От себя

Пару дней назад Даня говорил мне, что в квартире снова меняются жильцы — старые уже съехали, а новые должны были поселиться после шестого января. Мы с ним вместе собирались третьего числа ехать убираться, но он по неизвестным для меня причинам всё переиграл.

— Дань, открой, пожалуйста, я знаю, что ты здесь! — когда устаю давить на звонок, начинаю тарабанить кулаками в дверь. — Я слышала, как голосил твой мобильник, когда я набрала твой номер. Открой! Что за детский сад?

Дверь резко распахивается, и на пороге возникает Даня. От его мрачного вида и будто остекленевшего взгляда у меня сжимается сердце.

Чувство чудовищной вины мучительно свербит под кожей, давит тяжестью на плечи.

Сомнений нет! Он знает!

— Я же сказал, что когда буду готов поговорить, наберу тебя! — холодно бросает, глядя на меня с презрением.

— Можно мне войти?

— Нет.

Но я все равно захожу в квартиру. Машинально осматриваюсь, но не могу вынести звенящей тишины между нами.

— Кто тебе рассказал? — понурив голову, встаю перед ним.

— А это важно? — его усмешка выходит слишком наигранной. — Важно лишь то, что ты за моей спиной снюхалась с каким-то старым мужиком с работы. Спасибо, хотя бы, что не после свадьбы… Вот скажи, чего тебе не хватало? А? Что я делал не так?

— Дело не в тебе! Ты — замечательный! Это я во всем виновата… Я запуталась! Позволила себе лишнее… Я очень жалею!

Даня проходит мимо меня вглубь квартиры, как будто я — пустое место. Именно так себя сейчас и чувствую.

Сбрасываю куртку, стягиваю сапоги и бегу за ним.

Васильков стоит спиной ко мне и напряжённо смотрит в окно. Молчит. Мне хочется подойти и обнять его, но я впервые боюсь это сделать.

— Ты сможешь меня простить? Когда-нибудь… — подавив рвущийся наружу всхлип, произношу осипшим голосом.

— За что именно простить, Сонь? А? За то, что ты всегда у меня была на первом месте? За то, что я делал всё, лишь бы тебе было хорошо?

Даня поворачивается, его лицо искажает гримаса отчаяния и боли. Руки сжаты в кулаки, костяшки пальцев сбиты в кровь. Мне невыносимо видеть его таким подавленным. У самой в груди всё рвётся в клочья.

Господи, что я натворила?!

— Мне три раза предлагали повышение и переезд в столицу. Три! Но я каждый раз отказывался, потому что знал, как ты любишь этот город и как для тебя важно жить рядом с… родителями. Я закрыл глаза на то, что от моего предложения руки и сердца прошло уже больше двух лет. Мы могли бы стать мужем и женой ещё прошлой зимой, раз тебе так нравится именно это время года. Но ты была не готова… Тянула… Может, сомневалась? Но я тебя не торопил, не подталкивал. Покорно ждал, когда ты сама созреешь пойти и подать заявление. Хотя каждый божий день переживал, а вдруг ты не хочешь этого? А вдруг передумаешь… Знаешь, я всегда почему-то считал, что тебя не достоен. Ещё со школы, когда ты позволяла быть мне только другом. Да и после… Ты меняла парней, которые тебя ни во что не ставили, страдала… Но ведь сама выбирала именно таких. Которые крепко так трепали тебе нервы. Да, ты сама их и бросала. Приходила потом ко мне за дружеским утешением, вроде всё осознавала… Но затем снова и снова наступала на одни и те же грабли. Оплакивала свою недальновидность, а после — бежала… У меня была какая-то дурацкая привычка сродни одержимости — всегда бежать за тобой. Я не мог оставить тебя одну — боялся потерять. Потому что любил…

— Дань…

— Когда ты вдруг остановилась и повернулась ко мне, я был самым счастливым человеком на земле. Не мог поверить, что ты ответила мне взаимностью. Остепенилась. Что тебе больше не нужны отношения с постоянными ссорами и скандалами, а нужен надёжный и любящий человек рядом. Долго же ты держалась! Но, похоже, заскучала… Да? Только сейчас я понял, что тебе не надо было ничего из того, что я делал…

