Мой любимый враг

И вот уже изящная коробочка упакована и убрана в карман пиджака. Так, что там по плану? Наверное, нужно бы наведаться в цветочный магазин. Что я, собственно, и сделал. Нужна максимальная доза романтики! Розы, конечно, банально, но никто не устоит против огромного букета самого редкого сорта.

— Сколько штук желаете приобрести, уважаемый арх? — спросила у меня миловидная гномиха, что управляла лучшим на Террате цветочным магазином.

— Много. Так, чтобы девушка обалдела, не иначе.

— Тогда соберем сотню, — хитро подмигнула мне женщина и деловито принялась за работу.

— Сотню и еще одну, чтоб наверняка, — улыбнулся я ей, нервничая как пацан.

И вот он я, Хиро Валлар Эго Аттер-Нуаро, с коробулькой и огромным букетищем на перевес, открываю портал и шагаю прямиком ко входу в свою квартиру. Но не вхожу, а только приваливаюсь своей тупой башкой к полотну двери и зажмуриваюсь.

Как можно быть таким идиотом? Ведь она ни раз и ни два говорила мне, что я не вижу сути вещей, что сужу поверхностно и узколобо. А я, что? Я просто гнул свое, не постаравшись разобраться в причинно-следственных связях и мотивах ее поступков. Каким-то случайным образом меня закинуло на Иху, а может и не случайным. Может Эзра действительно меня призвала тогда, выискивая в моей голове правильную приманку, чтобы я пошел на ее зов. Почему меня? Ну, может она просто что-то напутала или я действительно совершил нечто нехорошее, да не заметил. Хотя, она же прямо мне сказала, что не призывала меня, в противовес пытая меня одним единственными вопросом — зачем я явился на Иху. Твою мать! Еще и камни у нее отобрал, тупорез несчастный! Я запутался, окончательно и бесповоротно и просто потому, что в который раз пытался оправдать свои действия, которые оправдать нельзя.

Это я к ней пришел и сломал ее жизнь, а не наоборот. Вот и вся правда, простая и неприкрытая жалкими оправданиями.

И я жмурюсь и тихо чертыхаюсь, а потом поднимаю голову и слепо смотрю в свою входную дверь. Ладно! Ладно, черт возьми! Я облажался, мне все и исправлять. И для начала я просто должен пойти к ней и извиниться. Как минимум.

Но только я этого не сделал.

Вошел в квартиру и дар речи потерял. Эзра стояла передо мной в облегающем и струящемся шёлковом платье, что выгодно подчеркивало каждый ее сладострастный изгиб и улыбалась мне. Сглотнул и перевел взгляд чуть левее — на празднично сервированном столе стоят свежесрезанные цветы и горят свечи, хотя на дворе еще и белый день.

Это шутка? Или я умер и в рай попал?

— Эзра? — несмело спрашиваю я ее, сам не понимая о чем, но она только восторженно вздыхает и переводит взгляд на огромный веник в моей руке.

— Это мне?

— Тебе, — выдыхаю я и помогаю ей установить цветы в напольную вазу.

— Они прекрасны! — прикусывает она нижнюю губу и переводит на меня восхищенный взгляд.

— Это ты прекрасна, малышка, — почти шепчу я и подаюсь в ее сторону.

Ближе. Еще ближе. И еще.

И вот уже наши губы сливаются воедино, а языки начинают танцевать самый прекрасный танец в мире. И я изо всех сил стараюсь не торопить события, быть нежным и не ломиться напролом, но куда там… Я сминаю ее рот и раненным зверем рычу, потому что та буря безудержной страсти, что разом навалилась на меня, просто свела меня с ума. Она свела — моя Эра.

Я никому ее не отдам. Наиграюсь, а потом забирайте. Но ни минутой раньше.

И вот уже мои руки властно собирают мерцающий шелк, задирая его неприлично высоко, а потом подхватывают ее под попу, закидывая ноги себе на талию, и несут наверх. Все, дороги назад уже не будет.

