Страница 33 из 45
– Значит нас используют, – заключил Ярик, сплёвывая в мутную воду под ногами. – А метка Балдура страховка.
– Звучит больше, как мотивация, – Дэйна вновь посмотрела на живот человека, что был покрыт испачканной рубахой. Её взгляд на мгновение встретился с Балдуром, и они молча смотрели друг на друга.
– Вам необязательно… – заговорил Балдур, как его тут же прервал Ярик, что, звонко рассмеявшись, направился в сторону человека. Он, обняв стервятника за шею, одной рукой, повернулся к остальным. Сырник запрыгнул Балдуру на голову и бросил ядовитый взгляд на рыжеволосого, за столь наглое смещение.
– Ну я думаю выражусь за всех, что задницы наши скажут тебе огромное спасибо, Балдур Красный Стервятник. Конечно, мы пойдем с тобой и соскребем это дерьмо с твоего живота, потом соберем ворожеек, сдадим заказ, а затем я покажу вам такое место, что аж душа в пляс прыгнет.
– Рада, что в тебе еще остались нотки самопожертвования, – с улыбкой на лице произнесла Мира.
– Нотки? – Ярик рассмеялся вновь, и прижав человека сильней, продолжил. – Да Балдур мой единственный дружище, мне для него ничего не жалко. Если понадобится, я ему отдам свой последний носок, – он повернулся к человеку. – Хочешь носок?
– Ты их не носишь, – ухмыльнулся в ответ стервятник и дружески оттолкнул его плечом.
– Значит решили, – Дэйна прошла мимо Балдура, молча кивнув ему. – Первым дело находим певчего и пересекаем озеро.
Почва под ногами становилась всё мягче и мягче, а солоноватый запах, что доносился с едва уловимым ветерком, резал обоняние. Отряд, оставив позади лес и всех его обитателей, вышел на проселочную дорогу. Изрядно вымотанные и уставшие, они лишь мечтали об отдыхе под крепкой крышей, так и о горячей пище.
Перед ними раскинулась деревня, по крайней мере её можно было так назвать. Центральные ворота, сбитые из полусгнивших досок и трухлявых столбов, первое что попало им на глаза. Вокруг деревни отсутствовало какое-либо ограждение, даже банальный частокол, судя по всему, давно прогнил и осыпался.
На подходе к воротам, их встретила пожилая женщина, замотанная в тёмный платок. Она довольно сильно горбатилась и держала в руках дырявый мешок, а завидев Балдура и его сопровождение, низко поклонилась и зашуршала в сторону, уступая им путь.
Для неё, как и для жителей подобных богами забытых деревень, любой кто не носил дырявое тряпье и выглядел больше живым, чем мёртвым, мог быть как путником, так и самим князем. Сырник странным взглядом окинул женщину, а маленький холодный носик колыхнулся на резкий запах пота и соли.
Как и ожидалось, внутри всё обстояло нисколько не лучше. Дорога, что тянулась вдоль всей деревни, давно вымокла, перебродила и превратилась в кашеобразную субстанцию с редко торчащими камнями. По краям всё же можно было заметить следы первоначальной кладки, что говорили о совершенно ином прошлом поселения.
Деревянные домишки, избы и хибары, утопая в собственном фундаменте, накренились и словно выглядывали, осматривая новых гостей. Некоторые двери, настолько ушли в землю, что попросту были выломаны и заменены на занавески из шкур.
Казалось, что редкие лица, которых встречали Стервятник с компанией, походили на призраков, что, облачившись в старье, волочились по улочкам. Воздух резко отличался своей влажностью, ощущением что даже волосы начинают преть. И соль. Соль была повсюду, что характерно для приозерной деревушки.
Из одной хибары вышел крепкий мужчина, что держал увесистое дубовое ведро, наполненное до краев. Он, перейдя через размытую дорогу, как следует замахнулся и вылил багрово-темное содержимое в кусты. Мужчина некоторое время стоял, смотря куда-то вдаль, а затем почесав густую бороду вернулся обратно. Он заметил стоящих посреди деревни чужаков, но сложилось впечатление, что ему было совершенно плевать.
Балдур переступив с ноги на ногу, освобождая ботинки из грязевой слякоти, схватил за руку проходящую мимо женщину.
– Доброго дня, – произнес он спокойным и усталым голосом. – Мы здесь проездом и хотелось бы узнать, где нам можно отдохнуть и найти певчего, чтобы перебраться через озеро.
