Страница 32 из 37
Миша не хотел быть центром притяжения для подростков. Ему незачем было создавать банду своего имени. Его вполне удовлетворяло участие в драках в качестве наёмника, на стороне разных групп молодёжи – преимущественно из его района. Несколько раз он пробовал выезжать в рейды на другой конец города в одиночку, но тех достойных противников, с кем бы ему хотелось подраться, он не встречал. А когда он находился в группе они всегда получали то, что хотели. Стая на стаю. Кто кого. Тем парням, на чей стороне выступал Миша, был обеспечен успех.
Очень скоро его слава бойца выросла до общегородской известности. Мишу стали уважать, а пуще бояться. Восприятие личности, замешанной на остром чувстве страха, всегда искажено подспудной ненавистью. Уличные главари звали Мишу на разборки, а тусоваться и править стаями предпочитали единолично, опасаясь конкуренции и влияния непобедимого бойца на умы их несовершеннолетних приверженцев.
Одним из первых среди сверстников Миша познал сладость женского тела. Девственность он потерял в четырнадцать лет. Секс перестал для него быть экзотическим лакомством. Из разряда скабрёзной сказки переместился в ежедневную пряную реальность его будней. Для противоположного пола Михаил выглядел привлекательно, его яркое брутальное мужское начало и внутренняя уверенность служила пахучей, безотказно срабатывающей приманкой. Заводить отношения с девочками он не стремился, получив от них порцию плотских удовольствий, забывал о них, переключаясь на другие попки, сисечки, ножки, зачастую принадлежащие подружкам его бывших пассий. Девушек он совершенно воспринимал иначе, чем парней, – для него они были рангом ниже и, соответственно, какого-то особого уважения достойны не были. Голый секс – всё что его интересовало в них. Попрыгушки-подрыгушки, как он называл то, что происходило между ним и противоположным полом.
В четверг, в прекрасный майский вечер, предстояла жестокая битва с парнями из слесарного ПТУ. Пэтэушники в последние месяцы поднялись, подмяли под себя соседние с их заведением микрорайоны, вели себя нагло, били всех и возомнили себя непобедимыми. Заправлял славной кодлой пэтэушников Борис Жаворонков, по кличке Псих. Называли его так за глаза, при нём произнести такое погоняло означало выписать себе путёвку в травмпункт. Боря зловещий тип, не глупый, настоящий садист, обладал природной силой циркового борца. В драке он бился до того момента, пока противник не терял способность сопротивляться вместе с сознанием. Он умел вести людей за собой, каждый раз выдумывая новые забавы и жуткие игрища для отмороженных стадией ломкого взросления подростков.
Несколько окрестных школ решили выступить общим фронтом против орды Бори. Объединив силы, позвав за компанию и своих уличных корешей, пэтэушникам забили стрелку. Миша, естественным образом, примкнул к школьникам. Первыми на футбольное поле стадиона, в половине девятого, пришли двести школьников. На улице стемнело, на стадионе на мачтах зажглись мощные лампы вечернего освещения. Стадион был открыт круглые сутки, на нём проводились футбольные матчи третьей лиги и встречались команды, играющие в регби. Милицейские патрули сюда заглядывали редко, и места лучшего для разборок было не найти.
Через четверть часа тёмной шоблой на стадион завалились пэтэушники. Их пришло больше, и они были старше. Борис позаботился о численном превосходстве, созвав со всего города дружков хулиганов (он вообще отличался общительностью). Ему удалось привлечь несколько групп из соседних районов, битых в разное время его врагами. Банда Бори увеличилась числом в три раза. Школьникам стало понятно, что им накостыляют без вопросов. К их чести, никто не побежал, да и если бы они побежали сейчас, то школьников бы погнали, и им досталось бы куда как круче.
Миша привычно стоял в первом ряду. Школьники сбились в плотную кучу – строй. Пэтэушники пошли грозовой тучей в атаку. Чёрная волна захлестнула храбрецов, забурлила жестокая сеча уличного бескомпромиссного махача. Время массового использования в драках холодного оружия ещё не пришло, и ребята доказывали свою правоту чисто – кулаками и каблуками. Пэтэушники действовали не согласованно – накатывали валами и оседали кровавой пеной поверженных тел у ног противника. Школьники, подстёгиваемые страхом унижения, прыгнули выше головы. Но так долго продолжаться не могло: силы их таяли, а разозлённые неудачей пэтэушники наседали.
