Ларс.

Глава 13

Кордно, лето 826 г.

Сборы в Хольмград не затянулись. С Ходотом и Рогнедой мы тепло попрощались. Радомысл постепенно приходил в нормальное чувство, но старался передвигаться в телеге. Мы выехали из Кордно под благодарственные прощальные возгласы жителей города. Армия Кордно охраняла многотысячный город. Ходот договорился со смоленским князем – пора привыкать так называть дядю – о постое его смоленской части войска, которое дядя обязался отдать вятичам в обмен на найм их войска для захвата Смоленска, в самом Смоленске, но с условием, что раз в два дня между городами будут курсировать гонцы. Они должны будут сообщать о ситуации в городах и необходимости общего сбора против неприятеля. Ходот отправил на юг своих лазутчиков, чтобы быть в курсе возможного нападения каганата.

Тысячное войско Смоленска под предводительством Радомысла двигалось медленно для моего восприятия. Мне казалось, что мы ползем, а не двигаемся. Обоз растянулся на километры. Сокол ушел в авангард войска, туда же рванула Забава, которая успевала собрать нужные травы для лекарского искусства, пока войско ползло вперед. В середине находилась наша компания из меня, Милены, Аршака, дяди и Аги. Эса периодически перемещалась по войску, контролируя процесс похода. Иногда мне казалось, что ей всего лишь скучно, поэтому она просто скакала на коне, чтобы развеяться.

Аршак по вечерам помогал мне в латыни и византийскому письму. Сокол на дневном привале не забывал меня учить бою на топорах. С каждым разом у меня получалось все лучше.

С дядей мы часто беседовали о политике, государственном устройстве возможного превращения союза в государство. Он даже поделился мыслью, что отцу не понравится наши идеи, так как ранее Радомысл делал намеки собрать под крылом словенов все окружающие племена, но не смог добиться понимания со стороны Гостомысла. Отец считает, что сила равносильных племен в союзе больше и мощнее, чем навязывание диктата одного племени на другие. Очень обрадовало понимание и в таком вопросе, как отказ от любой формы рабства. Никаких долговых крепостных и закупов. Может быть история еще не дошла до таких понятий, я не помню, но главное, что расхождений в понимании политики будущего государства у нас с ним нет.

На одном их привалов, дядя рассуждал о наименовании титула главного князя в этом нашем мифическом государстве. Он считал, что можно выбрать главного князя среди всех и дать ему титул главного или верховного. Мои доводы об именовании предводителя союза царем по образу Цезаря, потешили самолюбие дяди.

- А кого ты царем видишь? – задал каверзный вопрос Радомысл.

- Отца, конечно, - не задумываясь, ответил я.

- А себя – кем? Князем Хольмграда, раз отец станет царем?

- Почему же? Могу и царским советником быть.

А почему бы и нет? Буду полководцем не хуже самого Цезаря, ведь знания о битвах и фортификационных сооружениях никуда от меня не делись. Буду инженером-полководцем. Любая оборонительная война будет за мной вне зависимости от количества противников, если, конечно, это не Золотая орда. С такой ратью я пока не готов сразиться. Но это пока. Или дипломатом, но здесь Радомысл посильнее меня будет. Да хотя бы тайным советником, благо у меня есть Эса, которая поможет воплотить в жизнь функции ФСБ или ЦРУ.

- Отец если и даст добро на реформу союза, - вполголоса заявил Радомысл, - то никогда не станет во главе его.

- С чего бы это? Сейчас же он глава?

- Сейчас – да, но стал он им только из-за того, что твой брат, Сигурд, был не готов к руководству. Ему были интереснее битвы и оружие. А ты не такой, - дядя лукаво прищурился.

- К чему ведешь? – я начал понимать к чему клонит этот старый пройдоха.

- А к тому, - Радомысл по обыкновению начал баюкать обрубок левой руки, - что в новом, молодом государстве должен быть новый молодой правитель, который знает, куда будет вести народ.

