Страница 7 из 8
У аббата не осталось не сил, ни желания упираться, как и служить здесь, в забытом Богом месте. Его честолюбивые мечты о тихом аббатстве, где-то на нежном побережье любимой Испании были перечёркнуты этой миссией спасения и привлечения в орден непонятного и чудного народа.
Аббат нахмурил брови. Индейцы так же с трудом себя сдерживали и ждали решения. Затем аббат медленно поднялся из своего кресла и сделал несколько шагов к большому деревянному распятию.
Никто не ожидал, что он подскочит на месте как ужаленный осой, а после шлепнется у креста, раскинув руки в разные стороны. Аббат стал шептать молитву. Служка кивнул своим сородичам и те повторили кульбит аббата. Но слова молитвы они не смогли проговорить, поэтому просто мычали.
Спустя время аббат поднялся, отряхнул мантию и кивнул в знак одобрения. Индейцы завопили на все лады в знак того, что согласие найдено, и ринулись на улицу. За вечер новость о том, что их Великий Бог теперь «Отец Иосиф и Иуда» облетела каждую хижину. Все встало на свои прежние места. Никто после не удосуживался сопоставить Святое Писание и роль Машимона во всем карнавале жизни. Простые люди довольствовались простым решением.
***
Салана – так много гласных в этом имени. Са-ла-на.
Это певучее имя дала при рождении бабка Лачи, поглаживая розовую щечку маленького личика. Каждый раз при этом бабка пришептывала: «Ты – Са-ла-на, ты – вечность».
Салана родилась под утро, после душной и бесконечной ночи, изрядно вымотав свою крикливую мать. Утренний свет принял девочку в цыганской телеге Лачи. Она стала третьим по счету дитя у взбалмошных родителей.
Их табор насчитывал дюжину взрослых и около трех десятков сопливых детей. Они без устали кочевал по жаркой Мексике. В кибитках, запряженных старыми мулами, – настоящих коней у них давно уже не было.
Корни табора тянулись далеко за океан, в далекую и холодную Россию. «Кэлдэрары ррусуря» – русские цыгане. Прадед нынешнего барона тосковал по теплу и солнцу. Детские воспоминания о теплой Молдавии с бескрайними полями и горами, залитыми солнцем, не давали ему покоя. Ему надоели промозглость и холод, и вечное скитание без цели. Тогда и повел он людей за западные границы холодной державы. Но в Молдавии у них не срослось, так как в их местечке уже обжились семьи родственников, и места на всех не хватало. Тогда барон решил уйти далеко, чтобы новые дороги принадлежали только его роду. Их кривые кибитки проехали Польшу, Румынию, Францию, Испанию. Смышлёный народ легко цеплял на подолы пестрых юбок и пояса черных брюк новые традиции, навыки и обычаи, их речь наполнялась множеством новых слов, подобранных по пути следования. К концу своего путешествия от вида настоящих цыган остались только пестрые юбки, да сам барон. В Испании они долго мялись в порту перед здоровенным кораблем, спорили между собой. Им предстояло подняться на борт и плыть по воде. Люди дорог должны были отдать свои судьбы во власть водной стихии. Споры прекратил барон, успевший подкупить одного капитана, и цыгане снова решились на очередную авантюру: продали своих коней и кибитки, женщины туго завязали вещи в узелки, подхватили детей и юбки и последовали за своими мужчинами вверх по шаткой лесенке на борт корабля. После тошнотворного плаванья они прибыли в свой новый мир.
Спустя время в общине произошел раскол и табор рассыпался по уголкам Латинской Америки.
Часть общины осела в небольших поселениях, завела хозяйства. Мужчины пасли, а женщины доили, продавали яйца и лук. Другие занялись торговлей. Но время лошадей давно ушло, их место заняли автомобили. Смышлёная молодежь поняла, что этот транспорт в жаркой стране принесет больше прибыли, чем конь. Быстро были налажены связи с перегонщиками подержанных машин из Америки, и потянулись побитые грузовички, облезлые пикапы, и даже приличные еще фольксвагены-жуки на стихийные цыганские рынки.
Но была семья барона Охо, которая не захотела доить коров, трястись в железном рыдване до своего поля, шлепать по выходным в церковь и слушать нудного падре. Им не нужны ни дома с выбеленными стенами, ни кровати с матрацами. Ни на какие мексиканские песо они не променяют ночь у костра и свободу. Так и продолжили они свои кочевой путь, как и полагалось настоящим цыганам.
