Страница 23 из 33
Ричард, мельком глянув на распростертое на земле тело, брезгливо сплюнул в сторону и, сунув руки в карманы, вызывающе воззрился на хозяина замка.
Маг же, привлеченный случившимся гораздо больше, уверенно шагнул вперед.
Эрик, хмуро наблюдая за его приближением, отступил еще немного, не то желая сам оказаться под защитой замка, не то намереваясь защитить свою вотчину от вероятной попытки нападения.
Альберт, приблизившись к мертвому телу своей подручной, с интересом оглядел его и, протянув руку, легко провел кончиками пальцев по верхушке вонзенного в него кола.
– Должен признать… – рука мужчины уверенно кружила по верхней части остро заточенного куска дерева, словно изучая его шероховатую поверхность, а голос напоминал мурлыканье большого кота, – Ты силен, Эрик, – тонкие пальцы сжали верхнюю часть деревянного оружия и с силой, неожиданной для такого изящества, рванули его, выдергивая как из земли, так и из тела несчастной пешки. Перстень на пальце Альберта сверкнул, отражая солнце; рука с зажатым в ней колом взмыла вверх. Откуда-то с земли, где осталось тело Луизы, донеслось тихое шуршание, но осталось не удостоенным ничьего внимания, – остро заточенный кусок дерева, на мгновение мелькнувший в занесенной руке мага, летел в сторону молодого графа, нацеленный прямо ему в лицо.
Татьяна в замке еще сильнее стиснула руку хранителя памяти. Знаниями о том, существует ли возможность убить интантера деревянным колом, она не обладала, однако, и сомнений, что окровавленная деревяшка может навредить молодому человеку, не испытывала. Страх, снедавший ее на протяжении всего поединка графа де Нормонд с ныне покойной тварью, и только, было, успевший отступить, вновь охватил девушку; расширившимися от ужаса глазами она следила за летящим оружием, которое молодой граф, казалось, и не собирался пытаться остановить. Лишь много позже она осознала, что время, в ее сознании в этот миг растянувшееся на годы, на века, на деле занимало лишь мгновения, – все произошло так быстро, что Эрик, все еще остающийся под гнетущим впечатлением от поединка, не успел прореагировать.
По счастью, он был не один. Молодой виконт, скорее всего, прекрасно понимающий состояние брата, и сознающий, что защититься сам от столь неожиданной атаки он сейчас не в состоянии, нашел, что пришел его час.
Когда острие кола вдруг замерло в нескольких сантиметрах от лица блондина, никто поначалу не осознал причин происшедшего. Однако, уже практически сразу, завидев сжимающую дерево худощавую руку, услышав знакомый голос и вспомнив мелькнувшую в воздухе копну длинных черных волос, наблюдатели, особенно те, что пока еще оставались в замке, сумели понять, что случилось.
Роман, успевший поймать кол в самый последний момент, широко ухмыльнулся и, опустив руку, легко провернул оружие в ней.
– А ты в этом сомневался, дядюшка? – насмешливо осведомился он и, демонстрируя, что силой здесь обладает не только Эрик, легко вонзил кол в землю. Оружие ушло в почву больше, чем на половину и юноша самодовольно подбоченился. Завидев насмешку в глазах мага, он вопросительно приподнял бровь.
– Еще какие-то вопросы? Ты не стесняйся, задавай, мы пока еще не устали отвечать. Но предупреждаю – терпение уже на исходе.
– О, не волнуйся, мой милый племянник, – Альберт улыбнулся так широко, жизнерадостно и миролюбиво, что даже у Татьяны в замке, чье отношение к магу проходило все же через призму родственных отношений, зачесались кулаки. Винсент, тот и вовсе, забыв о самоконтроле, стиснул руку девушки так, что та тихо зашипела от боли. С удивлением покосившись на нее и осознав свою оплошность, он поспешил выпустить ее ладонь.
– Я не отниму у вас много времени, – продолжал между тем Альберт, не прекращая улыбаться, – Действия твоего брата, я полагаю, можно считать согласием обменять замок на эту небольшую плату, – он бросил быстрый взгляд вниз, на землю, где должно было покоиться тело Луизы, – Поэтому, я думаю…
Негромкий, изумленный и испуганный вскрик Татьяны не дал ему закончить. Внимательно наблюдающая за поведением отца, следя за каждым его, даже самым мельчайшим движением, девушка, подметив брошенный им взгляд вниз, машинально сама опустила глаза на тело девицы и, увидев, что происходит с ним, не сумела сдержаться.
