Мистер Невыносимость

Через несколько часов почти всё было готово. Я состряпала много вкусностей, в том числе и тех, что любит Лоурен. Уже в привычку вошло готовить по его вкусу. Незаметно он меня даже в этом выдрессировал.

Когда я начала накрывать на стол, пришли счастливые Карина с Петером. Вели они себя необычайно оживлённо: шушукались, хихикали, вздыхали. Но я это списала на особую атмосферу праздника.

Мы обменялись подарками и обнимашками, после чего они стали помогать мне со столом. Вскоре раздался звонок в дверь. От этого звука моё сердце резко подпрыгнуло, а потом в темпе вальса поскакало дальше, как ни пыталась я его усмирить.

Это был Лоурен. Я узнала его уже по звуку шагов на пороге. Потом он начал здороваться с Кариной и Петером. Я выглянула из-за дверного проёма, стараясь не привлекать к себе внимания. Видно он приехал прямо из офиса, так как одет он был в деловой костюм. Но стоило ему сбросить с себя пальто и пиджак, как весь его официальный образ испарился.

Он снял галстук, манжеты без запонок закатал до локтей и провёл пальцами сквозь влажные от дождя волосы, отчего они растрепались и несколько непослушных прядей сексуально упали ему на лоб.

Я нервно сглотнула от его неотразимого вида, заставляя себя опомниться и не таращиться на него как идиотка. В руках он держал несколько пакетов, два букета цветов и бутылку шампанского, скорее всего коллекционного, судя по восторженному присвисту Петера.

Я наблюдала дальше из своего укрытия.

Карине он вручил маленькую коробочку. Она смущённо покраснела. Я словно обожглась и сразу отвела взгляд.

Как только Петер может терпеть вольности, что позволяет себе этот эгоцентричный кретин?! Петер точно святой. Я бы на его месте в два счёта выставила Лоурена за дверь!

Надув губы, я вернулась к делам на кухне. Может, мне стоило сегодня надеть платье? Карина такая красивая в шёлковой красной блузке и узкой юбке карандашом. Почему я снова начинаю думать всякие глупости?

Поправив свой бесформенный белый свитер с пышным воротником, я гордо подняла голову. Ни к чему рядиться, это явно не тот праздник.

Я достала уже охлаждённую бутылку вина из холодильника и бокалы из шкафа в тот момент, когда поняла, что на кухне я уже не одна.

– Привет, – просто сказал Лоурен, – чего прячешься?

– Я не прячусь, а заканчиваю приготовления к ужину, – ответила я монотонным голосом, не оборачиваясь. Я усердно натирала хрустальные фужеры полотенцем, чтобы занять руки. Чего я так психанула-то?!

Лоурен подошёл ближе.

– Может, прервёшься и уделишь мне минутку?

Я со звоном поставила бокал и обернулась, как будто делая ему одолжение. Он держал один из букетов в руках. Это были нежно-розовые розы вперемешку с ещё какими-то белыми цветами, похожими на колокольчики, названия которых я не знала. Букет был завёрнут в прозрачную обёртку с розовыми ленточками.

– Это тебе, моей прилежной ученице!

Неожиданная похвала Лоурена заставила меня покраснеть, а вся злость на него в одно мгновение испарилась.

– Спасибо, – промямлила я, принимая букет.

Мне никогда не дарили цветы мужчины. Подумать не могла, что такой простой подарок без умысла способен так жутко смутить. Но оказанное внимание мне было, несомненно, приятно.

– У меня есть ещё кое-что для тебя, – сказал он и взял в руки бумажный цветной пакет, который стоял рядом с ним, – держи.

Пакет был довольно увесистый. В нём было что-то прямоугольное и большое, завёрнутое в дорогую подарочную бумагу. Я немедля вынула подарок из пакета и стала его аккуратно разворачивать.

– Подарочная бумага существует для того, чтобы её рвать, – заметил Лоурен, скривив губы в усмешке, пристально наблюдая, как я старательно отклеиваю кусочки скотча один за другим.

– Если бы она не стоила как месячная плата за нашу квартиру, может быть, я её и порвала бы, – съязвила я, бросив на него взгляд исподлобья. Он улыбнулся.

