От себя

На долю секунды мелькнула мысль: а что, если это Элла Львовна промыла мозги моему Дане? Вдруг она что-то ему сказала?

Также быстро отметаю это предположение.

Когда бы она успела? Да и откуда у неё контакт Дани? Это чушь… Она, конечно, после вчерашнего меня люто ненавидит, но сомневаюсь, что смогла бы так резво отомстить.

Тогда кто? Мама? Навряд ли. Она же просила не впутывать её…

Меня греет иллюзия, что, может, поведение Дани это какая-то ошибка. Что, если оно вообще никак не связано со мной и Симановичем, и всему есть другое логичное объяснение?

Устав от бесцельных скитаний по метели и окоченев окончательно, я поддаюсь соблазну забежать в ближайшее кафе и чем-нибудь согреться.

Вокруг всё празднично украшено гирляндами и другими предметами новогодней атрибутики. Люди за столами весело болтают, смеются, пьют глинтвейн и предвкушают завтрашнюю ночь, когда можно будет все начать с чистого листа.

Будет ли у меня такая возможность?

— Ваш чай с дольками мандаринов и корицей!

— Спасибо.

Официант удаляется, а я продолжаю залипать на белоснежное буйство погоды за окном, понятия не имея, что мне делать дальше.

Вздрагиваю от короткой вибрации телефона под ладонью.

Снова сообщение от Симановича.

«Соня, с тобой всё в порядке? Почему ты не пришла на работу?»

Хочется ответить: «Сдохла вашими стараниями!», но я просто удаляю сообщение.

Чего он ко мне привязался?! Не всё, что хотел, получил?

Сейчас я испытываю к нему только отвращение. Да и к себе тоже.

— Девушка! Может, составить вам компанию? Я заметил, что вы скучаете…

Ко мне без спросу подсаживается какой-то парень. На вид ему лет двадцать. На смазливом лице самоуверенная улыбка, которую хочется сцарапать ногтями.

— Я не разрешала садиться ко мне.

— Нет? Красивая девушка не должна проводить время в одиночестве… — недоделанный пикапер кинулся в бой.

— Я и не одна.

— А с кем? — картинно оглядывается по сторонам, изображая удивление. — Я давно наблюдаю за этим столиком.

— Слушай, мне сейчас вообще не до шуток. Вставай и уходи! — прерываю раздражающий трёп. — Терпеть не могу навязчивых клоунов…

— Это ты про того, с кем сюда пришла? Клоун-невидимка?

— Нет, клоун — остряк! Когда это мы перешли на «ты»?

— Только что.

— Я сейчас позову официанта и попрошу тебя выпроводить!

— Валяй!

— Что тебе от меня надо? Разве не заметно, что я не расположена к пустому общению?

— Заметно. Но я познакомиться хочу. Понравилась ты мне… Где учишься?

— А-а-а… Вот оно что. Решил, что я студентка… Спешу расстроить: я уже взрослая тётя, которая совсем скоро выходит замуж! — на последних словах мой голос надламывается.

Верю ли я теперь сама в то, что говорю?

— О, тем интереснее!

— Ау, тебе ничего не светит! И ты меня утомил! Молодой человек! — жестом подзываю к своему столу официанта.

— Может, хотя бы номерочками обменяемся?

— Нет! — тянусь к сумке за карточкой, пока сотрудник кафе, как назло, медленно идёт в нашу сторону.

— Почему?

— У меня жених есть! Этого мало?

— Почему же ты тогда сейчас не с ним?

А, действительно! Почему бы мне просто не взять и не поехать к родителям Дани? Да, он просил не звонить, но почему я послушалась? Надо с ним поговорить начистоту и всё выяснить!

— Счёт, пожалуйста! — прошу у доковылявшего, наконец, до нашего стола официанта.

Тот, будто нарочно, также неторопливо удаляется.

— Ты куда засобиралась?

— Как раз к жениху. Чтобы такие, как ты, не приставали.

В ожидании счёта встаю и начинаю надевать куртку.

— Ну ты же понимаешь, что от судьбы не убежишь? — приторно спрашивает, пока я завязываю шарф.

И откуда в этом юном парнишке столько смелости? Считает себя неотразимым?

Смотрит на меня так, будто уже победил. Привык, наверное, что ровесницы на него и без всех этих заученных речей вешаются только за внешность.

— Ну я попробую, ладно?

