Страница 6 из 14
А Киаран ничего, посмотрела на отца своими ясными глазёнками и улыбнулась, мол, хорошо ж плывём.
С тех самых пор она любимицей отца и стала.
Только воспитание получила такое, какое брат-наследник бы получил.
Нет, прялками там, пяльцами, нитями гобеленовыми и прочей несуразицей игровая наследницы была оборудована в лучшем виде. Только леди сызмальства к оному вовсе не притрагивалась. Брезговала отчего-то.
Куда интересней ножи, дротики, мечи деревянные (очень много рёва было, но настоящие никто не давал), кони (от пони леди неделикатно отказывались), бег наперегонки с деревенскими мальчишками, прятки…
А пуще всего – море. Корабли.
Стоило только Киаран раскапризничаться, подносили её к окну, паруса показывали – и всё, забыли об чём горевали. Сразу на мордашке улыбка от уха до уха, глаза загорались, точно в кудрявой головке светильник кто-то зажёг, а потом вид такой серьёзный и сосредоточенный становился, ну точь-в-точь арифметическую задачу про себя решала.
Словом, все вокруг её любили, баловали и обожали, вышиванием да ткацким станком, как любую другую благородную девицу не изводили.
Первое настоящее горе случилось, когда Геор уплыл.
После некоего неприятного инцидента, о котором речь позже пойдёт, Геора да остальных братьев Киаран призвали на королевскую службу. Даром что бастарды.
Но всё же род Бэхингем – древний (говоря начистоту, куда древнее королевского). Опять же, Бэхингемы – единственная фамилия, которая без приставки произносится. Как у королей, у Вулго.
На то воля принца была, чтобы все многочисленные бастарды Морето, от герцога Бэхингема, на королевскую службу заступали. Мол, это ничего, что бастарды, так бастарды ведь от Бэхингема.
Герцогу отступать некуда было – вроде невиданная милость. Потому едва очередному Морето семь годов минует – извольте пожаловать на королевскую службу. В пажи там, в виночерпии, в ключники. А то и в оруженосцы.
Геор единственный, кто с королевской службы сбежал. И в Бэхингем попрощаться заехал.
С сестрой попрощаться. Для этого, как всегда, камешками в окно вызвал. Глубокой ночью.
Больно было прощаться – жуть.
Как она одна, без Геора, без его рассказов? Он же «её-лучший-любимый-дорогой-золотой-в-мире-брат»…
А Геор пообещал, что теперь рассказы ещё чуднее будут, «морем клянусь!», потому что будет он писать не о Таллии и Бэхингеме, а самых настоящих заморских странах и диковинках. А здесь ему оставаться нет никакой возможности, король решил, что для дворцовой службы старший Морето непригодный, потому в Орден Тигриного Когтя направляет, братом.
В морской же службе Геору было отказано. И, к сожалению, виной тому сама леди Бэхингем была.
Точнее, не сама она, конечно, а инцидент.
Тот самый, о котором будет ещё время обстоятельно вспомнить.
– А без моря мне и жизнь не жизнь, – вздыхал брат и всё по волосам её гладил.
И ведь не соврал!
Писал, писал исправно, так навостырился словом владеть, что Киаран, читая письма брата из года в год, словно сама в семи морях побывала, с виернами и гидрами сражалась, и даже как будто якула в небе видела собственными глазами.
Можно сказать, выросла на письмах любимого брата. Помимо боевых да морских премудростей, скучнющих теоретических дисциплин ну и «самковедения» – это она так из мести замковедение обзывала, а именно науку для леди первостатейную.
Вздрогнув, точно очнувшись, Киаран оторвала взгляд от расплывшихся перед глазами строк и помотала головой. Иссиня-чёрные кудри весело заскакали по плечам.
Ну вот как Геору это удаётся?