Даже если кто-то опять будет ломиться в дверь. Плевать! Нас больше не существует в этом мире!

И вот мы уже в моей спальне, и я сдираю чертово ненужное платье с тела желанной женщины одним уверенным движением.

И замираю.

Там больше ничего нет, только идеальное формы и совершенные изгибы. О, девочка моя, она все знала! Перевожу ошалелый, почти спятивший от предвкушения взгляд выше и встречаюсь с глазами своей идеальной блондинки. Почти щурюсь от этой ослепляющей красоты, но ничего не могу с собой поделать, я против воли, на чистом автопилоте, накинул на нее этот морок. Мне было стыдно, но я ни о чем не жалел. Теперь все было идеально.

Вкус. Запах. И картинка.

Сводящие с ума поцелуи стали глубже, прикосновения смелее и бесстыднее, стоны громче, а наслаждение запредельным. И вот уже последняя ненужная тряпка с меня упала на пол, и я блаженно выдохнул, прижимая к себе женское тело, вдыхая его запредельно прекрасный аромат и дурея от страсти.

— Хиро, пожалуйста, — в полубреду молит меня Эзра, сама толком не понимая о чем. Но я-то знаю! И я намерен выполнить ее просьбу по высшему разряду.

Последний почти болезненный поцелуй «до» и стон взаимного наслаждения «после». И вот уже наш танец не остановить, а огненная лава затапливает все мое существо. Я почти задыхаюсь от этого чувства, я переполнен, я держусь из последних сил и отпускаю себя на волю только тогда, когда ее саму выгибает дугой от экстаза.

И это как взрыв сверхновой. Это то, что нельзя описать словами. Это высшая степень блаженства. Никогда прежде я даже близко не чувствовал нечто подобное.

Запредельное удовольствие, от которого невозможно отказаться — вот как это было. И я однозначно хотел еще. И я почти обезумел, но снова набросился на нее как голодный дикий зверь, наполняя ее собой и сам накачивая себя под завязку этим раем.

Снова и снова. Пока мы оба не отключились от усталости, но так и не насытившись друг другом.

Блаженство!

Когда я вновь открыл глаза, на улице уже был глубокий вечер, а часы показывали начало одиннадцатого. Вот это да! Оглянулся и затаил дыхание. Она спала, подложив одну ладонь под щечку.

«Пусть спит», — решил я и осторожно покинул постель.

Спустился вниз, отыскал в недрах холодильника свежую клубнику и бутылку игристого розового вина, разлил бокалам напиток и поставил все на поднос, вместе с прихваченной из комнаты коробочкой.

Самое время сделать выбор.

Тихо-тихо прошел в комнату и вновь замер, любуясь бликами на лице девушки. Затем осторожно умостил поднос на прикроватном столике и присел на корточки, боясь потревожить ее сон и страшась того, что последует после ее пробуждения. Я задолжал ей честность и открытость, а еще кучу, нет, тонну извинений. Но что будет, если она не простит меня и не даст нашим отношениям шанс?

Что если просто уйдет?

Что-ж, будь что будет. И я последний раз выдохнул, собирая всю решимость в кулак, а потом осторожно прикоснулся к ее щеке.

— Эзра…

Но она не проснулась.

Черты лица девушки вдруг исказились уродливыми трещинами, а потом все ее тело дрогнуло и осыпалось пеплом в моих руках. Так быстро. Так чертовски неотвратимо. Вот только была и уже ее нет., и я не понял, как закричал в голос, сгребая руками жалкие хлопья того, что остались от нее. Что это? Как? Почему?

— Вернись ко мне, вернись, прошу, нет-нет-нет, — шептал я почти в полубреду, не замечая, ни как дрожит от страха голос, ни как трясутся руки и все тело вибрирует от безысходности и паники.

Но я был все там же. Не сон — реальность, страшная и уродливая, как сама смерть. Ее больше нет, она ушла.

Навсегда.

Конец