Вскрывая душевные раны

— Ещё раз прошу прощения, — ледяным тоном повторил он.

— Я не держу обиды, правда. Не могли бы Вы выйти? — его взгляд переменился, я поспешно добавила. — Я бы не хотела разговаривать с Вами на серьёзные темы в таком вот виде, — я красноречиво показала на свою смятую спальную одежду.

Бьякуя ничего не ответил. Просто кивнул, развернулся и вышел на улицу. На выходе он столкнулся со Змеюкой — подслушивала, гадина? — и тут же приказал ей подать завтрак. Как только эти двое покинули моё поле зрение, в комнату ворвалась Мэй.

— Леди Урахара, — она подскочила ко мне, наскоро осматривая меня на предмет ранений. — С Вами всё хорошо? Господин не тронул Вас?

— Всё хорошо, правда, — с натянутой улыбкой ответила я, хотя чувствовала, что меня немного штормит, а перед глазами темнеет. Такого ужаса я давно не ощущала. Бр-р-р.

— Это хорошо, он обычно не поднимает руки на женщин. Но в этот раз я точно была уверена, что малой кровью не обойдётся, — она недоверчиво ещё раз меня осмотрела. — Он точно Вас не тронул? Вы какая-то бледная. Может позвать Хоши?

— Нет-нет, всё в порядке, правда. Знаешь, что, помоги-ка мне одеться, — для убедительности я даже встала с места. И это было моей главной ошибкой. Перед глазами тут же всё потемнело, рана под сердцем болезненно заныла сильной фантомной болью. Ноги подкосились, я полетела на пол и встретилась бы с ним точно, если бы Мэй меня не подхватила.

— Нет, Вас должна осмотреть Хоши, — твёрдым голосом заявила Сузу.

— Мэй, — я силой вцепилась в её руку как утопающий за соломинку, — не говори об этом Бьякуе, пожалуйста! Мне плохо совершенно не из-за него!

Не знаю почему, но я не хотела, чтобы Кучики знал о моём полуобморочном состоянии, в котором я пребывала сейчас. Причина была ясна — только что пережитый стресс (надеюсь, ведь в противном случае времени осталось немного). Наверное, я не хотела, чтобы он почувствовал себя монстром, убивающим слабеньких духом кисейных дам одним взглядом. Он и так посмотрел на меня в последний раз так, словно бы он ощущал себя самым мерзким созданием мира, которое осмелилось до дрожи напугать меня.

— Не скажу, правда, — мой умирающий тон разжалобил-таки Мэй. — Но Хоши я позову, — наставила она на своём. — Скажу господину, что утреннее обследование.

Я кивнула.

Хоши меня обследовала, я рассказала ей о фантомных болях. Ни Мэй, ни я не распространялись о том, что послужило предполагаемой причиной моего полумёртвого состояния. Ли предложила мне успокоительного, но я отказалась. Мы сошлись на том, что перед завтраком Мэй даст мне обезболивающее, чтобы боли меня не беспокоили. В этот раз перевязывать Ли меня не стала, хоть и натёрла мазями.

Мэй привела меня в порядок. Я в ужасе взглянула на своё отражение в зеркале (огромное и просто прекрасное зеркало принесли в мою комнату слуги в день моего новоселья). Не удивительно, что Бьякуя попытался меня убить — видимо, принял за пустого. Бледная, растрёпанная, с мешками под глазами и выпирающими скулами как у скелета. Сузу заплела мне ту причёску, которую обычно я делала себе — косу, четырежды обвязанную вокруг основания, чтобы та не подметала за мной пол.

Одежда, которую Мэй мне дала, тоже не была похожа не те, в которые она одевала меня ранее. Это не яркие и дорогие кимоно, это была чёрные нательная рубашка без рукавов и спины, наподобие той, которую носила Йоруичи, хакама, как у синигами, и, конечно, таби и варадзи. Не пререкаясь, я с удивлением на лице всё надела. Видимо, Мэй что-то такое знала, чего не знала я.

Сузу ушла только чтобы вернуться через пять минут и вытащить уже меня на свет Божий. Я немного поморщилась от резкой смены яркости, даже прикрыла ладошкой глаза.

Мэй, как я и ожидала, привела меня в трапезную. Стол уже был накрыт (надеюсь, всё это съест Бьякуя, а не я), а капитан разговаривал о чём-то со Змеюкой. Когда мы вошли, разговор тут же прекратился, он посмотрел на меня изучающим взглядом, Фуджи — слишком уж радостным, учитывая наши с ней отношения. Фальшь в её мимике мог не заметить разве что слепой.