Женщина подняла голову, и из засаленных длинных волос показались девичьи серые глаза. Балдур многое повидал за свою жизнь, но впервые ему встречается женщина, оставившая позади лучшие годы своей жизни, сохранив юношеский и наивный девичий взгляд.
Она некоторое время смотрела на человека, словно пытаясь ему что-то сказать, а затем молча указала пальцем в сторону, как ему показалось постоялого двора. Стервятник поблагодарил в ответ, а затем послышался голос.
– Боги, слава вам о Род, о Мать Земля!
Навстречу им семенил старик в сером тряпье с березовым суком в руках. Он явно был рад новым лицам, особенно его глаза загорелись при виде Миры. Он подошел к отряду и низко поклонился, Балдур лишь слегка кивнул в ответ.
– Ше… не помню уже сколько лун я славил богов наших великих, в надежде что они пошлют помощь нашей скудной деревушке! И вот наконец! Едва ритуал окончил вижу… едют, колдуны!
– Мы не…
Старик не дал окончить.
– Колдуны значится, одежды хорошие, мечи крепкие, щеки здоровые. Наколдуйте нам с позволения и славы божьей процветания, чахнем совсем.
– Повторюсь мы не… – старик, казалось, не слушал их и бормотал ранее заученный монолог.
– Чахнем с хейлета, то бишь пойди уже пятые, что твой пень. Народ духом гниет изнутри, мужики здоровые замертво падают, едва с кровати встав. Бабы детей бездыханных рожают, рыба, чуя наше проклятье от берегов прочь мчится, что твой пень.
– Это к вашему колдуну или к волхву, на крайний случай и певчий разберется, – сказала Мира, еще раз осматривая поселение.
– Волхв первый отправился к праотцам, а колдуна никогда не было, позволить себе не можем. Певчие…
Дэйна, услышав дрожь в голосе старика и стыдливость в глазах, настроилась на худшее.
– Доканчивай, отец, что с певчими?
– Да, дери их козой, пьют они, что твой пень. Со смерти волхва троих уже сменили. Приходят значится, грамоты красивые показывают, кафтанами колдунскими красуются, а с первой же луной загривок уже лопается от изобилия.
– Что?
– Нахлопываются до поросячьего визга. Радость бы если б визжали хоть, да мычат только, ничего вразумлятельного сказать не могут. Мы уже и тыкмо такмо их, и запасы наши попрятали, в погреба зарыли, да гвоздями с досками забили, а им бы хоть бы пень. Как не зайдешь, на столе всегда початая стоит, а господин колдун, как бы так сказать – в говно.
– А нынешний? – всё донимала вопросами Дэйна.
– Нынешний с две недели как пришел, да уже пристрастился. Говорю же, с первой луны начинают пить, что твой пень. Не знаем, что делать. Дух какой непонятный, проклятый, колдовской, вот и порешили, что клин клином надобно выбивать. Колдун наколдовать должен.
– Мы не колдуны, – раздраженно наконец смог проговорить Балдур.
Старик осекся и попятился назад лишь для того, чтобы еще раз осмотреть гостей. Он длинными и тонкими пальцами почесал затылок, на котором каким-то умопомрачительным образом сумел сохранил два волоска, а затем продолжил.
– Ну как не колдуны? Одежды хорошие, мечи крепкие, щеки здоровые. Колдуны значится! Мастера духа!
– Послушай, – наконец не выдержал Стервятник. – Мне очень жаль, но ты ошибаешься. Одежды и мечи может хорошие, да здоровьем не обделены, только не той масти колдуны мы. Профиль не наш.
– Какой еще профиль? – удивился старик. – Наслышан я о вас городских и полисовских. С духом богорожденным творите настоящие чудеса, а тут как раз такой случай. Наколдовать надобно, чтоб вновь веселье и торговля была. Я вам так скажу, в былые времена наши тюфяки были центром торговли всего Янтарного, что твой пень. Лучшая рыба, лучший порт, лучшие певчие среди пяти деревень! – последнее старик сказал с явной гордостью, высоко поднимая указательный палец. – Мужики лес валили голыми руками, а бабы… ах тыж… такое вытворяли что чресла…
– Да пойми ты наконец. Не наш профиль это, здесь специалист особенный нужен. Не серчай, старик, мы как озеро перейдем, я весточку людям нужным пошлю, они шепнут. Есть один человек Шепиком кличут, он со своим зоопарком придет и мигом вашу проблему решит.