных опытов над пространством и временем. По этой причине больших поселений, городов здесь не строили. Люди жили в общинах, законы существования которых обуславливали цели, поставленные председателем перед высшим научным руководством федерации.

Тайная подземная тюрьма хотя и выбивалась из общего числа объектов по своему назначению, но тоже жила в системе общины. Персонал тюрьмы трудился посменно (обычно марсианские сутки через трое) и жил вместе с семьями не на самом объекте, а в посёлке, расположенном в двадцати километрах южнее. Каждый день отправляющиеся на работу люди, проезжая по шоссе на маршрутных автобусах (по сути, эти машины походили больше на вездеходы – толстые, большого диаметра колёса, по четыре с каждой стороны, вытянутая кабина со скошенным лбом и смотровые окошка – иллюминаторы из бронированного стекла. Брыкающейся внезапными бурями климат предполагал серьёзное отношение к безопасности), могли наблюдать однотипный пейзаж – унылый своей однообразностью и привлекательный своей необычностью. Зелено-лимонный бархатный ковёр лишайников с пятнами выползающего из-под него наверх красного грунта придавал ежедневному путешествию до места работы людям привкус ощущения психоделического трипа.

Центральный вход в тюрьму подъезжающие к объекту видели издалека. На поверхности маяком торчал трёхгранный серый шпиль, основанием утопающий в искусственно созданной ребристой воронке, внешним обводом которой служила губа вала того же цвета, что и несущейся в небо штык здания темницы. Стоило вездеходу приблизиться на заданное расстояние, как часть губы отходила назад, открывая спуск на первый технический уровень. Там сотрудники переодевались, при необходимости вооружались и отправлялись по рабочим местам, раскиданным на пятидесяти трёх подземных уровнях объекта.

Зон, Боил и Тугов прибыли на одном автобусе. Они хорошо знали друг друга. Зон и Боил, можно сказать, дружили. Тугов же, являясь их непосредственным начальником, сохранял дистанцию, относясь к ним лояльно доброжелательно. Сила держали на пятьдесят втором уровне, надёжно запечатанном, замурованном с двух сторон. Пятьдесят второй уровень изолировали, как от пятьдесят третьего технического этажа, так и от остальной тюрьмы, не просто закрыв переборки, а запаяв двери в них. Без специального сверхмощного оборудования кибервзломщиков, проникнуть в святая святых объекта было невозможно. На оду резку заблокированных люков потребовалась бы не меньше трёх суток. Все процессы, происходящие на уровне, автоматизировали, и не один живой человек не мог принимать в них участие.