Холм, нежно согреваемый солнцем, снова овевал легкий ветерок, казалось, могущий добавить умиротворения общему пейзажу, если бы те, кто присутствовал здесь, не вносили нотки ужаса и напряжения в окружающую атмосферу. Тело Луизы, словно песочный замок, как легкая дорожная пыль, постепенно сдувалось, уносилось этим ветерком, не оставляя и следа на память о себе.
– Как… как это… – лепеча, девушка не отрывала взгляда от почти исчезнувшего тела той, что дважды пыталась покуситься на ее жизнь. Альберт, услышав этот пораженный, испуганный лепет, перевел взгляд на дочь и ненатурально вздохнул.
– Ах, это… Здесь нет ничего удивительного, дитя мое. Тело бедняжки Лу поддерживала в надлежащем состоянии только жизнь, питаемая, в свой черед, моей волей. Когда всего этого не стало, с ее телом произошло то, что и должно было случиться с любой материей за три сотни лет – оно обернулось прахом. Если сейчас убить, скажем, твоего старшего брата, – при сих словах его взгляд уперся в Эрика, а губы растянула неприятная улыбка, – С ним произойдет то же самое. Конечно, если какое-нибудь чудо не сумеет изменить его сущность…
– Такое же, как и то, что изменило ее сущность? – голос Эрика прозвучал глухо, вопрос, казалось, не подразумевал никого конкретного, однако, сомнений в том, о ком идет речь, не возникало. Он поднял взгляд, как оказалось, тоже опущенный к рассыпающемуся и улетающему с ветром телу Луизы и внимательно глянул на Альберта.
– В миг, когда она осознала близость смерти, – тихо продолжил молодой граф, – Ее глаза изменились. В них больше не было твоего внушения, твоей, как ты говоришь, «воли», в них не было тебя, Альберт! Тогда это была просто маленькая глупая девочка, попавшая в лапы мерзкого негодяя. Это ты называешь изменением сущности, – порабощенную волю, подчиненный разум, полностью лишенный возможности самостоятельно мыслить?
Маг чуть склонил голову на бок, с любопытством взирая на гневного собеседника.
– Как это мило – слушать обвинения убийцы. Как же у тебя поднялась рука так жестоко поступить с бедной глупой девочкой, мой дорогой племянник? – губы мужчины раздвинула широкая, почти издевательская улыбка, – Ты винишь меня в жестокости, но, похоже, сам идешь по моим стопам… Впрочем, меня это не удивляет. В любом случае, сейчас меня интересует замок. Он оплачен, поэтому я имею право потребовать…
– Оплачен? – граф де Нормонд насмешливо вскинул брови, – Смертью пешки? – он бросил взгляд на стоящего рядом брата, будто передавая ему эстафетную палочку. Роман не преминул с готовностью подхватить ее.
– Кажется, маразм у тебя от молодости тела не зависит, – хладнокровно заявил он, все так же не опуская упертых в бока рук, – Скажи, дядя, ты вообще в курсе о такой вещи, как иерархия преступного мира?
– Увы, нет, – мужчина с очень натуральным огорчением развел руки в стороны и виновато вздохнул, – Видишь ли, милый племянник, мне никогда не доводилось иметь отношения к преступному миру, так что сказать ничего не могу.
– Какая наивность, – Винсент в замке, не наблюдающий более никакой опасности, могущей грозить стоящей рядом с ним девушке, или же чего-то, вследствие чего этой девушке потребовалась бы поддержка, выпустил ее ладонь и, подражая Ричарду, по сию пору не меняющему позы, сунул руки в карманы, ухитряясь в таком положении пожать плечами, – Всегда умилялся негодяям, считающим себя белыми ангелами.
– Винсент, ты уже не в первый раз вмешиваешься в не касающийся тебя разговор, – Альберт, глянув в сторону замка, мягко улыбнулся, – Не заставляй меня поступать с тобой так же, как с тем забавным мальчиком, – с сими словами он кивнул назад, явно намекая на запертого в незримой клетке Владислава.