Миша успевал везде. Каждый его выпад опрокидывал врага на землю. Стеснённый в своих действиях плечами бойцов, он вырвался из строя школьников и, рыская волком в рядах врага, наносил ощутимый урон. Любая сила имеет источник – центр, и этим оком бушующего вокруг смерча стал Боря. Миша пробивался к нему. Его руки имели разящую силу казачьей шашки. Пэтэушные лица вспыхивали с разных сторон, под ударами Михаила трескались и гасли. Он подходил всё ближе.
Псих увидел приближающегося к нему невысокого коренастого пацанчика, от которого, как жаренные, отлетали его бойцы. Боря был выше залитого с ног до головы кровью школьника на целую голову, но видя, как Миша свирепо махался, не собирался его недооценивать.
Они схлестнулись. Вокруг них сразу образовалось пустое пространство. Всем хотелось посмотреть, как эти двое заслуженных уличных драчуна разберутся друг с другом. Шум общей драки немного стих, чтобы разгореться с новой силой, когда кто-то из двоих лучших признает поражение. Вместо долгого боя произошла вспышка, ослепляющая зрителей яростью. Псих использовал аргумент – заточку, сделанную из отвёртки. Нечестно, но Псих хотел скинуть с призового пьедестала врага раз и навсегда, показать своё преимущество в желании победить и не перед чем ни останавливаться. В большую ладонь Жаворонкова из рукава джинсовой куртки скользнула заточка. Он пригнулся, сгорбился, скачок на ногах и, поднырнув под рукой Миши, выкинул заточку ему в лицо. Миша среагировал на выпад, сместился (для пэтэушника он просто исчез – с такой скоростью проделал фортель, что тот ничего не успел заметить) с линии атаки, провалив Психа, оказался у него за спиной. Зайдя с тыла, Миша с разножки прямым ударом ноги попал врагу в район правой почки. Звук столкновения ступни, обутой в ботинок, с поясницей получился глухой, как от падения мешка картошки на землю с высоты двух метров. Борю перекосило, на заплетающихся ногах он сделал шаг в бок и получил разящий удар кулаком в затылок. Туши свет. Псих и сам не понял, что произошло. В голову выплеснулась вязкая трясина темноты и всё кончилось. Схватка заняла не больше двух секунд: товарищи поверженного неформального лидера испытали шок от падения их уличного, непобедимого до этого дня божества. Замешательство длилось недолго. Три приближённых Психа, самых верных его соратника, кинулись на Мишу с целью взять скорый реванш. Не вышло. Миша раскидал их словно шавок: порванные, окровавленные они легли рядом с вожаком помятыми кулями набитыми гематомным мясом.
Эпизод падения авторитета Психа и его сподручных стал поворотным в сражении. Пэтэушники потеряли интерес к продолжению драки, обмякли. Из них словно выкачали всю их начальную агрессивность. Сдувшись, они стали отступать, а школьники, наоборот, воодушевившись примером Михаила, получили преимущество. Ещё пять минут и пэтэушники побежали. Сражение разбилось на отдельные очаги сопротивления. Прежде непобедимых бойцов обуяла паника, их гоняли по всему стадиону и добивали. Полный разгром для одних и потрясающий триумф для других. И король вечера – Михаил. Такая победа может изменить и вполне сформировавшуюся психику, а не только основополагающие вводные для личности малолетки.
Пэтэушников избили, унизили и обобрали. Вытрясли из них все деньги, сняли хорошие кроссовки, куртки, часы, цепочки – обули по полной программе. Насладившись болью врага, оставив за собой скрюченные тела, школьники всей толпой пошли в город праздновать. Шли по улицам, как демонстранты, галдели, кричали, упивались восторгом наступившей майской ночи, дышавшей тёплыми ароматами сирени. Миша почувствовал приближение чего-то важного для него. С ним нечто похожее уже случалось три года назад, когда в нём проснулась сила. И вот теперь всё повторялось снова. Незаметно отделившись от взвинченной адреналином толпы, он отправился домой.