В это теплое утро Салана стала частью свободного цыганского табора Охо, маленьким камешком в россыпи ее рода.
Но вместо нее в семье ждали мальчика. Родителям хватало с лихвой трех старших сопливых девчонок-погодок. Нужен был наследник, который продолжит их путь.
В нетерпеливом его ожидании родители потратили последние деньги: купили десять толстых черных кур, красные ленты и масло. В один из назначенных дней они гордо поставили свои подношения перед Кхамали, ведуньей и лекаршей.
Толстая Кхамали была хитра и многословна. Прищурив глазки, она гладила беременный живот цыганки, с восторгом отзывалась о мужских достоинствах отца ребенка, утверждала, что в утробе сидит настоящий барон. Только мальчик с характером барона может так выпячивать пятку. Он будет настоящим красавцем, достойным своего рода.
Для большего эффекта Кхамали закатила глаза, показав белки своих бесстыжих глаз, напряглась и профессионально на лице изобразила судороги. Беременная открыла рот от ужаса, когда гадалка эффектно плюхнулась в кресло и гавкнула. Эффект сработал, ей поверили. Довольные родители возвращались в табор и бойко обсуждали пророчество рождения сына, а тем временем Кхамали прихлебывала крепкий бульон из черной курицы, закусывала луком и бобами.
Но то, что все будет по-другому, знала одна Лачи, бабка Саланы, и только она знала – родится девочка.
Для Лачи каждая новорожденная несла надежду, что наконец-то пришла ее помощница и опора, ее ведьма. Она брала на руки дитя, но ничего не чувствовала. Рождалась очередная глупая девка, без магии и силы.
Но когда дочь Лачи снова забеременела, к старой ведьме стали приходить яркие сны: по пылающему от вечернего заката полю к ней бежала девочка. Это означало то, что в мир идет новая ведьма.
Лачи быстро перекусила белую пуповину, обтерла маленькое тельце от остатков сыровидной смазки, завернула в ворох из мягких тканей. Девочка не плакала, она тихо лежала на руках Лачи и смотрела ей в глаза.
Внутри старой ведьмы разливалось счастье: «Вот же какая умница! Не орешь, как твои сестры, ты все понимаешь, да?» – обратилась она к долгожданной внучке. – Дитя мое, сколько нам предстоит с тобой сделать. Спасибо, что пришла к нам, Са-ла-на!»
Вымотанная бессонной ночью, разочарованная рождением очередной девки, мать сразу потеряла ней интерес. Она с раздражением отвернулась и не захотела приложить к груди. Все надежды на барона рухнули, жертвенные курицы превратились в бульон, сожранный старой вруньей Кхамали. Впереди предстоял тяжелый разговор с мужем, который был уверен, что рождение девки – отражение грехов матери. Она знала, что он накатит с горя, и, возможно, слегка поколотит. Изворотливая мать, сославшись на усталость и озноб скинула с себя обузу в виде младенца, попросив Лачи приглядеть недолго за свертком. Обе знали – младенец остается в этой телеге навсегда. Лачи не стала спорить, все шло как надо, наконец-то можно будет исправить все ошибки и промахи, вернуть упущенные возможности. Пройдет время, Салана соберет сильный ковен, в котором Лачи будет определено почетное место.
Бросив только что рожденного ребенка, мать Саланы не мешкая натянула пестрые юбки, расправила мониста, усадила на бедро первую попавшуюся дочь, которая ползала поблизости и поторопилась на деревенский рынок. Нужно было работать, ведь семья сама себя не накормит.
Отец девочки был в своем репертуаре: поорал на публику, обозвал жену неполноценной за то, что таскает только девок, но колотить в этот раз не стал. Видимо, устал. Он завалился подремать под тенью дерева, коротая время до вечера, когда вернется жена с кульком провизии и пивом.
Тик – так, тик – так. Время четко отмеряло свой ход. Салана росла, никаких переживаний и неудобств не составляла. О ее существовании родственники почти не помнили, в ежедневной суете ее не замечали. Чумазые цыганята не часто брали в свои игры, она им казалась слишком спокойной. Да и ей они наскучивали сразу же, после первого щелчка по затылку или разбитой коленки. Сестры были скучными и глупыми: сиди, качай куклу или младшего, можно еще делать бусы из фантиков.