Читаешь, читаешь его письмо, и вот ты уже не леди Бэхингем, благородная девица двадцати лет отроду, которая не только мечом махать горазда, но и хозяйство в замке вести умеет, с бухгалтерией не понаслышке знакома, а уж мореплаватель из неё такой, что любо-дорого, вон, отец и тот не сомневался, когда ставил во главе флотилии, вместо себя по торговым делам отпускал в Филиппинку и Магрид. И с корсарами сражались, бывало, и в шторм попадали не раз, и от гигантских медуз уходили. И все моряки в один голос заявляли – лучшего капитана, чем герцогская дочка и представить себе невозможно…
Здоровье отца в последнее время оставляло желать лучшего, так что забот у леди Бэхингем с каждым годом ощутимо прибавлялось, отчего казалась себе взрослой, да что там взрослой, зрелой не по годам.
Но вот получит от Геора весточку, и как молнией прошибает, глаза на мокром месте, в груди щемит, и вовсе она никакая не леди-хозяйка пусть небольшого, но самого стратегически важного герцогства в Таллии, а кудрявый сорванец с деревянным мечом, весь в синяках-царапинах, как бродячий котёнок. Сидит, подперев щёку ладонью и с открытым ртом слушает любимого брата.
Вздохнула. Придвинула к себе письмо и снова забегала глазами по строчкам…
Глава 2
Герцогство Бэхингем, месяц назад
Я и в самом деле призываю тебя, дорогая сестрёнка бросить Таллию.
Бросить Бэхингем.
Взять с собой только лишь отца и братьев, и верных слуг.
И плыть сюда, ко мне, в Новый Свет.
И, прежде, чем ты выругаешься вслух и решишь, что Геор Морето повредился рассудком в странствиях, приведу самое, что ни есть, логическое обоснование такому своему совету.
Киаран, которая уже даже рот от изумления открыла и в последний момент удержала на языке крепкое выражение, леди не красящее, нахмурилась и принялась читать дальше.
Непохоже, что Геор шутит…
Но что это, если не шутка?
Геор никогда не стал бы шутить начёт её, именно её герцогства. Кому, как не любимому брату знать, как она обожает отца, как любит свою землю? Море, как и Геора, влечёт её не меньше, но место леди там, где её родовая земля, её дом, где издревле её предки были не только Хранителями Морских Врат королевства, но и правили самой Таллией…
Ты, конечно, полагаешь, причём полагаешь весьма справедливо, что Нью-Терра – некая обетованная земля на краю света, и дрязги большого мира не доносятся до здешних горных вершин… Но с новейшим научно-магическим открытием, а именно, изобретением маг-почты и до этой девственной земли долетают отголоски распрей, заговоров, сплетен и слухов.
Очень, очень нехороших слухов, малышка Киа!
Старый король, как известно из достоверных источников, совсем плох, а принц, как ты знаешь и без моих напоминаний, глуп и жесток.
Глупость и жестокость, как ни прискорбно это звучит, не худшие качества для монарха.
Жестокосердность, увы, избавляет от терзаний совести в принятии стратегически важных для короны решений, пусть они идут в ущерб чаяниям близких и даже родных. А глупость – и вовсе козырь, не для короля, конечно, а для его приближённых, которые, выучив нрав монарха наизусть, могут дёргать его за ниточки, как ярмарочного болванчика, добиваясь тем самым нужных им результатов.
Правда, симбиоз глупости и жестокости (а по моему скромному мнению этих качеств у принца Дино поровну) делает его особенно опасным, даже для этих самых кукловодов, что опять же ему только на пользу, потому, что как ни огорчительно это звучит для человека просвещённого, как ты, например, моя малышка Киа, страх перед носящим корону лишь укрепляет фундамент его трона.
Главное же, что выгоднее всего отличает принца Дино как будущего монарха, несомненно, это его непревзойдённая, как у всех Вулго, интуиция, а точнее – умение предугадывать желания своей той самой влиятельной коалиции, которую сызмальства собирал вокруг себя и о которой мы столько с тобой говорили. В детстве оно выглядело кружком маленьких садистов, но не стоит забывать, что окружающие Дино подонки, которые давно выросли – сплошь герцоги, виконты да пэры, из богатых и влиятельных семей. А ведь именно на близкой к трону знати и держится любой трон.