Сделка с профессором

Войдя внутрь, Беатрис сразу же ощутила тошнотворный, приторный запах лилий, исходивший от белоснежных букетов. Господин Пекиш нисколько не изменился за прошедшее со дня праздника время, разве что его жилет под расшитым серебристыми нитями черным сюртуком уж слишком сильно обтягивал выпирающий живот. Он сидел на диване перед чайным столиком и вертел в руках плоский футляр, обтянутый синим бархатом.

– Максис Пекиш, – обратилась к нему патронесса, – директриса Гризар позволила адептке Сонар переговорить с вами. Но не более четверти часа, в школе очень строгие правила.

– Приветствую вас, господин Пекиш, – выдавила из себя Беатрис и, опустив глаза, сделала реверанс, не желая встречаться с ним взглядом.

– Беатриче! – прогнусавил гость, подскочил с дивана и с необычайной для своей упитанной фигуры проворностью подлетел к ней. – Рад встрече, звезда очей моих! В этой форме вы просто чудо как хороши!

Он склонился, подхватил ее ладошку и припал к ней влажными губами. У Бетти заныли зубы от слащавости его речей, и к горлу подкатил вязкий комок от ощущения его прикосновения к обнаженной руке.

– Патронесса Пигирд, – произнес гость с повелительными нотками в голосе, – оставьте нас наедине. Мне нужно сказать Беатриче кое-что личное.

– Я не имею на это права, максис Пекиш, – отрезала она, с невозмутимым видом глядя на его мгновенно побагровевшее лицо. – По уставу адепткам вообще не позволяется с кем бы то ни было видеться. Директриса Гризар пошла вам на уступки и позволила Сонар прийти сюда. Не настаивайте на большем, пожалуйста.

Господин Пекиш мгновенно успокоился и сменил тактику.

– Я так благодарен максиссе Гризар! Она великолепно управляет школой. Здесь везде такой порядок – загляденье. Но мне действительно очень нужно переговорить с адепткой без свидетелей.

– Но, максис Пекиш…

– Я все понимаю, возьмите, пожалуйста, вот это, – и он вложил в руку патронессе ассигнацию на значительную сумму. – Надеюсь, это несколько компенсирует доставленные вам неудобства. Подождите за дверью. Прошу.

В маленьких глазках патронессы вспыхнул алчный блеск, она схватила деньги, сунула в карман платья и значительно подобревшим тоном проговорила:

– Вы так щедры, максис Пекиш. Ладно, так уж и быть, выйду на минутку. Но учтите, я за дверью и жду адептку не более четверти часа.

– Конечно, конечно, – заверил ее гость, растянув губы в неприятной улыбке. – Не извольте беспокоиться.

Патронесса вышла и плотно закрыла за собой дверь. Бетти стояла, закаменев, и в ожидании смотрела на максиса.

– Наконец-то мы наедине, Беатриче! – воскликнул он и быстро пошептал формулу глушащего все звуки заклятия. – Так-то лучше, теперь нас никто не подслушает.

У Беатрис заныло в груди от нехорошего предчувствия, и она сделала шаг назад.

– Надо же, без изысканного наряда и подобающей прически ты не столь красива, – проговорил он до странности сухим тоном, в упор рассматривая Бетти пристальным, оценивающим взглядом, будто только сегодня впервые увидел. – Но это легко можно поправить. Мое прошение на заключение контракта с тобой не хотели подписывать. Пришлось отвалить этим стервятникам кругленькую сумму, только так я смог получить разрешение на участие в аукционе. Ты мне уже обошлась в весьма приличную сумму, так что будь добра не криви свое милое личико и улыбнись.

Бетти похолодела от такой резкой перемены в его обращении с ней и не могла пошевелиться. Он усмехнулся, прошел к дивану и развалился на нем самым неприличным образом, а она так и осталась стоять возле двери.

– Видимо, тебе нужно время, чтобы осознать, что происходит, – сказал он, снова принимаясь вертеть в руках бархатистую коробочку. – Я немного введу тебя в курс дела. Мне срочно нужна новая дайна взамен той, что внезапно заболела и умерла. Пустоголовая гусыня оказалась ни на что не способной, хотя как и ты обладала большим резервуаром, свыше двухсот пятидесяти единиц. Пять лет назад я еще не понимал, что нужно смотреть не на размер внутреннего запаса, а на то, насколько хорошо дайна владеет своей энергией. Я занимаю очень высокий пост в Западной провинции, и мне постоянно требуется подпитка. Ты отлично управляешься с маной, поэтому уверен проблем у нас не возникнет. Если будешь во всем меня слушаться, сможешь жить не хуже самой императрицы. Все для тебя сделаю. Но и ты должна в свою очередь постараться. Иди сюда.