— Доброе утро, госпожа Чо, — с улыбкой (весьма и весьма натянутой) поприветствовала я Змеюку, отвесив ей поклон. Бьякуя внимательно пронаблюдал за мной, видимо и сам не веря в искренность моих действий (а её и не было).

Скрипя зубами, Змеюка ответила любезностью (я, кое-как скрыв злорадство, пронаблюдала за её поклоном, который был сантиметров на 15 глубже моего — под взглядом Бьякуи и не так прогнёшься!), даже отвесила мне комплимент насчёт внешнего вида и как бы невзначай спросила о моём здоровье. Небось, Хоши уже разболтала ей обо всём.

— Уже намного лучше, благодарю за Вашу заботу, — вновь улыбнулась я. У меня челюсть начало сводить!

Видимо Кучики заметил моё не самое радужное настроение. Он вновь повернулся к Змеюке.

— Надеюсь, Вы всё поняли, госпожа Чо, — ледяным тоном вроде как окончил он их совсем меня не интересующий разговор. Вот ни капельки!

— Да-да, господин, конечно, — и вот теперь она улыбнулась ему искренно, но от этого не менее мерзко. Кучики кивнул Змеюке, давая понять, что разговор действительно окончен.

Я готова была поклясться, что видела взгляд полный ненависти, которым Чо скользнула по мне, выходя из столовой. Думала, что я не замечу? Кому тут из нас больше ста лет, а?

Мне выдали лекарство, я быстренько его проглотила и запила стаканом воду, поднесённым мне Сузу. Ничего интересного.

Позже Мэй тоже вышла, оставляя нас с Бьякуей наедине. Не то, чтобы меня сильно это волновала, но я провожала её весьма долгим взором. Она кинула мне прощальный взгляд поддержки и выскользнула на улицу.

Я повернулась к Кучики, и он предложил сесть за стол. Я с интересом подметила, что он так и не разлюбил острую пищу, судя по количеству перца в его тарелке.

Ели мы в полной тишине. Ну как ели… ел он, а я бездумно ковырялась палочками в рисе. Есть мне совсем не хотелось, гораздо более важно было сейчас смести эту гнетущую завесу тишины. Я покорно ждала, пока Бьякуя начнёт разговор, ведь женщине не полагается право первого голоса. Вдруг я его разозлю своим «хамским» поведением?

И чего он так внимательно смотрит на меня? Будто под его взглядом я начну есть. Да я тут же подавлюсь!

Наконец, спустя минут десять, он заговорил.

— И часто такое происходит?

Я удивлённо вскинула на него глаза. Что он имеет в виду, задавая этот вопрос. Часто ли я перекидываюсь фальшью со Змеюкой? Часто ли молчу? Часто ли хочу прибить его за слишком идеальную осанку? Часто ли я морщусь от ощущения, что мои ноги сводят от долбанной, но отчего-то принятой за правильную позу сэйдза? Пусть не жалуется, я вообще-то для него стараюсь! Больно мне нужен весь этот этикет.

— Часто ли ты не принимаешь пищу в положенное время и в положенных дозах? — всё же пояснил свой вопрос Бьякуя.

— Да просто… — я задумалась, переведя взгляд на ни на грамм не опустошённую тарелку. Что просто то? Чем теперь закончить? — …есть не хочется…

— Это не правильный ответ, — он не сводил с меня своего цепкого взгляда. Я даже почувствовала, как кровь приливает к щекам, заставляя их краснеть. Чёрт бы побрал мою светлую кожу!

— Часто, — всё же ответила я.

— Ясно.

Как многословно.

— Еда ведь не главное, — отчего-то тут же начала оправдываться я. — Какая разница, ем я или нет? Если я способна двигаться, говорить и мыслить — значит, что мне хватает энергии на это, а, значит, и потребности в еде пока нет.

— Нацу, — вздохнул он. Я непроизвольно дёрнулась от того, как он произнёс моё имя, и подняла на него взгляд любопытных глаз. — Если ты хочешь выйти отсюда, — с логическими ударениями и растяжками, будто учит неразумное дитя, заговорил он — мой интерес тут же колыхнулся где-то в районе живота, приказывая мне быть начеку и глотать каждое его слово, — тебе придётся есть.

— А как связаны эти два события? Ты что же, собрался выпустить меня из своей клетки?