Страница 48 из 68
Осада затягивалась. Огромное войско дорого кормить, и, говорят, король злится, призывает к срочным действиям. На вчерашнем военном совете было принято решение поджечь деревянную стену смоляными факелами, и Баторий велел объявить войску, что из своего кошелька заплатит четыреста талеров тому герою, который сумеет сделать это. Вот почему наемники, снующие под стенами, столь деятельны сегодня.
Баторий торопился еще по одной причине — он стремился поскорее уничтожить гарнизон расположенной неподалеку крепости Сокол, из-за которого смертельной опасности подвергались фуражиры, целыми отрядами порой погибавшие во внезапных стычках с врагом.
Конный отряд, разметая комья грязи, не сбавляя хода, влетел в открытые ворота крепости Сокол. Тяжелые створы со скрипом затворились за ними. Кованые копыта звонко стучали по деревянным настилам, покрывающим узкие улочки.
Осаждая разгоряченных коней, остановились у небольшого храма, единственного в крепости каменного сооружения. Старшого с ними не было, потому Михайло взял на себя доклад воеводе. Он соскочил с коня и, на ходу снимая с головы капюшон изгвазданного грязью и потяжелевшего от влаги во-тола, вбежал по ступеням небольшого однокупольного храма, бессознательно перекрестился и нырнул в приоткрытую дверь.
Внутри было сумрачно и тепло, в небольшие окна с трудом пробивался скудный свет. У алтаря, стоя на коленях, молился воевода Борис Шеин — тучный, широкий в плечах. Михайло замедлил шаг, не решаясь прервать молитву воеводы. Но тот, видимо, услышал его и, перекрестившись, тяжело поднялся, двинулся ему навстречу. Едва Михайло раскрыл рот, воевода жестом остановил его и указал на дверь — благочестивый князь не хотел обсуждать военные дела в стенах храма.
Когда вышли и оба перекрестились на пороге церкви, Михайло доложил, что все пути от крепости Сокол перекрыты значительными силами поляков, что на одном из путей произошла стычка их отряда с наемниками, но все ушли, кроме старшого, убитого первой пулей. Выслушав, помрачневший воевода шмыгнул мясистым носом, вперив очи в землю, и, подумав, приказал собирать воевод.
Борис Шеин был молод и волею судьбы оказался он со своим полком, насчитывающим чуть больше тысячи человек, на помощь Полоцку. Молодого воеводу сопровождали более опытные полководцы — Андрей Палецкий, Михаил Лыков-Оболенский и Федор Шереметев. Когда-то они участвовали под началом Михаила Воротынского в битве при Молодях. Теперь же им, позорно бежавшим из-под Вендена в прошлом году, по личному указанию Иоанна надлежало сопровождать молодого воеводу Бориса Шеина и его людей к Полоцку (и могли бы, казалось, возмутиться, завести местнический спор с Шеиным, дабы не быть под его началом, но покорно молчали и шли, поминая прошлогодний позор). Но попасть в Полоцк они не поспели — здесь сыграла роль неожиданность появления польского войска на этом участке. Потому воеводы приняли решение занять крепость Сокол, что находилась к северу от Полоцка.
Полк Шеина был бессилен — что они могли сделать против огромного вражеского войска? Только стремительной кавалерийской атакой нападать на бродившие по окрестностям в поисках фуража польские отряды, грабить и уничтожать вереницы телег, везущих припасы во вражеский лагерь под Полоцком. Потому воеводы наносили противнику удары, хоть и схожие с укусом комара, но доставлявшие полякам лишние хлопоты. Польское командование уже давно начало охотиться на донимавших их московитов, но под началом опытных воевод русские умело уклонялись от прямых столкновений и уходили без потерь. Теперь же, видимо, на действия расположенного в Соколе полка обратил внимание сам король, везде выставил усиленную сторожу.
Собравшиеся в избе воеводы обсуждали дальнейшие действия. Шеин молчал, слушал. Михайло стоял в дверях, глядел на сидевших за столом мужей, зрелых, местами седых, отправленных вместе с Шеиным, этим светловолосым юношей с румяным упитанным лицом, умирать здесь без возможности противостоять врагу. Среди ратных были панические настроения, говорили о скорой битве, другие молвили, что государь скоро прикажет им отступить. Михайло и сам еще не понимал, чего ждать, и страх, ужасный страх смерти постепенно овладевал им. Неужели все?