Он правда улыбнулся! По-настоящему, так, что его лицо приобрело мягкие черты. Почему? Раньше мой сарказм его доставал, а теперь вдруг развеселил…

Я поспешила посвятить себя своему подарку, иначе рисковала не оторвать от него взгляда и таращиться, словно маленькая девочка на новоподаренную куклу Барби.

Там оказалась большая книга сказок Андерсена. Та самая, что он читал мне в ночь, когда я болела. Меня бросило в жар, и голова неожиданно закружилась от непонятного ощущения в груди. Наверное, это был намёк на что-то, но я своим недалёким, как выражался Лоурен, умом не могла понять, что он хотел выразить этим. Или я себе опять что-то навоображала. Но даже если так, я сама не лучше, тоже приготовила ему ловушку.

– Ого! Благодарю, – сказала я как можно безразличнее, стараясь скрыть хаос, что разразился во мне. – Это в твоём репертуаре.

Книга была безумно дорогой, судя по переплёту. Возможно, даже лимитированное издание. Такие, как Лоурен, всегда довольствуются только эксклюзивом.

– Я думал, что тебе понравится, – его изучающий взгляд прожигал меня насквозь. Может, он ждал, что я начну биться в истерике от счастья? Не дождётся! Он просто играет со мной, вот и всё. Только я в такие игры точно играть не умею.

– Мне нравится, правда. У меня тоже для тебя кое-что есть, – заявила я уверенным тоном, осторожно пряча книгу назад в пакет. Сейчас настал момент нанести ответный удар.

Я поспешила к себе в комнату и достала из письменного стола самодельную открытку. Она была точно такой же, как та, что я дарила ему, когда была маленькой. Единственное отличие состояло в надписи на ней.

Встав прямо перед Лоуреном, я протянула ему открытку. Моё сердце было готово выскочить из груди от волнения. Неужели мне не удастся его пробить? На секунду я пожалела о своей зловещей затее.

Он с неподвижным, серьёзным лицом изучил оборот, а потом произнёс медленно:

– Это навевает воспоминания. Но, надеюсь, на этот раз ты не собираешься порвать её и швырнуть мне в лицо, – он покрутил открытку в руках и добавил: – Хм, валентинка… Просто ирония судьбы. И на этот раз подписано без ошибок, хвалю! – он откашлялся в кулак, а потом неожиданно расхохотался во весь голос.

У Лоурена был красивый раскатистый глубокий смех. Я никогда прежде его не слышала. Даже смеяться у него получается восхитительно! Мне нужно было думать о том, что он меня высмеял, а вместо этого я стояла и любовалась его миной.

Меня обуял очередной приступ ярости. Моё лицо побагровело.

– Какая на фиг валентинка?! – прошипела я, переходя в натиск. – Отдай назад! Ты вообще ничего не понял! – я хотела выхватить открытку у него из рук, но он поднял её вверх, и мне до неё уже было не дотянуться.

– Ну уж нет, она моя! – он втянул несколько раз воздух через нос, успокаиваясь, а потом глянул на меня сверху вниз со снисхождением. Это было его любимым занятием не потому, что я намного ниже ростом, а потому, что он страстно любит демонстрировать своё превосходство. – И ты все эти годы злилась на меня за то, что я когда-то давно указал тебе на пару ошибок? – он уныло зевнул и покачал головой. – Ты точно глупая дурочка, особенно после того, как решила показать своё недовольство таким образом, да и ещё в такой день.

– Всё не так! – попыталась оправдаться я, но это было так. Он видел меня насквозь, что несказанно меня бесило. – Это ты виноват! Я была ребёнком! Я так старалась, а ты меня растоптал! Вот скажи, кто ты после этого?!

Неужели я действительно взялась выяснять с ним отношения из-за такого пустяка? Я почувствовала себя истеричкой с ПМС.

Вообще-то, подобная развязка в мой план не входила. Мне всего лишь хотелось дать ему материал для размышлений. Я наивно полагала, что заставлю его испытать угрызения совести, но попала впросак. Ему такое чувство, скорее всего, вообще не знакомо.

– Я не привык лицемерить и льстить, – заметил он сухо. – Я всегда говорю то, что считаю нужным сказать. Ко всему, не лги себе. Ты тогда была не такой уж и ребёнок. По крайней мере, свою неприязнь ко мне ты умела неплохо выражать, так что не нужно было напрягаться и дарить подарки тому, кто тебе противен. Утешься тем, что я ранил твои чувства без злого умысла и сейчас я рад твоему подарку.