На негнущихся ногах Бетти подошла к нему, не осмеливаясь проигнорировать приказ.

– Присаживайся и слушай, – сказал он и усадил ее возле себя. – Твоя задача лучше всех остальных сдать экзамен. Ученице, получившей самый высокий балл, положена особая награда. Магическая комиссия вносит в лицензию специальную пометку, и такая дайна вправе рассчитывать на некоторые привилегии как на службе у максиса, так и на любой другой работе. Мне важно, чтобы у меня была именно такая дайна.

Он на мгновение замолчал, прищурил крохотные глазки, сжал челюсти, а потом продолжил:

– Мои враги очерняют меня перед губернатором провинции, и я сделаю все, чтобы приструнить их, и ты мне в этом поможешь. Будешь жить в моем доме, у тебя будут отдельные покои, как у члена семьи, любые наряды и драгоценности. Моя жена настоящая клуша, она и слова сказать не посмеет без моего разрешения. Так что проблем она нам создавать не будет. Ты будешь везде меня сопровождать. Уверяю тебя, ты заживешь так, как даже мечтать не могла. Но твоя характеристика должна быть идеальной. Магическая комиссия очень строго оценивает выпускниц. Тебе нужно произвести самое хорошее впечатление.

Беатрис казалось, что она видит кошмар и никак не может очнуться. Картина, обрисованная рыжеволосым толстяком, вызывала у нее вовсе не восторг, на который он явно рассчитывал, а дикий, неконтролируемый ужас. Она содрогалась от одной мысли о том, что ей придется находиться возле него сутками напролет, и не могла заставить себя вообразить, как ей нужно коснуться его обнаженной груди, чтобы передать ману.

«Это какая-то чудовищная ошибка, – думала она. – Неужели кроме него, никто не сможет выиграть аукцион?»

– Я привез тебе кое-что, – произнес он с лучащимся самодовольством видом, открывая футляр и извлекая золотой браслет с россыпью голубых топазов. – Протяни руку.

Это было сказано таким тоном, что Бетти сразу поняла, спорить и сопротивляться бесполезно. Господин Пекиш нацепил ей на тонкое запястье украшение и полюбовался блеском камней.

– Отлично смотрится. Это тебе подарок на прошедший день рождения. Браслет заговорен на удачу. Она тебе понадобится на экзамене, поэтому носи его не снимая. Директриса мне сразу сообщит, как только твой балл станет известен. Я прибуду сюда в день аукциона и обязательно что-нибудь еще тебе привезу в награду, если станешь лучшей выпускницей.

Раздался короткий стук в дверь, и вошла патронесса. Никогда в жизни Беатрис не была так рада ее видеть, как в этот момент.

– Максис Пекиш, адептке пора возвращаться в класс.

– Конечно! – тут же оскалился он в широкой улыбке и, встав с дивана, подал Беатрис руку. – Был рад повидаться! Удачи на финальном испытании.

Он снова поцеловал Бетти ладошку, проводил до двери, и они все вместе вышли в коридор.

– Максис Пекиш, директриса Гризар просит вас зайти к ней, – сказала патронесса.

– Непременно, – кивнул он и направился в сторону кабинета руководительницы школы. – Всего доброго.

– До свидания, – через силу выговорила Бетти после того, как патронесса ощутимо толкнула ее локтем в бок.

Максис скрылся за дверью, и Беатрис сразу почувствовала себя вновь свободной. Она развернулась к патронессе и сказала:

– Простите, мне срочно нужно бежать к бонне Виклин. Она просила меня выполнить одно ее поручение.

И не дожидаясь, пока патронесса возразит или согласится, помчалась по коридору к выходу из корпуса.

Глава 31

Добежав до главного корпуса, Бетти остановилась и оглянулась, боясь увидеть позади себя максиса Пекиша. Она, конечно, понимала, что это невозможно, но у нее в ушах до сих пор стояли его слова о том, что они станут практически неразлучны после того, как он ее получит. Перед глазами встал воображаемый образ скромной, тихой женщины, не смевшей слово поперек сказать мужу, и она содрогнулась, представив себя рядом с ней, такую же запуганную и молчаливую. Ей срочно нужен был совет, и только один человек в школе мог его дать.