— Видать, не помог пущенный слух о том, что на выручку Полоцку идет большое войско во главе с государем, — молвил Палецкий, поминая, что под Молодями в нужное мгновение это сыграло одну из ведущих ролей, крымский хан отступил. Здесь же Стефан не поддался на эту уловку и, кажется, был готов встретиться с большим войском царя лицом к лицу.
Вскоре прибыла подмога — несколько отрядов донских казаков под предводительством Михаила Черкашенина, атамана, бившегося вместе с русскими при Молодях. Казаки, бывалые воины, испытанные в десятках боев, с легкой небрежностью восседая в седлах, рысили следом за своим атаманом. Седой, грузный, с багровым шрамом через все лицо, Черкашенин недобро озирался вокруг, видя и ничтожность Сокола, и малое количество защитников.
В воеводской избе Шеин сидел перед ним, опустив глаза в пол. Пристально глядя на него, Черкашенин вопросил грозно, оглаживая длинные вислые усы:
— Какими силами собрался ты биться с поляками?
— Иного не дано, — ответил Шеин, краснея на глазах.
— И чего ты заперся в этой жалкой крепости? Скомандуй своим людям, дабы неслись во весь опор под Полоцк и пробились к городу! Иначе гибель всем — и Полоцку, и вам!
— На реке Дрисса стоит сильный заслон. Нам через него не пробиться, — оправдывался Шеин. — Там все и поляжем. А тут — стены…
— Стены! — воскликнул гневно Черкашенин и, поднявшись, стал мерить горницу широкими шагами, его сабля в ножнах глухо билась об пол, влачась за ним. — У короля пушек — тьма. В щепки разнесут они твои стены!
— Что нам делать тогда? — поднял глаза Шеин.
— Не ведаю! Потерял ты драгоценное время, потерял! До того как заслон они поставили, надобно было конной атакой совершить налет, они бы опомниться не успели! Тебя обставили! И Полоцк уже не спасти. Потому говорю тебе — поднимай всех людей сегодня же и отводи назад.
— Как я могу? Государь мне голову сымет тотчас! — в отчаянии исступленно вымолвил Шеин. Черкашенин остановился и пристально, с сожалением поглядел на молодого воеводу.
— Тогда и я тебе здесь не нужен. Мы пришли не за тем, дабы погибнуть тут ни за что, — вымолвил он твердо. Шеин ничего не мог ему возразить — казаки вольны были делать, что посчитают для себя правильным.
На следующий день казаки покинули Сокол — Черкашенин увел свой отряд обратно в степи. Михайло и Фома в числе прочих защитников стояли на городской стене, глядели безмолвно, как уносится прочь их подмога.
— Погибнем тут, стало быть, да? — вопросил тихо Фома. Михайло ничего не ответил. Об этом старались не говорить вслух — правда была слишком страшна…
Глава 15
По обыкновению, если врагам удавалось подпалить стену Полоцка, на веревке к пламени спускали смельчака, который, воздев на копье кусок мокрой кожи, тушил пламя, прямо под свистящими пулями. Вот и сейчас, когда одному из наемников все же удалось снизу подпалить смоленым факелом стену, один русский ратник, чертыхаясь, тут же схватил копье и смоченную кожу из бадьи с водой. Кликнул товарищей и, держась за веревку, шагнул к краю стены, у подножия которой уже чадил черный густой дым. Одна из пуль скосила его, и смельчак подбитой птицей упал со стены прямо в пламя…
Ратники начали отступать, когда поняли, что стену уже не спасти. Воеводы Петр Волынский, Дмитрий Щербатов и Василий Телятевский начали стягивать защитников к вырытому накануне рву, что дополнительной цепью обороны вырос под стенами города. Ров был укреплен деревянными сооружениями с бойницами, из которых выглядывали толстые стволы гаковниц[36]. Даже полоцкий владыка Киприан с воздетым крестом вышел ненадолго к воинам, благословлял их на битву, читал молитвы, а сопровождавшие его священнослужители кропили ратников святой водой. Воины кланялись, кратко целовали протянутый владыкой крест, слушали молитву, крестясь, а за их спинами все больше росло бушующее пламя, постепенно охватившее весь участок стены. Казалось, от дыма разом почернело небо, и стало темно, словно ночью.
36
Гаковница — крепостное дульнозарядное ружье, с помощью "гака" (крюка) под стволом цепляющееся к крепостной стене для уменьшения отдачи при стрельбе.