Расплачиваюсь карточкой и хочу уже быстрее удрать отсюда.

— А меня вчера девушка бросила… — сообщает парень невпопад, прикрыв голову руками.

Я опешила. Кто-то сменил тактику и начал новый спектакль? Слишком уж резкая смена настроения… Но это всё меня не касается.

— Сочувствую! — выдавливаю из себя и, не глядя больше на парня, выбегаю из кафе.

У меня и своих проблем выше крыши! Не хватало ещё чужих!

Добравшись до квартиры Даниных родителей долго не решаюсь позвонить в дверь. Но когда всё же делаю это, его мама сразу обескураживает вопросом:

— А с чего ты решила, что Даня у нас?

17. «Идеальный мужчина»

— Он так сказал мне по телефону… — неприятно осознавать, что Даня меня обманул.

Только зачем? Что за сумбур начался в моей жизни за день до Нового года? Хотя, он начался значительно раньше…

— У вас что-то случилось, Соня? — проницательность мамы Дани сейчас раздражает. — Заходить будешь?

— Я вы бы не могли набрать Даню? Спросить, где он? — чувство тревоги внутри нарастает.

— Могу, конечно! — женщина, пропустив меня в квартиру, очевидно, отправляется за телефоном.

— Только, Ольга Валерьевна, не говорите ему, что это я спрашиваю… — закрыв за собой дверь, неуверенно произношу.

Будущая свекровь возвращается в коридор с мобильником и смотрит на меня с подозрением.

— Да что у вас там произошло? — взволнованно вопрошает, заглядывая мне в глаза.

— Ещё б я сама знала! — озадаченно развожу руками. — Даня с утра ведёт себя как-то странно…

— Алло, Данечка! Сыночек! Да… У нас с папой всё хорошо… — щебечет Ольга Валерьевна в трубку, когда Васильков ей отвечает. Я навострила уши. — А… А ты где? А зачем ты туда поехал? Убраться после жильцов? Так я бы сама… Нет! Ладно, позвони мне попозже. Буду ждать!

— Где он? — нетерпеливо спрашиваю у Ольги Валерьевны, когда она отключается.

— Сказал, что поехал в бабушкину квартиру убраться за последними жильцами. Новые, оказывается, уже в начале января заедут.

— Скажите, мне, пожалуйста, точный адрес! — отчаяние в моем голосе заставляет будущую свекровь подчиниться, не задавая лишних вопросов.

На часах уже девять вечера, а я ещё только подъезжаю в незнакомый район. Точнее — я была здесь лишь пару раз и очень-очень давно. Когда ещё бабушка Дани была жива, а мы с ним даже не встречались. Просто дружили в то время. Но дружили по-настоящему: в гости друг к другу ходили, родственников перезнакомили. Даня был мне ближе многих тогдашних подруг. С ним всегда было комфортно. Ему я могла доверять.

В тот последний раз, когда мы ездили навещать его бабушку, я только-только начала догадываться, что Васильков ко мне испытывает нечто большее, чем обычная дружеская симпатия. Если память не подводит, то именно его бабушка натолкнула меня тогда на эту мысль. А вот своё внутреннее смятение и неверие я как сейчас помню. Однако тогда я Даню ни о чем не спросила. Испугалась, что его бабушка права. Наверное, потому что на тот момент ответных чувств такого масштаба я к нему не испытывала. Просто стала пристальнее наблюдать за ним и убедилась в своих догадках. Боялась потерять его, как друга, но, в тоже время, пока он сам молчал, я тоже делала вид, что у нас всё как раньше.

А после — я начала активно влюбляться в разных придурков и встречаться с ними. Дружба и недомолвки с Васильковым ушли на второй план. Мы отдалялись друг от друга. Правда, каждый раз, когда мои очередные скоротечные отношения заканчивались, именно Даня был рядом. Всегда твердил мне, чтобы не вешала нос, что я достойна лучшего. Но мне пришлось ещё долго набивать шишки прежде, чем понять, что лучшее для меня — это он. А вчера, похоже, я всё испортила…

Когда умерла бабушка Дани, его родители стали сдавать её квартиру, чтобы на пенсии иметь стабильный доход. Потом всеми организационными моментами с жильцами стал заниматься Даня: поломки, протечки, ремонт, заключение новых договоров, когда кто-то съезжал, контроль — всё на нем. Васильков на добровольных началах помогал в этом вопросе своим родителям, и я гордилась им.