Ее высочество няня

Ее высочество няня

Анастасия Никитина

ГЛАВА 1

— Немочь-то моя? Да не… Никуда она не пойдет, болезная. Куда уж ей, — плотная коренастая девушка махнула короткопалой рукой и снова склонилась над корытом.

— Так все благородные будут. Чай, праздник не малый, годовщина правления династии. Или она у тебя не из благородных? — парень-разносчик из овощной лавки небрежно устроился на своем плетеном коробе. Нежные листья салата передавило крышкой, но горе-работничек этого даже не замечал, все внимание ухлопав на пышную грудь прачки, колышущуюся в широком вырезе блузы.

— Из благородных. А как же, — девица подбоченилась, явно собираясь снова нарушить одно из главных правил моего дома: не болтать о хозяйке. — Бледная, чахлая, от солнца прячется, от ветра кутается так, что только нос торчит. Что ни месяц, на воды эти лечебные ездит. А толку-то? Вертается через раз страшная, глазищи с кулак, щеки запавшие, а на простынях знаешь чего? Кровь, вот чего!

— Ишь ты! — присвистнул разносчик. — А может, она того… Плод вытравливает?

— Ну, ты и удумал, — расхохоталась прачка. — Для плода мужик нужен. А тут таких не бывает. Кому как не мне знать. Все ее бельишко через мои руки идет! Не… Болезная она. Мне про такое на рынке молочница сказывала. Есть у благородных такая болячка. Иголкой ткнешь, и вся кровь вытечет. Вот и у ней тоже.

— А че ж она до сей поры не померла? Чай, не дитя малое.

— А бог ее знает, — пожала плечами девица, бросая в корыто очередную простыню. — На то и лечится, видать. Но я себе на всякий случай место присматриваю. А ну как помрет доходяга не ко времени?

«Доходяга, может, и помрет, но новое место тебе в любом случае понадобится раньше», — проворчала я себе под нос, отходя от открытого по случаю летней жары окна.

Прислуга была, есть и будет источником сплетен. Я относилась к этому как к неизбежному злу, довольствуясь тем, что сама задаю тон этой болтовне. Но вот с прачкой, как выяснилось, крупно просчиталась. Откуда мне знать, что по обычным несвежим простыням видно так много?

Поймав свое отражение в зеркале, я грустно улыбнулась: «Действительно, откуда, если еще лет десять назад я и о существовании самих прачек не подозревала?»

Перед внутренним взором замелькали роскошные платья и отблески тысяч свечей, отточенные пируэты высокородных дам и предупредительные кавалеры. Я забыла их лица, но ощущение праздника, всеобщее преклонение и блеск двора помнила до сих пор. К сожалению, помнила. А ведь уже давно не было ни кавалеров, ни того двора. Да и меня тоже уже нет. Спасибо покойному Густаву Четвертому, сынок которого родился три месяца назад. Мне нравилось думать, что эта кара — не увидеть собственного сына, банально свернув шею на охоте — постигла старого короля именно за мою изломанную жизнь. Впрочем, думать об этом я себе позволяла крайне редко и совсем недолго: слишком большая роскошь в моем положении.

Я окинула коротким взглядом скромно обставленную комнату и с наслаждением потянулась. Все же в моем нынешнем положении были и свои плюсы. Кто бы позволил королевской дочурке вот так бездельничать или подслушивать болтовню прислуги на заднем дворе? А уж о степени свободы можно и не заикаться. Хоть я и видела своих коронованных родителей в лучшем случае раз в месяц, королевские обязанности никто не отменял, и лет с семи мой день был расписан буквально по минутам. Занятия с преподавателями, посещение всевозможных событий, на которых королю вроде как бывать не солидно, но честь оказать нужно, строго регламентированное общение с высокородными сверстниками…

Тогда я даже не задумывалась, что жить можно как-то по-другому. Тонкая корона наследницы престола сковала меня по рукам и ногам, формируя мой путь на годы и годы вперед. Даже информацию я получала строго дозированно, просто не успевая поинтересоваться чем-то еще. Знала, что на наше королевство напал сосед. Знала, что удача не слишком радует войска отца. Видела караваны с ранеными и переполненные временные госпитали. И, тем не менее, для меня стало полной неожиданностью появление в королевском дворце солдат в иноземных мундирах.