— Это неправда! Я очень ценю тебя! Я тебе по гроб жизни обязана только за то, что ты нянчился со мной, решил вопрос с моим начальством, оплачивал клинику и специалистов, когда у меня поехала крыша после смерти отца… Если бы тогда, в мае, ты не навещал меня каждый день, не носился со мной, как с маленькой, я бы точно не смогла выкарабкаться из того состояния. Всю жизнь бы сидела на транквилизаторах в вечном страхе, что меня накроет очередной панической атакой… Или бы валялась месяцами в дурке! Мне даже страшно вспоминать о тех кошмарных неделях, когда меня накрывало… Сейчас кажется, что это всё было в прошлой жизни. И всё благодаря тебе! Ты помог мне пережить самую тяжелую утрату. Именно ты, а не психиатры или подруги, которые разбежались, стоило несколько раз на них сорваться… Дань, ради тебя я старалась стать прежней! И вроде даже стала. А со свадьбой я сама не знаю, почему тянула… Что касается твоей работы, то я готова переехать за тобой куда скажешь…

— Снова бежишь?

— Что?

— Бежишь от мужика, к которому тебя тянет со страшной силой? Но ведь и я тебе не нужен! Чувство благодарности диктует тебе так поступить, но ты не сможешь жить с тем, кого не любишь… А меня ты не любишь…

— Люблю!

— Нет. Если бы любила, не смогла бы… — его тяжёлый выдох вместо слов, как удар под рёбра. — Наберись хоть смелости разобраться теперь с этим мужиком.

— Не буду я с ним разбираться! Он мне не нужен! Я поняла это ровно в тот момент, когда …

— Ты совсем уже?! Хочешь посвятить меня в подробности?!

Пристыжено опускаю глаза в пол.

— Если у вас там что-то серьёзное, так борись за это! Хватит бежать! Как бы дико это не звучало, но я буду счастлив, если тебе станет, наконец, хорошо. Да, я понятия не имею, как буду жить без тебя… Может даже подохну, как верный пёс, которого за ненадобностью вышвырнула на улицу хозяйка… Но я не могу больше удерживать тебя. В этом нет никакого смысла. Уходи, пожалуйста! Заявление после праздников заберём. Не знаю только, как родителям сказать…

— Не надо ничего им говорить! Я хочу быть с тобой! Хочу быть твоей женой! Ты — идеальный мужчина для меня!

— Даже если бы это было правдой, я теперь ничего не хочу. Ты плюнула мне в душу. Будь добра, уйди уже!

Я с мольбой смотрю на Даню и не двигаюсь с места.

— Да, я жестко накосячила! Ты в праве на меня злиться. Но всё не совсем так, как кажется… Позволь мне объяснить! Пожалуйста!

— С меня хватит! Ты уже достаточно сказала… — прикрыв глаза, устало потирает виски. — Просто уйди!

Ему по-настоящему плохо. Я вижу это.

Сердце болезненно щемит в груди от того, что он страдает из-за меня. Из-за моей тупости.

— Я никуда не уйду! — упрямо заявляю, усаживаясь на скрипучий диван.

— Тогда мне придётся заставить тебя… — от его непривычно ледяного тона у меня мурашки по коже. — Не вынуждай меня!

Никогда не видела его таким жестким и отстранённым одновременно. Это пугает. Но я не сдамся.

— Выставишь насильно? — горько усмехаюсь, не узнавая собственный голос. — Нет, ты не сможешь…

— Этого не потребуется… Считаешь меня идеальным, да? Черта с два! Ты сама в слезах сбежишь отсюда, когда узнаешь, что ещё всё это время делал я…

18. «Ложь во благо?»

— Как ты могла скрыть это от меня?! — с порога охрипшим голосом кричу в лицо обалдевшей матери, руками размазывая вновь нахлынувшие слёзы.

— Чего орешь на весь подъезд? Заходи, давай! — судя по её растрёпанному виду, она уже спала и не ждала гостей.

Делаю шаг в квартиру и сразу же по стене обессилено скатываюсь на пол. Прикрыв лицо дрожащими ладонями, я в голос начинаю рыдать.

— А-а-а! — скулю от беспомощности, прикусив часть собственной ладони, чтобы хоть немного приглушить душевную боль.

Мама ворчит и пытается впихнуть мне в руку горсть каких-то таблеток, но я отшвыриваю их в сторону.

Не поможет мне это! Ничего теперь не поможет!

Когда на слёзы больше не остаётся сил, я беззвучно всхлипываю.

— О чем ты? — угроза Дани мне совсем не понравилась.