- На счет молодого правителя – это спорное утверждение, а по поводу того, куда вести народ, то и здесь - спорно. Отец же знает, куда ведет свой народ и народы союза!

- Ларс, - дядя вздохнул, - в том то и дело, что Гостомысл считает, что рано или поздно все племена передерутся и придется звать того предводителя, который никому не известен с плохой стороны. Этот предводитель не должен быть заинтересован в величии одного племени над другим.

Так мысли о призвании варягов уже сейчас у Гостомысла имеются? Его знаменитая фраза об отсутствии порядка на земле русской и просьбой: «Приходите княжить и владеть нами» - это уже сейчас зародилось в умах правителей новгородского союза? Я был немного потрясен. Из истории я помнил, что Гостомысл позвал Рюрика на княжение, тот пришел с братьями и потом прибрал к рукам весь север Руси. Получается, что сами племена готовы к объединению, но их останавливают только старые распри и желание не прогибаться под многовековых соседей. Как в пословице «и сам не ам, и другим не дам».

- Ладно, допустим, отец – не идеальная фигура для правителя. В качестве первого среди равных он устраивает всех, а в качестве самого главного над всеми – его не примут, - дядя кивнул, - но тогда и я не лучшая фигура, ведь сын Гостомысла по идее должен будет тянуть все словенское племя вперед, подчиняя остальные племена воле словенов. Ведь так?

- Почти так, - Радомысл улыбнулся, - не забывай, что теперь сила словенов в союзе многократно усилилась. Теперь брат Гостомысла стал князем Смоленска, - дядя наклонил голову, - а сам Ходот стал его родней. Отдельно ото всех, Смоленск, Кордно и Хольмград – уже представляют собой внушительную силу.

Я задумался. И правда, за это время Смоленск из полунейтрального члена союза превратился в твердого сторонника Хольмграда, по крайней мере, пока дядя князь Смоленска. А Ходот уже не сможет предать словенов из-за кровной связи с Гостомыслом. Я и Милена стали гарантом этой прочной связи.

- То есть, ты хочешь предложить отцу создать государство и поставить меня царем? – я немного смутился.

- Почему это – я хочу? Это ты предложил идею царства.

Я смотрел на этого старого пройдоху и не мог найти слов. А ведь он прав. По сути это я предложил. Но я думал, что за Гостомыслом пойдут люди, так как его знают соседи, у него уже есть опыт. Не скрою, я ведь тоже задумывался о руководстве, не зря же у меня в мыслях крутилась идея создания династии Ларсовичей, которые ничем не могут быть хуже Рюриковичей.

- Я думал, что отец лучше подходит для этой роли, - растерянно проблеял я.

Хохот Радомысла пробежался по лагерю. На нас стали оглядываться. Мы были на дневном привале, Забава кошеварила, а Милена ей помогала. Аршак и Ага играли в кости. Сокол должен был вернуться с дозора с минуту на минуту.

- Ларс, я рад, что ты не стремишься к власти, - отсмеявшись, Радомысл разглядывал свою культю, - я в твоем возрасте ужасно рвался к правлению.

- Ты хотел сместить брата? – сегодня день откровений.

- Да, были и такие мысли. Вот только моя любовь к Гостомыслу, как брату, как к другу, как к родственной душе, не давала мне строить козни против него. И он это ценит, я знаю точно.

Мы сидели и каждый думал о своем. Мне, конечно, льстит, что Радомысл видит меня на троне, но готов ли я?

Да готов! Надоело уже возится с этой штукой под названием «история». Сколько можно уже бояться не навредить ей? Да и чему навредить? Тому, что на карте не будет страны под названием Россия? Так я сам дам своему государству любое название. Русь, Российская империя, СССР, Российская Федерация – сколько раз уже меняло свое название это государство? Я создам не хуже. И наставление потомкам дам – благо прекрасно помню ключевые события будущих неприятностей, начиная от монгольского нашествия, заканчивая развалом союза.