Скорее всего, я бы разделила участь родителей, но отец оказался куда предусмотрительнее, чем думали все вокруг. Одна из моих фрейлин, из тех, что были так же наивны, как я, и не понимали, что происходит, а потому не разбежались, вдруг просто взяла меня за руку, увела в гардеробную, сдвинула высокий стеллаж с повседневными драгоценностями и втолкнула в узкий пыльный коридор. С того момента у меня началась новая жизнь.

Бывшую фрейлину на самом деле звали Орта ла Рум. Ничего общего с тем вычурным именем, которое она носила в моих покоях. Она была телохранителем из гильдии Безликих. Отец нанял ее сразу после моего рождения. Казалось бы, с крахом королевства закончился и контракт Орты. Но она решила иначе. «Все оплачено», — отмахивалась ла Рум, когда я спрашивала, почему она продолжает со мной возиться, и гнала меня на тренировочную площадку или за учебный стол, или еще куда-нибудь.

Орта никогда не давала понять, что привязана ко мне чем-то еще, кроме контракта. Но учила на совесть. А учиться мне пришлось всему заново. Простой аристократке из давно обедневшего почти исчезнувшего рода ни к чему искусство интриги, тонкости межгосударственной политики и особенности этикета для королевских особ. А вот умение врезать промеж глаз назойливому кавалеру или открыть замок, ключ от которого никогда и в руках не держала, как выяснилось, очень даже необходимо.

Только после смерти Орты я узнала, к чему она меня готовила. И стала леди Атенас ла Рум — последним отпрыском угасшего рода, не сохранившего даже собственный замок, болезненной, незаметной, ненужной старой девой. А еще в конверте оказался переданный мне по наследству контракт с гильдией Безликих. Обычному наемнику с улицы пришлось бы лет двадцать отработать на гильдию, и только потом он получил бы такой контракт. А может, и не получил бы. Но я просто вынула увешанную печатями бумагу из конверта.

В отличие от Орты я так и не достигла больших успехов в боевых искусствах, поэтому в контракте стояло короткое и емкое слово: «Вор». Разумеется, я не стала выкаблучиваться и подписала договор. Все равно уже давно догадалась, чем вдова ла Рум зарабатывала на безбедное существование для себя и своей лже-дочурки, и оценила дальновидность отца, который поставил моим телохранителем профессионального наемного убийцу.

С тех пор прошло четыре года. Заказы я брала исключительно через гильдию. Так получалось хоть и менее выгодно, зато более безопасно. Никогда не «прихватывала» у «клиентов» ничего лишнего. И обзавелась не только вполне достойной репутацией, но и уверенностью, что заглянуть под мою многослойную маску не удастся никому и никогда. А корона… Да боги с ней, с короной. Слишком неудобный и опасный головной убор. В шляпке или, на худой конец, в маске ночного вора куда сподручнее…

Сообразив, куда занесло мои мысли, я улыбнулась и села к столу. Надо было составить для экономки указание по поводу болтливой прачки. Да и счета проверить не помешало бы. А то запустишь это скучное дело и сама не заметишь, как в глазах прислуги окажешься не только доходягой, но и слабоумной.

Едва я взялась за перо, как внизу надтреснуто брякнул дверной колокольчик. Событие не слишком частое, но все же рядовое. Мой небольшой дом располагался четко на границе между Верхним и Нижним округами столицы. Здесь все еще стояли частные особняки, а не многоквартирные доходники, но уже не было подъездных ворот и солидных привратников. Поэтому в мою дверь иногда стучались незваные гости от столичных попрошаек, которых не пускали в дома посолиднее, до заезжих учителей и прислуги, ищущей место. Я привыкла к этому. И тем не менее на этот раз колокольчик прозвучал как-то тревожно, а сердце на мгновенье замерло, чтобы вновь застучать с удвоенной скоростью.

Я нервно облизнула губы и прислушалась к происходящему внизу.