Ее высочество няня

Одна рука у него висела плетью, но бежать ему это ничуть не мешало. Он дернул рычаг, и потайная панель пошла в сторону. Не дожидаясь, пока она откроется полностью, я протиснулась в свою бывшую спальню и первым делом нашла глазами свою кровать. Колыбели рядом не было.

— Королевская! — хрипло выдохнул герцог, толкнув меня в спину.

И в ту же секунду раздались громкий удар и дикий крик перепуганного младенца. Я дернула ручку, но она даже не пошевелилась

— Твою мать! — рявкнул герцог, здоровым плечом врезавшись в дверь королевской спальни.

Я чудом успела отскочить, иначе бы он размазал меня по створке, как кусок теплого масла по тосту. Дверь затрещала, но выстояла. Ла Вейн отскочил назад, чтобы ударить снова, и в эти доли секунды мы осознали, что без того шума, который подняли мы, вокруг царит тишина. Не было шагов, голосов, шорохов. А главное, не плакал младенец.

На глаза навернулись слезы: «Не успели!». Я закусила губу, безуспешно пытаясь не завыть, как раненый зверь.

И в этот момент в полном безмолвии явственно щелкнул ключ в замке.

За ручку мы схватились одновременно с герцогом и вместе же распахнули проклятую дверь.

— Слава богу, это ты, Лекс, — проговорила бывшая гувернантка, прижимая к груди целого и невредимого голубоглазого малыша. — А я уже и не знала что думать.

Юный король быстро и немного испуганно сосал драгоценную соску, маленькими ручонками стискивая платье пожилой женщины.

Стукнувшись плечами, мы одновременно с герцогом шагнули в королевскую спальню.

— Ну, ла Рум… — расхохотался ла Вейн, с гримасой боли схватившись за плечо.

ГЛАВА 44

— Этот знак внимания для меня? — давился смехом герцог, не сводя глаз с зажатого моей импровизированной вилкой щуплого убийцы. — Вы бы переломали мне все ребра.

— Там пружина, — проворчала я, рассматривая длинный, явно выпачканный чем- то липким кинжал, валявшийся у ног несостоявшегося цареубийцы.

Тот стоял как-то ненатурально спокойно, уставившись в одну точку. Подозрение кольнуло сердце неприятным холодком, и я, подойдя, присела на корточки прямо перед ним. Двумя пальцами подняла кинжал и осторожно принюхалась.

— Теперь осталось его разговорить, и Эрика наконец угомонится вместе со своей новой семейкой, — продолжал веселиться ла Вейн. Видимо, его, так же, как недавно меня, накрыл откат от нервного напряжения, которое гнало нас обоих по пыльным потайным коридорам. Вот только я опомнилась немного быстрее.

— Его уже ни о чем не расспросишь, — холодно проговорила я, бросив кинжал обратно на пол и указав на длинный порез на бедре зажатого панелью убийцы. — Паралитический яд. Действует практически мгновенно. Противоядие ввести не успеешь. Впрочем, его и нет.

— Черт… — подавился очередным смешком герцог.

Он вернулся в мою бывшую спальню, собственноручно запер и заклинил потайную дверцу, через которую мы явились. Гувернантка под его взглядом снова подхватила малыша и перешла в соседнюю комнату. Туда же отправилась и незнакомая кормилица, которую мне кое-как удалось привести в чувство.

— Черт… — повторил ла Вейн, прикрыв за ними треснувшую вдоль дверь.

— Опять паритет? — устало спросила я, присев на подлокотник кресла и машинально распутывая узел на юбке.

— Хуже, — мужчина съехал спиной по стене и сгорбился прямо на полу, вытянув длинные ноги в уже не бордовых, а серых от пыли сапогах. Поврежденную руку он осторожно положил на колени.

— Куда уж хуже?

— Теперь они объединились. Если раньше еще можно было на чем-то сыграть, то такой коалиции мне противопоставить нечего. А те члены Регентского совета, которые до сих пор опасались открыто перечить и мне, и принцессе, теперь будут поддакивать именно ей. Помяните мое слово. Раз не получилось с убийством, скоро соберется консилиум продажных лекарей, которые объявят, что малыш не жилец, и на том все закончится. Эрика наденет корону, Густава Пятого тихо придушат в колыбели. Впрочем, дурочка вряд ли проживет на этом свете намного дольше брата. Как только она родит наследника, она станет не нужна ла Варгу. И будет у нас новый младенец-король. Только к крови Густава Великолепного он уже не будет иметь никакого отношения.

— Что-то слишком все мрачно, — проворчала я. Подол наконец развязался, и чудесный шелк тут же разгладился, словно и не его только что варварски стягивали в гадкий узел. — Откуда такой пессимизм? Вы же всесильный глава тайной стражи.

— Ну… Всесильный — слишком громко сказано, — криво улыбнулся ла Вейн.

Как ни странно, эта улыбка шла ему куда больше, чем отточенный до идеальности светский оскал. — Залог моего мнимого всесилия примерно такой же, как ваш. Кстати, как вам удалось договориться с этим упрямцем? Меня он игнорировал, сколько я себя помню.

— Так получилось, — пожала плечами я, прикидывая, как бы так осторожно посвятить герцога в тайны своей родословной.

— А знаете что, ла Рум, — сказал вдруг герцог и со сдавленным стоном поднялся на ноги. — Забирайте малыша и увозите отсюда. Я постараюсь морочить этим извергам головы как можно дольше. Думаю, у вас хватит навыков замести следы. Теперь я вряд ли сумею сохранить своему племяннику корону. Но с моей помощью вы сможете сохранить ему хотя бы жизнь.

— А вы? — не сдержалась я. — Вас не казнят за такие штучки?

— Казнят, — почти равнодушно пожал плечами он и тут же зло зашипел от боли. — Но это лучше, чем и дальше смотреть, как один за другим предают те, кого я люблю. Или того хуже, как их убивают.

Я молчала, не зная, что ответить на такую откровенность. Герцог вскинул на меня сверкающие каким-то воспаленным блеском глаза:

— Ну же, ла Рум! Решайтесь. Я же видел, вы любите малыша.

— Давайте уйдем вместе, — предложила я, не в силах отказаться от такой заманчивой мысли.

«Я, он, малыш… — думала я, нервно ломая пальцы. — Может быть, однажды мы найдем время досконально разобраться, чего же мне на самом деле не хватает… И не придется раскрывать давно похороненные тайны».

Но ла Вейн только покачал головой.

— Я пошел бы за вами на край света. Но если я это сделаю, то вам не уйти. Ла Варг хочет корону. Он не остановится ни перед чем.

— Но ведь Эрика не имеет никакого права на корону! — воскликнула я, вспомнив рассказ призрака.

— Вы и об этом знаете, — хмыкнул герцог. — Я уже начинаю сомневаться, что из нас двоих всеведущий глава тайной стражи именно я. Вы здесь всего ничего, а уже разузнали такие вещи, которые стоили головы людям куда серьезнее вас.

— И все же, — не унималась я. — Если пригрозить Эрике, что ее, мягко говоря, неправильное происхождение будет раскрыто, то…

— To меня объявят клеветником и казнят на несколько месяцев раньше. О моем происхождении известно всем. Если я обвиню в чем-то подобном принцессу, то иначе как клевету это не воспримут. А доказательств у меня нет.

— Зато они… — с улыбкой начала было я, но дикий, какой-то заунывный вой забил слова мне обратно в глотку.

А в следующую секунду сквозь ближайшую стену в комнату ворвался Густав. Блеклый, едва заметный, зато орущий во все горло:

— Держись от нее подальше, Лекс! Это она! Это убийца!

Ла Вейн недоуменно воззрился на меня. Я же, вскочив, как ужаленная, отступила к стене: «Вот тебе и не тающий волшебный лед! Вот тебе и сохранила тайну!»

— Зови стражу, Лекс! Скорее! Меня они не слышат! — продолжал орать призрак, наматывая круги между нами.

— Спокойнее, Густав, — герцог совладал с недоумением куда быстрее, чем я с паникой, и постарался урезонить своего предка. — Леди ла Рум, возможно, никакая не ла Рум, но уж точно не убийца. Вот он, убийца. В стене застрял. Кстати, именно благодаря ее усилиям.

— Ты не понимаешь, — продолжал бесноваться Густав. — Это она! Она — чудовище! Она сбежала из дворца Георга, пока ваши солдаты хлопали ушами! Посмотри на ее спину! Там татуировка! Та самая татуировка! А теперь она пришла мстить! Она чудовище! Ледяное чудовище!!!